– С ним всё нормально?

– Отделался лёгким испугом.

– У тебя… точно нет сотрясения мозга?

– Нет, мне сделали снимок. Лоб только раскроил. Жить буду.

Выдыхаю, но руки всё ещё дрожат. Хочу спрятать их за спину, но не успеваю – Булатов перехватывает моё запястье. А затем вдруг подносит к губам и целует ладонь, самую серединку.

– Ты приехала, потому что за меня волновалась?

– Я… Дело не в этом… Просто… – тщетно стараюсь выдумать что-нибудь, подобрать какие-то оправдания своему поступку. – Где твоя семья? Разве Дамир не мог побыть с тобой?

– Дамир за городом, на выездном корпоративе.

– Так ты… ехал оттуда? – догадываюсь я. – Зачем так поздно? Можно же было завтра днём, выходные ведь, и на анализы, чтобы проверить, подходишь ли ты как донор, тебя ждут только в понедельник…

– Я ехал к тебе. К вам с Гошкой. А вышло, что это тебе пришлось забирать меня из больницы.

– Что?.. – теряюсь я. – Ко мне? Зачем?

Он всё ещё держит мою руку, медленно, томительно поглаживает ладонь большим пальцем. Казалось бы, невинное прикосновение, но по коже бегут мурашки. Эта квартира – как машина времени, которая переносит меня в прошлое.

В те времена, когда я не представляла без него своей жизни.

– Если скажу, что соскучился, поверишь?

– Нет, – качаю головой. Пытаюсь вырвать руку, но Арслан поднимается со стула, и мы оказываемся лицом к лицу. Слишком близко. Не успеваю отшатнуться – он проводит ладонью по моей щеке, и я понимаю, что его пальцы тоже дрожат. Сердце колотится всё быстрее, дыхание учащается, всё так неправильно, так не ко времени… сейчас, когда я уже всё для себя решила…

К лицу, туда, где сейчас моей кожи касаются его пальцы, приливает кровь. Хочу попросить его убрать руку и в то же время не хочу, чтобы он её убирал. Ничего ведь не случится, если ещё немного продлить этот миг?.. Я просто давно ничего подобного не чувствовала. Слишком давно.

Арслан не останавливается. Его ладонь спускается ниже, задевает мочку уха, находит чувствительное местечко на шее. Пульс всё ускоряется, губы пересыхают. Пальцы неспешно проводят обжигающую линию вдоль выреза тонкого джемпера, и у меня перехватывает дыхание от чувственности этой ласки. Теряюсь в ощущениях, таких острых, почти забытых, когда вслед за пальцами следуют мужские губы, мучительно-нежные и горячие.

– Пожалуйста… – шепчу я и сама не понимаю, о чём прошу. Пожалуйста, остановись? Пожалуйста, не останавливайся?

Он целует меня, и всё возвращается. Всё, что я упорно заставляла себя не вспоминать, потому что каждый раз эти воспоминания приносили мне боль, особенно невыносимую, когда это происходило во сне и так походило на реальность, а наутро я просыпалась одна. Но сейчас всё по-настоящему. Как будто на иссушенную землю проливается дождь. Как будто после почти бесконечной зимы наступает весна, которую уже и не ждали.

– Девочка моя… – произносит Булатов, отрываясь от моих губ. А у меня внутри всё сжимается, когда я слышу эти слова. Те самые, что он говорил раньше, в самые страстные наши минуты. – Моя Яся… Моя! – почти выкрикивает, заставляя меня вздрогнуть.

Его глаза кажутся пьяными, шальными. Наверное, у меня сейчас такие же. Нас как будто разбудили от долгого сна.

И снова тесное слияние губ, терпкое, сладкое. Горячие ладони гладят мою спину, забираются под ткань джемпера, чтобы коснуться обнажённой кожи. От этого мы словно вспыхиваем, и время медленных ласк заканчивается, уступая место нетерпеливой страсти.

– Ну же… – хрипло выдыхает Арслан. – Ты ведь тоже этого хочешь. Отпусти себя!

Горячая рука на моём бедре, скользнувшая за подол юбки, горячие губы, прижавшиеся к моим в едином порыве… Ещё мгновение – и меня поднимают, отрывая от пола. Ахнув от неожиданности, хватаюсь за широкие плечи и закрываю глаза. Подставляю губы, шею, плечи жадным поцелуям. Он ненасытен, и я тоже.

Я и себе-то боялась признаться, что безумно соскучилась. По нему, по его рукам, губам, теплу его смуглой кожи. По тому, как этот мужчина знает моё тело и угадывает все желания даже раньше, чем я сама их осознаю.

Но сейчас, когда мы оказываемся в его спальне, я больше не могу притворяться равнодушной, делать вид, что мне всё равно, что я холодна, когда он рядом. Не могу оставаться безразличной к его голосу, прикосновениям рук, обезоруживающим поцелуям, которых мне так не хватало в разлуке. Сейчас, отвечая на эти поцелуи и помогая Арслану Булатову раздевать меня, я не думаю, что наверняка об этом пожалею наутро. Не могу думать. Вся моя тоска, всё пятилетнее одиночество, весь страх, который я ощутила, когда услышала в телефоне голос врача и поняла, что могу потерять отца моего сына, находят выход в том, что происходит между нами сейчас. В рваном дыхании и шёпоте, криках и стонах, в том, как переплетаются наши пальцы, а тела безошибочно узнают и вспоминают друг друга. В разделённом наслаждении – одном на двоих.

Я снова становлюсь собой рядом с ним.

Обессилев, мы засыпаем, а утром, когда в окно прокрадываются солнечные лучи, я просыпаюсь. Воспоминания о том, что было ночью, возвращаются, а вместе с ними приходит и стыд за произошедшее. О чём я только думала?! Вот так, потеряв голову… Кстати, о голове – может, Булатову после травмы вообще противопоказаны такие нагрузки?..

Осторожно, стараясь не потревожить спящего мужчину, выбираюсь из кровати. Задача номер один – найти свою одежду. Хотя бы джемпер и юбку, их можно надеть даже без нижнего белья.

– Далеко собралась? – останавливает меня Арслан. Оборачиваюсь – он уже не спит. Лежит и щурится, как большой кот. Повязка на голове сбилась набок, надеюсь, швы не разошлись. Раньше надо было об этом думать!

– Мне пора, – отвечаю я.

– Ещё рано. И почему бы нам не поехать вместе? Заберём сына, ваши вещи, и вы переедете ко мне.

– К тебе?.. Нет! – качаю головой. – Я согласилась на съёмную квартиру рядом с больницей, но не на то, чтобы жить с тобой!

– Вот как… То есть ты снова выстраиваешь баррикады. А ночью что тогда было, акт милосердия?

– Я… мы… это случилось на эмоциях… – бормочу я. Наконец-то нахожу свои вещи и торопливо натягиваю их на себя, пряча наготу. Сразу начинаю чувствовать себя увереннее, но раскаяние за вчерашнее никуда не девается. Даже наоборот – становится острее. Почему я его не остановила, почему сама пошла до конца и только всё ещё больше этим осложнила?..

– Ты ведь сказала, что у тебя никого нет.

– Дело не в этом! И что насчёт тебя? Ты, кажется, забыл, что помолвлен с другой! – выпаливаю я. Не только Булатов – я сама не вспомнила про его невесту этой ночью. Но теперь вспоминаю. И будто оказываюсь на краю обрыва. А тут ещё и слова Лили настойчиво звучат в памяти – те самые, о том, что этот человек собирается сделать из нас с Гошкой свою вторую семью.