– Да мы тут… Да она… – забормотала Ромашкина, краснея от стыда за свое вранье.

Галина же Дмитриевна пока еще не обрела дара речи. Стрижка под мальчика ярко-черного, если так можно выразиться, цвета, брови тоже крашеные, с изломом, остренький загнутый носик, темные же глаза и узкие губы. Она была похожа на сказочную колдунью с модной прической. Довольно неприятная внешность. На ней был спортивный «пумовский» костюм белого цвета. Она выглядела гораздо моложе своих лет. Если сравнить ее с Анастасией Валентиновной, то Галина – просто девушка на выданье. Но характер в ней чувствовался железный.

Я не стала наслаждаться их конфузом и сразу приступила к делу, так и стоя в проеме двери:

– Галина Дмитриевна, кроме вопроса о наследстве от любимого дяди, у меня к вам еще один. Не вы случайно положили в почтовый ящик небезызвестной вам Анастасии Валентиновны Костромской конверт с деньгами? Она полагает, что это частичная выплата суммы, которую вы ей задолжали.

– Какой еще конверт? И с чего вы взяли, что я ей чего-то должна? – возмутилась Пушкарева, с вызовом глядя на меня. И взлет ее черных бровей сделал их еще более остроугольными. Теперь она смахивала на Мефистофеля из оперы Гуно. До чего же неприятная баба!

– Да вы не стесняйтесь. Если деньги от вас, так и скажите. Просто Анастасия Валентиновна находится в некотором недоумении по этому поводу. А ей сейчас лишние волнения ни к чему. Вы же знаете, она сына недавно похоронила.

– Да ничего я ни в какие конверты не клала. А про наследство вы, что ли, придумали?

– Нет. Кто же шутит такими вещами? Вы зайдите в кировскую нотариальную контору, что на улице Горького, и спросите там нотариуса Ивана Ивановича Горбатых. Он вам все расскажет. И будем считать, я свою работу выполнила, – закончила я, довольная собой.

Я мысленно представила, как Пушкарева будет разыскивать этого Ивана Иваныча. Хорошего «горбатого» я ей залепила. А ведь пойдет, можете не сомневаться. Ничего, она и не такого заслуживает. Но это уже не мое дело. А со своим я на сегодня разобралась. И, не прощаясь, я вышла из комнаты, предоставив женщинам время обсудить произошедшее.

А ведь Костромская считала и Ромашкину своей подругой. И у той хватало совести покрывать Пушкареву и делать вид, что ничего о ней не знает. М-да, правильно говорят: «Избавь меня, господи, от друзей. А от врагов я избавлюсь сам». Стоит ли Анастасии Валентиновне рассказывать об этом? Ведь ей и так всего хватает? Ну, расскажу. А чего это изменит? Деньги Галина ей все равно не отдаст. С Ромашкиной она поругается. Нет, не стану. Меня Костромская наняла для другого. Вот к ней я сейчас и поеду.

Не зря я говорила, что надо верить исключительно в хорошее. И это относится не только к тому, что я сейчас нашла, кого искала. Мало того, когда я подходила к «мишелю», увидела, как грузят на автоэвакуатор соседнюю с ним машину! Не его! Нет, теперь, пожалуй, не ее. Девочка моя, какая же ты умница! Не отдалась первому встречному. Я подождала, когда эвакуатор с погруженным на него джипом тронулся с места, и кинулась к «мишели». Да еще и гибэдэдэшник, руководивший погрузкой, сам уехал с водителем эвакуатора. Поехали скорее, роднулька, пока нас не оштрафовали. Я выдернула из-под «дворника» так и не пригодившуюся никому визитку, облегченно выдохнув, уселась за руль и покатила к Костромской. Мои труды должны быть вознаграждены в полной мере! Я уверена, ни один полицейский не проделал бы и за неделю ту работу, которую сегодня выполнила я. Да он бы наверняка вообще такими делами не стал заниматься. Уж я-то знаю.

* * *

Заезжая в знакомый двор, я невольно притормозила возле арки, где погиб Аркадий Костромской. На первом этаже у моих знакомых студенток юридической академии горел свет. Надо было все-таки взять для них яблоки. Не так бы уж меня это нагрузило, подумала я и покатила к третьему подъезду.

Анастасия Валентиновна встретила меня так, словно я была для нее родной дочерью, которая возвратилась из долгих дальних странствий. Она усадила меня за стол, накрытый в гостиной, и стала потчевать блинчиками с земляничным вареньем, ветчиной собственного изготовления и даже салатом оливье. Ну просто Новый год какой-то.

– Анастасия Валентиновна, мне, право, даже неудобно, – засмущалась я, отправляя в рот четвертый блинчик. – Вы меня как министра внутренних дел встречаете. Так ведь и избаловать человека можно в одночасье. Вот будет у меня следующий клиент, не нальет мне чаю, а я, вспоминая вас, пошлю его подальше. Мол, что это за отношение к частному детективу!

Мы обе рассмеялись, и мне было приятно, что ей хоть на несколько минут стало повеселей.

– Ну что вы, Танечка. Мне ведь теперь и ухаживать не за кем. Сижу тут одна в этих стенах. Такая тоска, вы не представляете. Вот привязалась к Александру Степановичу. Ему помогаю. У меня, видно, профессиональное это осталось. Обязательно о ком-то заботиться. Но и с ним, как оказалось, не судьба долго остаться, – сменила она наше непродолжительное веселье на грустную тему.

– Да, понимаю, – вздохнула я и откусила кусочек необыкновенной вкусноты ветчинки. – А как вы это сделали? Просто ум отъесть, – спросила я, словно взаправду собиралась приготовить сей кулинарный шедевр.

– Ой, очень просто, – оживилась Костромская. – Берете не очень жирную свинину, натираете ее солью и перцем. Затем специальным соусом. Его тоже не сложно готовить. Надо взять немного горчицы. Обычной «Русской». Добавить в нее столовую ложку меда, нарезать туда меленько чеснока и все это перемешать. Хорошо бы еще базилик сушеный и немного шафрана. Но если нет, то можно обойтись. И вот этим соусом натираем нашу свинину. После заворачиваете ее в фольгу и оставляете на сутки мариноваться. И уж потом ставите в духовку на час. Больше не надо, а то мясо может пережариться и будет слишком мягким. А для настоящей буженины мягкость вредна. Она должна быть немного жесткой. Вот, а затем кладете ее в холодильник. Но и в горячем виде она очень недурна. Можно и с гарниром покушать. С рисом, например, или с овощами тушеными.

Я слушала Анастасию Валентиновну вполуха и чувствовала, что сейчас засну. Да, как это ни прискорбно, но уже пора переходить к делу. И, сделав последний глоток ароматного чая, я приблизилась к своему отчету за прошедшие три дня.

– Большое спасибо, я давно так вкусно не ела. Обязательно воспользуюсь вашим чудесным рецептом, – солгала я насчет последнего. – Но пора перейти к нашему с вами делу.

Анастасия Валентиновна выпрямила спину и положила ладони на колени, как примерная ученица, внимающая каждому слову преподавателя.

– Да, я вас слушаю, Татьяна Александровна, – еле слышно шепнула она.

– В общем, так. Я повидалась практически со всеми людьми, которых вы подозревали, и сделала свои выводы относительно их персон. Но начну я не с них. Прежде хочу рассказать о том, что в ходе опроса ваших соседей из первого подъезда мне удалось выяснить, что ваши догадки по поводу неслучайной гибели Аркадия имеют подтверждение.

– Вот! Я же говорила! Я знала! – буквально подпрыгнула на стуле Костромская. – А как вы это узнали?