Ухоженные, в требованиях современных модных тенденций, дамочки настораживали и откровенно веселили Антона своей внешней «оттюнингованной» похожестью. Вызывая не дающие ему покоя пару идиотских вопросов: «У барышни сделано лицо, губы-зубы, щеки, ресницы-брови, грудь, ягодицы, липосакция. И вот интересно: а какова была изначальная „заготовка“ для „скульптора“? И если ее потискать во время секса, ничего не останется у меня в руке?» И, ловя себя на этих мыслях, Северов совершенно неприлично начинал ржать прямо во время очередного свидания, а порой и его продолжения в постели.

Еще, что странно, по неизвестной Северову причине на него почему-то постоянно велись молодые совсем девчонки. И настойчиво так велись, не парясь и не морочась никакими ограничениями приличий, предлагая себя в подруги или в партнерши по сексу с прямолинейной откровенностью, игнорируя лишние условности.

Северов как-то сразу скисал, посматривая на этих фитоняш «я блогер про спорт и красоту, у меня зачетный блог, подпишись», или еще того не чище – бьюти-блогерш в прыщах, типа натуралес рулит, или на иных разнообразных певиц ЗОЖа и блогерш всех мастей.

И совсем уж впадал в кручину, когда представлял себе удручающую картину: молодую красавицу жену, которая пишет в соцсети: «Всем чмоки-чмоки в чатике, продолжайте без меня». На этом месте грустный смайлик и далее текст: «Пойду побазарю со своим френдом, он у меня такой динозавр, предпочитает живой треп, нет бы в личку написал! Нормуль бы все обсудили. Ну, чмоки». И еще один смайлик тяжкой работы.

Но это все так, ворчание на тему, не более того. Может, стареет?

Он не святоша и не моралист ни разу – обычный живой мужик и отношения с женщинами складывались у него по-разному, да и женщины в его жизни случались разные. Ну не получилось чего-то серьезного, семейного, и что теперь? И так бывает в жизни.

Все ведь на самом деле просто – ты либо чувствуешь сразу, что это она, либо чувствуешь, что не она. И тоже сразу. И не важно, насколько тебе нравится женщина, насколько сильно она тебя заводит и привлекательна для тебя сексуально и даже насколько тебе с ней хорошо и комфортно, – это либо она, либо не она.

Кому-то и влюбленности достаточно, и прочных дружеских отношений, кому-то сексуального совпадения, кому-то простого житейского расчета, чтобы строить семью и жить вместе.

Ему – нет, недостаточно. И всегда было недостаточно.

Вот и все, как говорит его мама. Вот и все.

Анна промоталась весь день, переделав целую кучу дел, в том числе решая кое-какие вопросы по школе Ромы – скоро начнется учебный год, а они намеревались сидеть в «Озерном» до конца августа.

Уставшая, но удовлетворенная тем, что успела сделать все, что запланировала, вернувшись домой, она улеглась на диван, закинув ноги на валик, мысленно все еще куда-то торопясь, в суете, в делах, прокручивая в голове все сегодняшние встречи, разговоры, обдумывая, что надо прихватить с собой из вещей для Ромки.

Чувствуя, как постепенно отпускает напряжение и расслабляются мышцы, она начала подремывать совсем немного.

По-хорошему следовало бы перебраться в кровать, но это же надо встать, почистить зубы, умыться…

…какая-то мимолетная мысль, какая-то интересная идея промелькнула ярким росчерком у нее в голове, оставив после себя лишь ощущение чего-то очень важного, что следовало бы непременно сделать, что необходимо вспомнить. Чего?

Анюта аж взбодрилась, куда только вся дремота делась. Поменяла положение, резко сев на диване, напряженно пытаясь вспомнить, о чем она подумала, что это за шустрая мысль такая была?

Нет, не получается. Она посидела, расслабляясь, откинув голову на спинку дивана. Что-то она упустила, что-то интересное и очень важное…

И внезапно, повинуясь какому-то смутному, интуитивному, неподконтрольному порыву, не оформленной до конца мысли, Анна поднялась и направилась к кладовке, в которой хранилось множество вещей, сложенных и расставленных в определенном порядке, позволявшем легко находить нужное.

«Ну да, только в том случае, когда ты вспоминала об этом нужном не лет двадцать назад, когда даже при ремонте и новом обустройстве кладовки запихивала это самое позабытое „нужное“ в самый дальний угол вместе с ненужным», – ворчала про себя Анюта, встав на верхнюю ступеньку стремянки и ковыряясь в ящиках с тем самым «нужно-ненужным».

Вот, нашла! Достала она старую пухлую чертежную папку для хранения листов больших форматов. Аккуратно донесла до ванной, вытерла с нее пыль и только после этого вернулась в комнату. Положив папку на стол, отчего-то постояла над ней, не спеша открывать, словно не решаясь увидеть ее содержимое.

И осторожно, медленно, оттягивая момент, развязала завязки и открыла. Достала первый лист с портретом. Постояла, посмотрела и начала просматривать другие рисунки и вдруг замерла, достав очередной портрет, пораженно уставившись на сделанный ею когда-то давно, совсем позабытый рисунок.

Полночи Анюта не спала, пересматривая содержимое папки снова и снова, вспоминая, прокручивая в голове далекие события, те давние разговоры, чувства и эмоции. Так расчувствовалась, разволновалась, что решила что-нибудь испечь для умиротворения души и прагматичной цели ради – взять с собой в дорогу и порадовать Ромочку его любимыми вкусняшками.

Уснула только под утро, уставшая, опустошенная и довольная.

Как только Северов подъехал к подъезду ее дома, у него зазвонил телефон. Посмотрел на экран – Анна.

– Да, – ответил он.

– Здравствуйте, Антон Валерьевич, – поздоровалась та и попросила: – Вы могли бы подняться ко мне?

– Здравствуйте, Анечка, – непроизвольно улыбнулся он, услышав ее голос. – Иду.

– Проходите, пожалуйста, – встретила она его у открытых дверей в квартиру и предложила, когда тот зашел, закрывая за ним дверь: – Чай или кофе со слойками будете?

– Вы передумали ехать? – спросил Антон, сразу же почувствовав, что она напряжена и явно чем-то озабочена.

– Нет, что вы, – уверила его Анна. – Просто мне надо кое-что вам показать. Я думаю, если мы задержимся с выездом ненадолго, это же не сыграет решающей роли?

– Не сыграет, – согласился с ее предположениями Северов и спросил: – Аня, почему вы нервничаете?

– Это так заметно?

– Это заметно, – подтвердил он.

– Да, нервничаю, – призналась девушка и пригласила: – Идемте.

Антон вошел следом за девушкой в большую комнату, осмотрелся, рефлекторно откладывая в памяти все мелочи и детали, как делал всегда, попадая в незнакомое помещение. Аня жестом пригласила гостя подойти к круглому пустому столу, покрытому вязанной крючком скатертью, поверх дорогой парчи (что мимолетно удивило Северова, ему казалось, что Анна предпочитает несколько иной стиль в интерьере, хоть это и смотрелось весьма изысканно). Но это так, заметочки для себя, детальки, дополняющие образ девушки и все то, что он уже о ней понял и почувствовал.