Стиснув зубы, чтобы удержаться от рыданий, Молли уложила в коробку фотографии, ручку, карандаш, несколько безделушек, полученных в подарок, – каждая из них напоминала о друге или знаменательном событии.

– Молли… мне очень жаль, что все так вышло, раздался за спиной голос Джека.

Молли зажмурилась, запретив себе оборачиваться. Черт бы его побрал! Почему он не даст ей уйти спокойно, сохранив хотя бы остатки гордости?

Справившись с гневом, она ответила почти спокойно:

– Не надо, Джек. Ты ни в чем не виноват.

– Я чувствую свою ответственность…

– Не надо.

– Молли, ты даже не посмотришь на меня?

– Зачем?

– Пожалуйста! – взмолился он.

В его голосе прозвучала настоящая боль. Ему тяжело, может быть, не легче, чем ей. Хотела бы Молли поверить Патриции, хотела бы вообразить, что он любит ее и страшится своих чувств! Но Джек не из тех, кто способен чего-то страшиться. Рассудок подсказывал ей: Джек сожалеет о том, что не смог помочь ей добиться успеха, стыдится того, что, не справившись с собой, вынудил ее уйти. Он – хороший человек, порядочный и совестливый. А то, что он не любит Молли и не может любить, – не его вина.

Такие мысли помогли Молли собраться с духом и повернуться к Джеку лицом.

– Мне нелегко уходить.

– Скоро освоишься на новом месте, – попробовал подбодрить ее Джек. – Новые обязанности…

– И может быть, новые возможности.

– Может быть, – тихо согласился он. Оба они знали, что главную возможность своей жизни – единственную, о которой мечтала, – Молли потеряла. Никогда ей не стать женой Джека, никогда не растить его детей. Судьба сыграла с ней злую шутку: они с Джеком стали друзьями, ощутили физическое влечение… но любовь так и не пришла. А без любви все бессмысленно.

– Пойми, Молли, я так хотел… я надеялся, что между нами все уладится…

Да он просто ее жалеет! Жалости Джека она не вынесет.

– Не беспокойся. У меня все будет отлично.

– Да, конечно. Но что, если ты не сможешь найти работу?

– Джек, у меня богатые родители.

– Знаю, я просто хотел…

– Покрасоваться в сверкающих доспехах? – горько рассмеялась Молли. – А ты не подумал, что, может быть, мне не нужен спаситель?

Несколько секунд он молча смотрел на нее. – Да, – тихо ответил он наконец. – Наверно, не нужен.

И вышел из кабинета.

– Ты только посмотри! – пропела Флора Конвей, кладя на стол Молли букет роз. – И двух часов у нас не проработала, а тебе уже кто-то шлет цветы! Подняв глаза от дисплея, Молли почти с ужасом уставилась на алые и розовые бутоны.

– Не знаю, от кого бы это… – пробормотала она, потянувшись за открыткой. – А, кажется, знаю! От родителей!

– Да нет, не похоже! – проворковала Флора. Как многие старые девы, пятидесятилетняя стенографистка была неисправимо романтична.

Нахмурившись, Молли вскрыла конверт. Смотреть на подпись не было нужды, она узнала почерк. Всего четыре слова: «Удачи на новом месте». Неужели он думает этим букетом что-то исправить? Размахнувшись, Молли швырнула цветы в мусорную корзину.

– Что ты сделала? – ахнула Флора, кидаясь к корзине.

– Отправила их туда, где им место, – отрезала Молли и, воткнув в уши наушники, продолжила перепечатывать с диктофонной пленки доклад вице-президента. Несколько секунд спустя остановилась, сняла наушники и добавила:

– Если тебе нравятся цветы, возьми себе.

Просияв от такой неожиданной удачи, Флора извлекла помятый букет из корзины и поспешила к своему столу. Молли на миг задумалась о том, какие сплетни разнесутся об этом происшествии. А впрочем, что ей за дело? Через две недели ее здесь не будет.

В последний день работы в корпорации, идя на обеденный перерыв, Молли встретила Джека в холле. Он шагал рядом с Сэнди Джонсон, она что-то увлеченно рассказывала, он внимательно слушал. Джек Кавано в своем обычном амплуа – наставник, защитник и советчик. Таким вот «старшим братом» он хотел стать и для Молли. Искренне желал ей помочь, но ее поведение во время амнезии разожгло между ними огонь влечения, с которым Джек, несмотря на все свои усилия, не смог справиться. Выходит, он ни в чем не виноват и напрасно Молли на него злится.

Часть ее души продолжала цепляться за злость, как за единственное спасение. Но другая, более разумная, понимала, что винить Джека не в чем. Он хороший человек и всегда желал ей только добра. Не проклинать же его, в самом деле, за то, что он ее не любит!

Когда они поравнялись, Молли уже справилась со смятением. Она смело взглянула Джеку в глаза и улыбнулась.

– Спасибо за цветы.

– Тебе понравились? – торопливо спросил Джек, вмиг просияв широкой улыбкой.

Его энтузиазм показался Молли неестественным и даже оскорбительным. Как будто радуется, что наконец-то от нее избавился!

Отступив на шаг, она приказала себе не раздувать из мухи слона.

– Очень, – коротко и вежливо ответила она, усилием воли отгоняя резкие слова, которые так и просились на язык.

– Вот и славно! Я хотел тебя, так сказать, подбодрить на новом месте…

«Цветами? – горько подумала Молли. – Сперва унизил меня и убил во мне надежду, а теперь старается подбодрить букетом роз?» Она взглянула Джеку в глаза.

– Но Флоре они понравились еще больше, так что я отдала букет ей. Думаю, она пошлет тебе открытку с благодарностью.

– Ты отдала мои цветы…

– Извини, Джек, – прервала его Молли. – Мне пора. У нас в стенографическом бюро обеденный перерыв всего полчаса.

– В стенографическом бюро? – изумленно переспросил Джек.

Но она уже спешила прочь. Усилием воли Джек подавил желание броситься вдогонку. Направляясь к начальнику отдела кадров Сэму Уэйнрайту, с которым хотел посоветоваться насчет своего нового заместителя, он не переставал спрашивать себя, как одна из способнейших служащих компании оказалась среди стенографисток? Но вскоре Джек понял, что произошло. Он ясно дал понять, что не хочет больше видеть Молли у себя в отделе. В других отделах не было свободных мест, а она готова была ринуться хоть в уборщицы, только бы не подвергать себя новым унижениям…

В ярости на самого себя, Джек со всей силы вмазал кулаком в стенку лифта. Попутчики воззрились на него с удивлением и тревогой.

– Просто понял, какую сотворил глупость, – объяснил Джек, включив на полную мощность свою знаменитую чарующую улыбку.

Но улыбка не помогла: коллеги по-прежнему смотрели на него, как на сумасшедшего.