Эльвиру не узнать. Куда подевалась прежняя замкнутая девочка? Её щеки раскраснелись, платье развевается, открывая стройные ножки, когда Дамир кружит её, придерживая за тонкую талию. Аплодисменты становятся громче. Вот только создаётся впечатление, будто эти двое ни на что не обращают внимания.

Ни на что и ни на кого, кроме друг друга.

А я всё сильнее понимаю, что больше не хочу тут оставаться, не могу веселиться, когда мой сын в таком состоянии, а любимая женщина совсем одна с этим страхом и болью за него. Даже если она меня оттолкнёт, я должен быть с ними, не здесь. Хватит, показался перед всеми, поговорил с подчинёнными, дальше пусть отдыхают без меня, свободнее будут себя чувствовать.

Что же касается Эльвиры Багримовой, то, похоже, скучать она не будет.

Когда танцующие возвращаются, и девушка уходит попудрить носик, обращаюсь к Дамиру:

– Мне надо вернуться в город. Эльвиру оставляю на тебя. Развлеки её, а в воскресенье или раньше, если захочет, отвези домой.

– Ты что творишь? – хмурится брат. – Сначала кино, теперь корпоратив… Это разве не твоя невеста?

– Позже всё объясню.

– Ты не думал, почему она согласилась на этот брак?

– Послушалась отца?

– А почему она его послушалась?

– О чём ты?

– Пока не уверен.

– Не уверен в чём?

– Я видел у неё синяки. Когда мы танцевали. Рукав платья задрался и… А ещё свежую ссадину на виске. – Дамир хмурится ещё сильнее, и его рука стискивает нож, как будто здесь и сейчас это не столовый прибор, а холодное оружие.

– Думаешь, он её бьёт? Артур Багримов? Родную дочь?

– Я спрошу, откуда у неё это, но едва ли она расскажет правду. Надо выяснить. Уж не знаю, чем ты сейчас так занят, что даже на ночь не хочешь остаться, но это…

– Это чудовищно, – морщусь я. Вспоминаю отца Эльвиры – уже далеко не молодой, но довольно крупный мужик. Она по сравнению с ним тростинка. Да будь они даже одной весовой категории, всё равно это та ещё мерзость – поднимать руку на девушку, на свою плоть и кровь. Если он действительно такой урод, и она не отказалась от нашей помолвки только потому, что Багримов её припугнул, избил…

– Выясним, – обещаю я брату. – А пока позаботься о ней. И извинись за меня.

Поднимаюсь и иду к выходу. Никто не обращает внимания на мой уход. Иду на стоянку, сажусь в машину. Запоздало вспоминаю о выпитом за ужином бокале шампанского. Но такси сюда будет ехать слишком долго, а я не могу больше ждать.

И без того столько лет потерял.

Вечерняя дорога почти пуста. До города остаются считанные километры, когда перед лобовым стеклом что-то появляется. Или кто-то. Быстрый промельк, тёмный силуэт в свете фар. Паренёк на велосипеде, подросток. Понимаю, что не успеваю затормозить, и лихорадочно выворачиваю руль, чтобы свернуть с дороги. Чувствую удар от резкого столкновения со столбом, с деревом ли, и перед глазами темнеет, точно на меня одним махом набрасывают чёрную пелену.

***

Вечером пятницы Гошка засыпает рано, даже не досмотрев мультфильм. Мне же не спится. Сижу, перелистывая страницы книги, но не запоминаю прочитанное. Лиля тоже сидит и шуршит журналом, но в другой комнате. После того нашего разговора на балконе мы общаемся только мимолётно, по делу – это не ссора, но и откровенничать меня больше не тянет.

Телефон начинает вибрировать, когда я уже думаю о том, что надо бы принять тёплый душ и попытаться заснуть. На экране высвечивается номер Арслана. Но, когда я отвечаю, слышу в трубке чужой, незнакомый голос.

– Вы Ярослава?

– Да, а вы…

– Я звоню из больницы. Ваш… ммм… друг Арслан Булатов попал в аварию. Вы…

– С ним… всё в порядке? – спрашиваю я. Сердце падает, внутри становится холодно. – Он жив?..

Я боюсь… я так боюсь снова его потерять… Пусть даже он не мой, не со мной. Пусть женится на другой, пусть, лишь бы только жил дальше…

– Жив-жив, даже не переживайте! Правда, головой его приложило знатно, швы наложили, но шрам останется. Он подписал отказ от госпитализации и рвётся домой. Очень желательно, чтобы кто-то там с ним побыл и присмотрел хотя бы первую ночь. Вы как, сможете?

– Да, – отвечаю я, не успев задуматься о том, правильно ли поступаю сейчас. Я ведь не его семья. И что скажет на это невеста Булатова?..

– Тогда приезжайте, заберёте его, а то ему за руль пока нельзя.

Он диктует адрес. Больница оказывается неподалёку. Иду и прошу Лилю приглядеть за Гошкой. По ночам он сейчас не просыпается, как в раннем детстве, спит крепко, а утром я уже рассчитываю быть дома. Она соглашается, но, услышав о причине, осуждающе покачивает головой.

Вызываю такси и еду. На улицах города уже совсем темно, светятся лишь фонари и рекламы да окна домов. Кусаю губы и стискиваю подрагивающие пальцы.

Ожидаю худшего, но Арслан выглядит не так уж плохо. Бледный только и с повязкой на голове. Вспоминаю слова о том, что останется шрам.

Он смотрит на меня, точно привидение увидел. Нервно провожу рукой по волосам, оправляю одежду. Перед выходом из дома я даже в зеркало не посмотрела.

– Зачем ты… приехала? – спрашивает Булатов.

– Разве ты не сам велел мне позвонить?

– Нет, это врач. Он мой школьный приятель… оказался. Сто лет не виделись.

– И почему из всех контактов в телефоне твой приятель выбрал именно меня?

– Ну… – отводит глаза Арслан. – Ты прости, что он… и возвращайся домой, к сыну. Я справлюсь.

– Гошка спит, но утром я должна быть с ним. Тебе точно уже можно ехать? – уточняю я. – Вызывать такси?

– Можно.

Это так странно – сидеть с ним рядом в салоне автомобиля на заднем сиденье. Выходить у знакомого дома. Подниматься в квартиру, которую я и хотела бы забыть, но не могу, не получается.

Здесь всё по-прежнему – как будто время остановилось. Кухня, в которой я готовила Булатову завтрак. Тут он меня впервые поцеловал.

Этот мужчина, который умеет быть как властным и настойчивым, так и нежным, романтичным, внимательным. Как так вышло, что он стал значить для меня так много? Почему даже сейчас, годы спустя, меня так сильно к нему тянет?..

Вдруг понимаю, на что я так опрометчиво подписалась. Мне придётся провести всю ночь с ним наедине. То ли в роли подруги, то ли сиделки.

– Тебе больно? – спрашиваю я, когда Арслан опускается на кухонный стул и протягивает руки к графину с водой на столе.

– Нет, мне вкололи обезболивающее.

– Как так вышло с этой аварией? Ты превысил скорость? Или что?

– Не превышал. Ехал в город, и тут велосипедист на дорогу вылетел, школьник-девятиклассник. Оказалось, только недавно начал кататься и ещё не научился толком тормозить.