Он кивает в сторону небольшого помещения за решёткой. Там на табуретке сидит добродушная бабуля в меховой безрукавке. За её спиной пирамидки для автоматов и металлические сейфы.

Для убедительности автоматчик хлопает по прикладу АКМ. Его товарищи улыбаются, пряча взгляд за тактическими очками.

– А если проблемы возникнут? – спрашиваю я.

– У нас проблем не бывает, – заверяет автоматчик. – Здесь нейтральная территория.

– Мёртвая зона?

– В фигуральном смысле. Всем нужно место для переговоров. Мы его предоставляем.

– А если био?

– Сюда они не суются. Если что – нас предупредят. У вас будет возможность покинуть наше заведение.

Сдаём оружие бабульке. Та складирует, а затем тщательно записывает нашу «сбрую» в толстенный гроссбух и выдаёт деревянные жетончики с номерами.

– Не беспокойтесь! У нас всё как в аптеке, – заявляет старуха-оружейница. – Вернём всё в целости и сохранности.

Я замечаю, что сбоку у бабульки деревянная кобура от «маузера». Интересно, в каком музее она его откопала?

До чего же здорово, пусть и ненадолго, оказаться в маленьком оазисе цивилизации.

Зашли в «кафэ», я поглядел по сторонам и двинулся к ближайшему свободному столику. Наша компания двинулась за мной.

Сделанный из пластика стол был тщательно вытерт, поверх лежала скатерть, прожжённая в нескольких местах. На ней пепельница, к счастью, пустая. Ясно, заведение для курящих.

– Вроде нормально тут. Чистенько.

Мы заняли два дивана, расположенных напротив друг друга. Я сел вместе с Данарой, лицом к киборгу и Архипу. Отсюда хорошо видно всех, кто входит и выходит.

Я с удовольствием облокотился на обтянутую коричневым дерматином спинку широкого дивана. Такие обычно ставили в ресторанчиках, подражающих американским фастфудам. В мои времена подобные заведения росли как грибы. Там было относительно дёшево и сердито.

Мой градус удивления подскочил ещё выше: нам подали настоящее меню. Оно было выжжено на деревянных прошнурованных табличках.

– Твою мать! – восхитился я, снова чувствуя себя человеком.

Роль официанта исполнял маленький смуглый типчик со слегка раскосыми глазами и широким лицом, которого я поначалу принял за мальчишку. При рассмотрении стало ясно, что это мужчина, причём не молодой. Почему-то он избегал смотреть на Данару, а, когда говорил, у него тряслись все поджилки.

– Что будете заказывать?

Я выбрал первую строчку меню:

– Вот, салат «Кровь вампира». Из чего он?

– Плотоядный репейник. У него изумительной нежности и сочности плоды. Шеф-повар сумел сохранить эту сложную гамму в готовом блюде.

– А где вы его берёте?

– Сами выращиваем. Подкармливаем крысиным мясом.

Хорошо хоть не человечиной. Поколебавшись, взял порцию.

– На первое что?

– Рекомендую суп из потрошков.

– Потрошки чьи? Надеюсь, не мутов?

– Что вы! Свинина! – возмутился официант.

– А горячее?

– Мясо туров в подливке.

– Беру.

Я обвёл взглядом свою команду:

– Давайте, не стесняйтесь.

Приняв заказ, официант убежал на кухню.

– Слушай, чем ты его так напугала? – спросил я девушку.

– Он – шайн и узнал во мне своего.

– Возможны неприятности?

– Не думаю. Далеко не всем шайнам по душе порядки, установленные на их родине. Многие убежали в Москву… Ну, до того как появился защитный купол.

– А вдруг это тоже разведчик вроде тебя?

Девушка пожала плечами:

– Сомневаюсь. Разведчик вёл бы себя иначе.

Пока готовился обед, я наслаждался покоем и уютом ресторанчика. Само собой, за безопасность требовалось платить. Ценник в меню был таким, что у Данары удивлённо взлетели брови. Но мы были вполне состоятельными клиентами и могли позволить себе всё.

Я вглядывался в посетителей, силясь распознать нужного человека. Вот компания угрюмых бородачей, не спеша разделывается с половиной туши жареного тура. От жира у них сальные лица. То и дело они вытираются узорчатыми рушниками. К нам ноль внимания.

Вряд ли гуманисты-либералы (такие здесь долго не протянут), но и не бандиты с большой дороги. Какая-нибудь артель, занимающаяся сопровождениями грузов-караванов.

В правом углу шепчется парочка: ни дать ни взять дельцы-спекулянты. Готовят крупную сделку. За спинами два телохранителя-мордоворота. И этим тоже нет до нас дела.

Сбоку от них кутят крепкие ребята, молодцы как на подбор – явные наёмники, отмечающие удачную операцию. На коленях у каждого сидит по раскрашенной девице, они профессионально повизгивают от удовольствия. Ну да, здесь под одной крышей и ресторация, и публичный дом. Идёт полным ходом удовлетворение всех мужских инстинктов.

Порядок поддерживает двухметровый вышибала. Меня забавляет всамделишный галстук-бабочка на его кадыке. Для плохо ведущих себя клиентов у него приготовлен знаменитый «демократизатор» – резиновая дубинка из арсенала полицейских.

Но мы безобразиев не нарушаем, и потому взгляд вышибалы скользит мимо.

Но где же связной? Вряд ли девушка-люд рискнёт сунуться сюда воочию. Даже для неё такая безрассудность закончится плохо. Я успел навести справки о людах. В общем, понятно, почему их не любят.

– Не трать время, – тихо произнёс киборг, догадавшись о моих мыслях. – Его здесь нет. Но он скоро будет.

– Тебе видней. Скажешь, когда он появится.

Принесли заказанный обед. Официант угодливо поклонился:

– Ещё что-то?

– Если понадобишься, мы тебя позовём.

– Приятного аппетита, господа, и, – тут он поклонился Данаре, – и дама.

Есть хотелось со страшной силой. В последние дни я привык питаться консервированной дрянью, а тут всё готовенькое, с пылу с жару. Ароматное, источающее сок… Язык проглотить можно!

Прежде чем команда дружно заработала челюстями, я поднял тост в память погибшего Тараса. Ради исключения сегодня мы позволили себе по пятьдесят граммов медовухи.

– Помянем товарища! Не чокаясь!

Мы поднялись.

Здесь часто происходили подобные сцены, и никто не обратил на нас внимания. Многим довелось потерять друзей и родственников.

По старому русскому обычаю поставили рюмку водки, накрытую кусочком хлеба.

В гнетущей тишине заработали вилками и ложками. Потом, наверное, заработала медовуха, а может, проснулось обыкновенное человеческое желание отбросить мысли о плохом, переключиться на что-то другое. Прозвучала первая штука, за ней вторая. Обстановка всё меньше стала напоминать похоронную. Мы разговорились.