Каменщики — странствующие наемные работники. Они отправляются туда, где есть работа, живут в бараках, установленных прямо на соборном дворе, получают жалованье, копят его, если им достает для этого благоразумия, или же сразу тратят на женщин и выпивку. Многие из них владеют ценными инструментами, переходящими от отца к сыну. Другие работают теми орудиями, которые предоставил работодатель, как правило ответственный за их ремонт и обслуживание (сохранять края мягкого железа острыми непростая задача). Помимо кирки, молота, клина и резца, необходимых для обработки камня, каменщикам нужны также топор, мастерок, лопата, мотыга, ведро и сито для приготовления раствора и направляющие для кладки стен.

Каменщики были свободными людьми, искусными в своем деле, и имели хорошие шансы достичь уважаемого положения в обществе. Профессия подразумевала существование нескольких категорий специалистов с разной оплатой труда: штукатуры и замесчики, каменотесы, мастера-каменщики и чернорабочие. Начинали все, как правило, в каменоломнях, обучаясь там работе с камнем. Работнику каменоломни могли платить двадцать четыре денье в неделю, а сверх того оплачивать питание и проживание, однако в зимние месяцы размер платы автоматически снижался вслед за убывающим рабочим днем. Летом оклад мог доходить до тридцати денье. Для опытного каменщика работы было предостаточно: в одной только Франции ежегодно возводились от восьми до десяти церквей.

Летним днем на дворе перед собором кипит работа. Каменщики трудятся по двое-трое. Один бьет молотом, пока его товарищ вырезает из камня вуссуар — один из клиновидных блоков, из которых формируются ребра арок. Самое сложное — это вырезать замковый камень, выступы которого должны совпадать с вырезами в четырех примыкающих к нему ребровых камнях, чтобы надежно закрепить свод. Часть каменщиков обрабатывает камни для внешней отделки. Чтобы обеспечить единообразие и точность, распорядитель работ или кто-то из его помощников заранее изготовил деревянные «формы», по которым измеряются каменные блоки. Главный каменщик отмечает каждый законченный блок цифрой, облегчая тем самым последующую сборку этого огромного «пазла». Другие каменщики выполняют более тонкую работу — высекают детали капителей устоев или фризов портала. Третьи замешивают раствор, используя ведра, сита, мотыги и мастерки. В этом труде им значительно помогает недавнее изобретение — тачка. Два кузнеца точат инструменты: один вращает точильный камень, другой прижимает к нему режущую кромку топора. В одном из сараев во дворе расположилась кузница, где выковывают железные зажимы30 и дюбели. В другом находится хижина плотника, возле которой большой двуручной пилой распиливают тяжелые бревна для опалубки. Отдельный сарай занимают водопроводчики, здесь они мастерят свинцовую фурнитуру для карнизов и водосточных желобов.

Исключительное мастерство требуется от литейщика колоколов, расположившегося тут же во дворе, который в отсутствие церковных заказов изготавливает латунные горшки, умывальники и ступы. Сперва изготавливается глиняная форма, которая затем облекается восковой моделью будущего колокола, покрытая сверху еще одним слоем глины. После этого форма высушивается путем разведения огня в кирпичной кладке внутри глиняной «сердцевины», жар вытапливает воск, на место которого будет залит расплавленный металл, смесь меди и олова. Опыт показывает, что лучшая пропорция — это тринадцать частей меди к четырем олова; повышение процента олова улучшит звучание колокола, но сделает металл хрупким. Колокола изготавливаются «с длинным туловом»31 (с увеличенной длиной относительно диаметра, в последующие века были приняты менее вытянутые пропорции). Купол колокола приводится в движение с помощью простого рычага, впоследствии для этого станут использовать рычаг в виде полуколеса, трех четвертей и, в конце концов, полного колеса. Отлитые колокола сразу обладали «девственным звоном» и не нуждались в настройке. Настройка колокола — это трудоемкий и шумный процесс зачистки внутренней части его купола.

После того как из расплавленного металла рождается колокол и устанавливается на свое место, епископ совершает над ним обряд крещения, как над новорожденным, используя те же соль, воду и елей. Он молится, чтобы от звона нового колокола среди людей воцарялись вера и милосердие, а все происки дьявола — град, молнии, ветра — теряли свое злое действие, и любая несезонная погода смягчалась.

Литейщики подписывали свои творения, оставляя клеймо в виде щита с тремя колоколами, горшком и ступкой, а иногда и надписью вроде: «Меня сделал Йоханнес Слейт» или «Йоханнес Стаффордский сделал меня в честь Девы Марии» — или же краткой поэтической строкой вроде: «Зову я в церковь всех живых, в могилу позову я мертвых» или «То радость, то печаль, сегодня венчание, а завтра прощание».

Огромная, открытая всем ветрам незавершенная конструкция собора возвышается над всей округой. Поднимающиеся стены покрыты лесами, сделанными из грубо обтесанных шестов, связанных в фермы, диагонали которых стянуты жгутами. Внутри стен на платформе установлен гигантский подъемный механизм, длинный рычаг которого простирается за стену, с него до земли свисает канат. После того как канат закреплен вокруг строительного блока, рабочие за стенами собора через рабочих на лесах передают команду «крановщику». Тот запускает «двигатель» — запряженная пара волов начинает движение вокруг платформы подъемника, наматывая канат на лебедку. По команде щелкает хлыст, волы бредут по кругу, лебедка вращается, канат приходит в движение, поднимая блок до тех пор, пока он не достигнет лесов, где уже ожидают строители. Через стену рабочие кричат, что блок получен, живой двигатель останавливается, человек на лесах принимает камень, направляя его в нужную сторону, просит поднять повыше или пониже, чтобы уложить камень на место, и под все эти возгласы, команды и, возможно, парочку проклятий блок наконец надежно устанавливается на заранее подготовленный слой строительного раствора. Камни меньшего размера поднимали «облегченной» лебедкой, направляемой кривошипным рычагом — еще одним изобретением Средневековья.

В работе каменщики применяли по большей части древнюю, столетиями практикуемую технику. Однако римляне имели дело с куда большими блоками, чем любой средневековый каменщик. В акведуке Пон-дюТар[32] некоторые блоки достигают трех с половиной метров в длину. И все же средневековые каменщики постоянно совершенствовали свою способность управляться с большими камнями. В основаниях опорных столбов порой использовались монолиты под две тонны. Римляне обычно не использовали строительного раствора, обтесывая камни столь точно, что стены и арки держались просто за счет собственного веса. Некоторые средневековые строители пробовали следовать их примеру, однако в целом средневековое каменное строительство не обходилось без связующего раствора.

Плотничество XIII века также уступало римскому в смелости. Вход в хор во время строительства представляет собой настоящий лабиринт из тяжелых перекрещивающихся бревен, поддерживающих формирующуюся каменную кладку первого пролета свода хора32. Грубо обтесанные бревна, установленные в форме «X» и «V», поддерживают бревенчатую же вспомогательную конструкцию в форме стрельчатой арки, поверх