Впрочем, особенно меня привлек один ответ. Какая-то милаядама, как было написано, — пенсионерка, сообщила следующее: «Лично я никакихтребований ни к кому не предъявляю. Но я многое делаю для своих близких — для детей,для мужа — и рассчитываю, что они не будут меня разочаровывать». По-моему, этопросто вершина! Перед нами не просто ожидания, перед нами пассивно-агрессивныеожидания (требования, претензии), которые эта милая женщина не осознает,полагая их вполне «законными». Причем этот ее «личный закон» может бытьсформулирован следующим образом: «Вы должны!» или «Вы не должны!» Сутьультимативна, а форма — сдержанно-благонравная. Что мы можем сказать о том, какбудут складываться ее отношения с мужем и детьми? В целом картинапредставляется достаточно ясной: муж и дети будут чувствовать, что она полагаетих себе обязанными, это будет их раздражать, поскольку они, со своей стороны,требуют (ожидают) от нее бескорыстной и чистой любви, а не получая желаемого,станут ее «разочаровывать». Дальше одно будет цепляться за другое, и даже .есливсе это не выльется в драматические разрывы, в душе у всех перечисленныхперсонажей будут скрести зловредные кошки. И виной всему — наши требования,ожидания и претензии, которые мы имеем неосторожность предъявлять, демонстрируятем самым чудеса недальновидности, нерачительности в отношении собственнойжизни. Я вспоминаю сейчас одну мою пациентку, которая пыталась убедить меня,что она расстроила оба брака своей дочери только ради того, чтобы она — ее дочь— была счастлива.

— Она счастлива? — спросил я у этой своей пациентки.

— Она не понимает! — услышал я в ответ.

— Чего она не понимает? — удивился я.

— Она не понимает, что была бы несчастна с этими мужчинами!

— Я хотел узнать другое, я хотел узнать, чувствует ли вашадочь себя счастливой? — это действительно единственно верный критерий.

— Она должна быть мне благодарна за то, что я спасла ее отэтих уродов! — негодовала моя пациентка.

— Но она счастлива? — спрашивал я снова и снова.

— Да, она счастлива! — ожесточенно сказала мне эта женщина иудалилась из моего кабинета, хлопнув дверью.

Этим же вечером во время моего дежурства по клинике яспустился в холл и застал такую сцену. Молодая женщина, задерганная иизмученная, кричала этой моей пациентке в лицо: «Мама, мама! Разве я тебя обэтом просила?! Зачем ты ему сказала, что он меня не достоин?! Зачем, мама?! Чтоя тебе такого сделала, почему ты меня так ненавидишь?!» — в ее голосе звучалиболь и отчаяние. «Ты не понимаешь! У тебя с ним ничего не получится! Он тебяпогубит! Поверь мне, я-то знаю, я тебя вырастила! И перестань мне перечить!Все, что я делаю, я делаю ради тебя!»

Мне ничего не оставалось, как попросить дочь этой моейпациентки (а это была именно она) пройти со мной «для беседы». И эта 30-летняяженщина рассказала мне адом, как мать выжила ее первого мужа, который казалсяей «молодым повесой», поскольку вместо того, чтобы сидеть круглые сутки винституте, он играл по вечерам на гитаре в любительском ансамбле. Та же участьпостигла и второго ее мужа, который был бизнесменом, много работал, а потому еематери показалось, что «на него нельзя положиться, ведь он так мало времениуделяет семье». Теперь, когда у этой женщины — дочери моей пациентки — появился,наконец, после долгой поры одиночества и отчаяния новый мужчина, ее мать — мояпациентка — устроила ему сцену: она обвинила его в том, что он «бабник», что он«только об одном думает», а потому недостоин ее дочери.

Здесь не время и не место обсуждать то, почему моя пациенткас такой ненавистью относилась к мужьям своей дочери.

Причина скрывалась в неустроенности ее личной жизни, ведь стех пор как ее собственный муж (отец дочери) оставил ее с трехлетним ребенкомна руках, она возненавидела мужчин. Здесь важно другое: ее требования,обращенные и к дочери, и к ее избранникам, сделали эту семью по-настоящемунесчастной. Причем мать верила, что поступает так ради блага дочери, но это«благо» неизменно оказывалось злом. К сожалению, таковы всякие наши требования— они несут разрушение и несчастье, и никакие человеческие отношения не могутбыть построены на таком основании.

Не путайте искренность с жесткостью

Искренность в отношениях — это то, в чем нуждается каждый изнас, это универсальное желание. Но по странному стечению обстоятельств все мы,желая быть искренними и ожидая искренности, так редко удостаиваемся этогосчастья. Почему? Ответ выглядит, по меньшей мере, странным: мы не знаем, чтотакое искренность. Наше практически поголовное стремление к искренностиописывается следующей незамысловатой формулой: ту искренность, которую я знаю,я не хочу, а хочу той, которую не знаю. К сожалению, то, что и мы сами, идругие люди часто называем искренностью, на поверку оказывается никакой неискренностью, а банальной жестокостью.

Представим себе двух людей, которые считают себя близкимидруг другу. Конечно, такие отношения предполагают наличие компромиссов, отказот каких-то своих желаний или пристрастий в пользу другого, наконец, ониневозможны, если мы не умерим свои требования (ожидания и претензии). И, какуже было сказано, все это можно сделать искренне, по-настоящему, всем сердцем,хотя это и не просто. А можно и погрешить против истины, можно сделать этоотчасти — внешне отказаться, а внутри, в глубине своей души, продолжатьнастаивать на своем, оплакивать собственные нереализованные пристрастия ипредъявлять требования. Всякий, кто пошел по второму, поначалу более простому,пути, через какое-то время превратится в измученное и издерганное существо.

Когда возникающая в этом случае боль достигает своегопредела, когда терпеть уже нет более никаких сил, наступает момент, который мыи привыкли называть «искренностью», хотя на самом деле, это не более чемприступ отчаяния; не более чем попытка отмщения. «Хочешь начистоту? Я думаю, тыникогда меня не любила. Ты мною просто пользовалась. Нашла себе дурачка, потомучто сама ничего из себя не представляешь, и стала меня доить. А я человек,слышишь, ты, я — человек! Мне тоже больно! Ты же мне постоянно врешь, ты меняобманываешь! Ты думаешь, я не вижу, не понимаю, что тебе со мной плохо? Чтотебе все не нравится? А я тебя люблю и поэтому терплю все!» — говорит молодой(или не очень молодой) человек своей девушке (или уже давно не девушке). Испроси его: «Ну, чего ты ей наговорил?» А он ответит: «Чего я „наговорил“…ничего я не „наговорил“. Просто сказал ей все, как есть, начистоту, правдусказал!»

И вот теперь вопрос: он сказал «правду», или он попыталсяотомстить ей за свои обиды и разочарования тем, что он назвал «правдой».Сказать «правду» — это еще вовсе не значит «быть искренним», такая «правда» —это оружие, это боезаряд, это, если хотите, террористический акт. Если бы сэтой «правды» отношения начинались, это было бы другое, но сейчас, после тогокак боль и ненависть накопились, это уже не правда, а способ побольнее ударить,способ отомстить. И хотя мы рассмотрели «мужской» пример, этим средствомотмщения пользуются представители обоих полов и всех возрастов. Помните песню:«Все ждала и верила, сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки»? Таквот, искренность — это не признание того, что мы «два берега у одной реки», аотсутствие этой реки, этого водораздела.