Амелия тяжело дышала, как и он сам. Совсем как прежде, как после того давнего поцелуя, случившегося еще тогда, когда она едва вошла в общество и когда он еще не знал, что девушка хочет стать герцогиней — и никак не меньше.

— Иди, Эми, — произнес он все еще хриплым голосом, — оставь меня. Только знай: ты никогда не выйдешь за Айвстона. Я не позволю.

А затем он развернулся и ушел, оставив ее одну, с бешено бьющимся сердцем, среди роз и шипов.

Для всех оставалось загадкой, куда Крэнли повел Амелию, пока тот как ни в чем не бывало не появился рядом с Айвстоном спустя всего десять минут после своего исчезновения. Оставалось предполагать, что девушка, лишь чудом избежавшая падения — к радости своей компаньонки и к разочарованию гостей, покинула бал Прествиков.

Однако еще через пятнадцать минут, когда первый круг танцев был в разгаре, она все же появилась, в порванном в нескольких местах платье, очевидно, уже не подлежащем починке.

Естественно, все взгляды в тот же миг обратились к лорду Крэнли.

Однако тот оставался непоколебимым и равнодушным, полностью игнорируя их.

Амелии же, как впоследствии отмечали, удавалось с блеском игнорировать молодого лорда.

Что же еще оставалось гостям, кроме догадок о том, что маркиз увлек девушку в какой-нибудь темный угол и почти сорвал одежду с ее весьма стройной фигуры?

Стоило отметить тот замечательный и весьма интересный факт, что лорда Айвстона, казалось, ни в малейшей степени это не волновало. Как, впрочем, и герцога Кэлборна, который подошел к леди Амелии и завязал с ней оживленную беседу.

Отлично. Последнее событие поразило всех. Комната наполнилась гулом сплетен, причем некоторые исходили от младших Блейксли.

— Думаешь, это по его вине? — спросил Джозайя своего брата Джорджа, очевидно, имея в виду Крэнли, которого гости величали не иначе, как «он», весь остаток вечера. И возможно, всю следующую неделю.

— Не представляю, как все случилось, — ответил тот, голос его звучал не слишком уверенно. — Однако вполне возможно, что это действительно сделал он.

— А я знаю: во всем виноват Крэнли, — торжественно изрек Джозайя, изучающе глядя на брата, который со скучающим видом стоял возле Айвстона.

Поскольку они находились не более чем в шести футах друг от друга, было легко предположить, что тот слышит каждое произнесенное братьями слово. Если у него и было что ответить в свое оправдание, то он предпочел держать это при себе. Оба брата — особенно Джозайя, совсем молодой и неопытный, — полагали, что таким образом вынудят Крэнли защищать себя, свои поступки и свою честь. Однако тот довольно редко делал это. Братья знали эту особенность его характера. Что еще им оставалось?

— Но чего он добился в таком случае? Разве что испортил такое красивое платье, — сказал Джозайя. Его глаза были светло-зелеными, не как у братьев. В остальном же он походил на остальных Блейксли — хорошо сложенный светловолосый молодой человек. Было очевидно, что он не мог отвести глаз от Амелии Кавершем. — Полагаю, девушке следует отправиться домой. Не правда ли?

— Безусловно, — ответил Крэнли, не глядя на Амелию. Это немедленно было истолковано как показное равнодушие. — Ее платье, но не сама девушка, погублено. Логично предположить, что она поспешит домой, радуясь, что избежала других бед, отделавшись лишь такой потерей.

— Эта мысль сама напрашивается, — мягко подтвердил Айвстон, глядя на Амелию. — Меня удивляет, как отлично платье выглядит на ней, даже разорванное. Не думал, что отношусь к мужчинам, которым нравится видеть женщину такой растрепанной и, по правде говоря, небрежной, однако… она прелестна, не правда ли? В ней есть что-то радующее взор. Даже в таком виде.

Крэнли хотел было выругаться, но придержал язык. Крайне неудобно. Как же все узнают о том, что произошло в оранжерее, если он не расскажет об этом? Несомненно, он был очень упрямым, пожалуй, самым упрямым из всей семьи.

В этот критический момент прямо перед ним появилась София Далби, полная энтузиазма и радости, несмотря на то что ее подопечная стояла посреди гостиной в не совсем потребном виде.

— Девушка, обладающая такой красотой и осанкой, выглядит великолепно, в каком бы состоянии ни было ее платье, — произнесла она. — Даже если одежда отсутствует вовсе. Кстати, я попросила мисс Прествик одолжить леди Амелии что-нибудь из своего гардероба, поскольку она, кажется, не намерена покидать бал. Решительная девушка, не правда ли? Так приятно видеть, когда у молодой леди есть внутренний стержень. А вот и мисс Прествик! Посмотрите, какую дивную шаль она подает Амелии. Какой щедрый жест!

— Поскольку леди Амелия не собирается уходить, — продолжила леди Далби, — и поскольку девушка окружена слухами о том, как именно ее платье оказалось в столь плачевном состоянии, а если уж говорить откровенно, то оно полностью разорвано, — она с укором посмотрела на Крэнли, — то единственный способ заставить всех прикусить языки и избежать сплетен один. Вы должны пригласить ее на танец.

— Прошу прощения? — сухо произнес тот.

— Ах, мне следует говорить напрямик, чтобы у вас не оставалось сомнений в значении сказанного, — ответила София с обманчивой учтивостью, ибо воздух между ними явно раскалился. Крэнли был единственным среди братьев Блейксли, кто ни разу не произнес ни единого доброго слова о леди Далби. Остальные просто не знали ее, но Крэнли был одним из немногих мужчин в городе, которого эта чаровница совершенно не интересовала. Это всегда вызывало любопытство. — Музыка такая громкая! Мне следует повторить, должно быть? Вы должны пригласить на танец леди Амелию, лорд Крэнли. Это единственный способ спасти ее репутацию, чего вы, несомненно, желаете. Я не могу даже допустить мысли, что такой порядочный джентльмен, как вы, позволит свободно бродить слухам о том, что он скомпрометировал леди лишь для того, чтобы та держалась подальше от его брата.

Тишину, которая наступила после этих слов, можно было резать ножом. И Крэнли выглядел так, словно именно это и собирается сделать.

— Я буду счастлив танцевать с леди Амелией, — внезапно произнес маркиз Руан.

София даже не повернула головы в его сторону.

— Как это любезно с вашей стороны, — пренебрежительно обронила она, — но, поскольку вас это никак не касается, маркиз, и вы, очевидно, не понимаете всей сложности положения, то вам, конечно, придется брать это предложение назад.

— Вы слишком строги, леди Далби, — ответил тот со сладкой улыбкой. Однако его намерения были отнюдь не такими приятными, что было совершенно очевидно. Руана, обладающего репутацией ловеласа, заботило исключительно собственное удовольствие.

Она одарила Руана раздраженным взглядом, каким обычно смотрят на провинившегося, но все же любимого домашнего питомца. Тот коротко кивнул:

— Каким бы богатым ни было ваше воображение, леди Далби, могу уверить вас, что все ваши причуды будут исполнены. Обещаю вам. — С этими словами он направился прочь — прямо к лорду Пенриту. Несколько мгновений София наблюдала, как он проследовал по гостиной, затем, не пройдя и пятнадцати футов, обернулся и откровенно подмигнул ей, а затем продолжил свой путь.