Закончила работу и заторопилась. Обычно она оставалась до самого конца: мало ли что надо подправить. После спектакля она всегда помогала актерам-людям смыть грим, ей это не сложно, а усталым лицедеям великая помощь. Кроме того, у нее было правило: она перед уходом умывала и кукол. Потом самой же легче: перед началом театрального действа во время спешки и нервотрепки не хочется отвлекаться на чисто технические детали. А так – пришла, все готово, все прибрано, можно сосредоточенно приниматься за творчество.

Сегодня ей хотелось скорее домой. Во-первых, забрать детей, успеть сделать ужин, встретить Сашу, обсудить кучу дел.

В конце концов, если режиссер будет недоволен, она скажет ему, чтобы искал другую на ее место. Ей по-любому осталось работать чуть меньше двух недель. Она попросила подсобных рабочих бережно усадить кукол после спектакля у нее в каморке. В другой раз придет пораньше и все сделает. Следующий спектакль с участием этих кукол намечался как раз на ее последний предполетный день. Устроит последнюю гастроль. Выпьют, расцелуются, попрощаются. Кстати, нечего и грим у них трогать. Пусть на прощание побудут Любой и Яником. Фотки можно смешные нащелкать: ее настоящие дети рядом с нарисованными. Найдите десять отличий.

Режиссер махнул рукой, иди, мол, чего уж.

Поймала такси и помчалась. Боялась обидеть Сашу, если он обнаружит, что дети все еще не дома. Она и так целиком и полностью с ним согласна, к чему лишние недоразумения на пустом месте.

Все успела буквально в последнюю минуту: только привела детей и сунула в духовку курицу, как щелкнул в прихожей замок: вернулся. Она перевела дыхание. Дети в своей комнате за компьютером. Из кухни вкусно пахнет. Семейный уют в ожидании главы дома. Саша вошел в хорошем настроении и сразу положил на стол плотный конверт: доставай. Билеты! Вот их билеты в рай! Все четыре. На всю семью. Красивые, внушительные. А вот и даты обратного вылета, ровно через две недели после прилета.

– Я знаешь, что думаю, – решила поделиться Леся, – все прилетим, осмотримся. Если детям не понравится, пусть летят домой, ну, то есть в Москву. Будут с отцом. В крайнем случае, да? Дед и бабка спят и видят. Пусть. Мы с тобой обживемся, опять их привезем. Они и привыкнут, а? Это я на всякий случай только.

Она думала, Саша рассердится, скажет про свой негативный детский опыт. Но он похвалил:

– Пусть. Не понравится, пусть возвращаются. Что их зря терзать? Попривыкнут, понравится. Правильно решила.

– Тогда я и Валере пока говорить не буду! Если они возвращаться решат, что мне лишние занудства слушать? Вернутся и вернутся. А вот если нет, тогда позвоню и сообщу. Тогда и дети сами отцу скажут, что нравится им, что они по своей воле остаются, да? Я тогда им часть денег выделю, там же останется, да? Пусть им Валера здесь что-нибудь купит. Пусть займется! Как думаешь?

– Правильно, – поддержал Саша. – Так и сделаем.

Леся теперь совершенно успокоилась. Все! Никто не внакладе. Будет у всех то, что им хочется.

У нее словно крылья выросли. Одно было жалко: Саша снова улетал. Все сборы ложились на нее. Она понимала: Саша деликатничает, не хочет вмешиваться не в свое дело, травмировать детей. Не хочет запомниться им как разрушитель семейного гнезда. Тоже правильно. Ничего, она справится. Напряжется – и справится. Потом, на новом месте, отойдет, отдохнет.

Саша обещал вернуться буквально впритык. Вот он прилетает ночью, а днем уже снова полетит, на этот раз не один, а уже со всей семьей.

– Так безопасней. Не стоит здесь лишний день светиться, – объяснил он.

Леся достала курицу из духовки, быстро разделила ее на порции. Положила Саше, поставила перед ним салатницу, хлеб.

– Приятного аппетита.

Взяла в руки тяжелый поднос с двумя порциями ужина и направилась к двери.

– Ты куда? – удивился Саша.

– Ребятам, они там за компьютером, не оторвутся никак.

– А-а-а! – кивнул Саша.

Хорошо, не стал возражать. Настроение сегодня у него просто замечательное. Рад грядущим переменам.

Леся не из-за компьютера понесла ужин в детскую. Разве раньше она бы такое позволила! Но уж очень сковывались Люба и Яник при Саше. Должно пройти время. Не надо ничего и никого навязывать. Пусть поужинают у себя. А она тем временем насладится обществом мужа.

Сразу после ужина легли спать: такой долгий день остался позади.

Леся вроде задремала. Она легко засыпала, когда Саша был рядом. Но вдруг вздрогнула и совсем проснулась. В углу комнаты, у окна, что-то копошилось, шуршало. Что-то невидимое, но отчетливо слышимое. Очередная напасть. Сколько можно!

Леся тихонько встала, чтобы не разбудить Сашу, и на цыпочках покралась в тот угол, откуда доносился шум. Свет от рекламного щита за окном слегка освещал пространство спальни.

Она увидела! Откуда это? Почему? Под батареей копошились мыши! Кучи, сотни мышей. Они не обращали на нее никакого внимания, грызли что-то, пищали, лезли друг на друга, размножаясь на глазах. Сейчас разбегутся по всей квартире! Какой ужас! Как они пробрались сюда?

Леся побежала на кухню. Ей хотелось спрятаться хоть на время от этих омерзительных тварей.

На кухне тоже кто-то был! Включив свет, она увидела папу с мамой, спокойно сидящих среди снующих у их ног грызунов. За спинами родителей совершенно безмятежно стояли, взявшись за руки, ее дети. Они улыбались, глядя на нее.

– Что вы тут делаете! Вы видите, что творится у нас в доме? – тихо спросила Леся, чтобы не спугнуть родителей, которых так давно не видела вместе, и не разбудить Сашу. – Папа, я сегодня на даче была и нашла твою тетрадку, – продолжала она в надежде, что отец заговорит с ней. – Извини, я заглянула, почитала. Я не знала, что ты вернешься. Хочешь, я отдам ее тебе? Я привезла.

Мыши сновали. Родители пристально смотрели на нее, не произнося ни звука. Дети выглядели довольными.

Лесе стало невыразимо жутко. Она вдруг осознала, что не может этого быть! Не могут родители сидеть на кухне их квартиры. Не могут, и все. Потому что их давно нет на свете. Они умерли. Не существуют. А дети? Почему дети с ними, а не с ней? Что это значит?

– Уходите, – велела Леся родителям. – Помочь вы мне ничем не можете, так хоть не пугайте напрасно. И не зовите к себе моих детей. Мне не нравится, что они с вами. Это неправильно.

Родители пристально смотрели, никак не реагируя на ее слова.

– Что вам надо? Не хотите говорить? Тогда оставьте в покое детей! – крикнула Леся.

Душа ее разрывалась оттого, что она была так груба с дорогими папой и мамой. Но она спасала детей! Она была почему-то уверена, что спасает детей. И спасет! Главное – отогнать от них родителей.

Мыши теперь хозяйничали по всему дому, лезли на ее босые ноги, пищали, гадили.

– Ай! – завопила Леся, пытаясь стряхнуть с себя цепкие полчища.