при соборах стали международными центрами образования, а также центрами подготовки епархиального духовенства. Упор в них делался на грамматику и риторику с теологией, философией и церковным правом в качестве дополнительных дисциплин. Самой известной из них была школа в Шартре, где под руководством великого мэтра Бернара (которого не следует путать со святым Бернардом Клервоским) произошло рождение классического гуманизма.

В XIII веке функцию высшей ступени образования в значительной степени взяли на себя университеты. Там, где они существовали, школа при соборе в основном ограничивалась преподаванием грамматики, риторики и основ логики. Но в удаленных районах такие же школы учили по программе, аналогичной университетской.

Грамматика из программы соборной школы включала в себя не только лингвистику, но и сочинение текстов, орфографию, речь и общую литературу, в рамках которой — поэзию и историю. Ученики должны были осваивать начатки латыни, заучивая «Малую грамматику» Доната — грамматиста IV века. Десять страниц вопросов и ответов помогали изучить восемь частей речи. Далее ученик переходил к освоению «Искусства грамматики» того же автора, после чего приступал к изучению «Грамматических наставлений» Присциана — учебника латинского языка, написанного в VI веке. Однако труды Доната и Присциана были рассчитаны на учеников, для которых латынь была родным языком, и они не слишком подходили для обучения жителей Северо-Западной Европы в 1250 году. Потому на смену им постепенно пришли два новых учебника, оба в стихотворной форме: «Доктринал» Александра из Вильдьё37 и «Грецизм» Эверарда из Бетюна (название последней объясняется тем, что книга обращалась в том числе к греческой этимологии).

Писателей XIII и XIV веков отличала необычайная любовь к стихосложению, и почти каждый вид литературной продукции был представлен сочинениями в стихах. В поэтической форме нередко были написаны даже исторические хроники. Существовали правила для написания писем в стихах. Случалось, что в стихотворной форме или в виде ритмизированной прозы произносились проповеди. Была написана рифмованная Библия («Аврора» Петруса Риги). Иногда рифма присутствовала даже в текстах юридических документов.

Учебник по грамматике знакомил студентов с рядом авторов, как языческих, так и христианских, но без учета хронологического порядка и какой-либо критической оценки. Все написанное в книге имело статус священности, все в ней упомянутые, от Эзопа до Горация, — признанными светилами, прославленными в веках. При этом стихотворения некоторых из них, как, например, позднеримского элегического поэта Максимиана, носили на удивление мирской и даже эротический характер, но и они подлежали изучению за использованные в них риторические приемы. «Языческий дух» римской поэзии порой вызывал беспокойство. Гвиберт Ножанский признавался в автобиографии, что в начале монашеской жизни также занимался стихосложением и даже интересовался «некоторыми непристойными словами и сочинял короткие тексты, никчемные и бесстыдные, лишенные всякого приличия», прежде чем отказался от этого возмутительного занятия в пользу составления комментариев к Священному Писанию. Сам святой Бернард в молодости писал стихи в монастыре в Сито, причем отличался большим поэтическим мастерством. В конце XII века членам цистерцианского ордена строго запрещалось заниматься стихосложением, но многие аббаты и епископы продолжали увлекаться сочинением любовной поэзии.

Все богословы подчеркивали, что углубленное изучение грамматики способствует более ясному пониманию Священного Писания. Библия, указывали они, полна фигур речи, и изучение литературы способствует ее пониманию. Вслед за святым Иеронимом они сравнивали светское обучение с рабыней-язычницей: израилит, пожелавший взять ее в жены, должен сначала остричь ей голову и ногти; так же и христианин, полюбивший светские науки, должен очистить их от всех ошибок, чтобы сделать их достойными послужить Богу.

Тексты удостоенных почитания авторов служили многим нуждам. Из них можно было почерпнуть информацию обо всем на свете — от медицины до истории. Овидия ценили за его высказывания о морали. Были весьма распространены собрания «изречений», или апофегм, с мудрыми афоризмами из писаний античных или средневековых авторов.

После грамматики шла риторика, второе искусство тривиума, название которого в переводе с греческого буквально означало «ораторское ремесло». В демократических Афинах и Риме ораторствование играло важнейшую роль в общественной жизни. Однако в Средние века политическому красноречию почти не было места, а юридическая риторика только-только набирала силу с возрождением римского права. И все же ученики на школьных занятиях практиковали обе формы риторства. Более практический характер носил курс написания писем.

Логика, или диалектика, третий предмет тривиума, учила ясному мышлению. Программа этого предмета многое почерпнула из трудов Аристотеля. Диспут одновременно служил обучающим методом и времяпрепровождением. На экзамене или в ораторский день в соборной школе ученики могли соревноваться в силлогизмах, спорах о вымышленном предмете, публичной речи и эпиграммах.

На «научную» часть учебной программы, или квадривиум, греческая наука не оказывала столь сильного влияния: эти знания ученые и переводчики перенимали у мусульманского мира. Ученик соборной школы получал относительно немного истинно научных знаний. Скорее всего, ему давали весьма поверхностное представление о натуральной истории из популярных энциклопедий раннего Средневековья, основанных на трудах Плиния и прочих римских источниках. Из них он мог узнать, к примеру, что страусы едят железо, а слоны не боятся никого, кроме драконов и мышей, что гиены способны по желанию сменить свой пол, а горностай зачинает через ухо и рождает через рот.

Самым популярным предметом квадривиума была астрономия, представляющая собой смесь науки и астрологии. Арифметика, как и прежде, включала в себя computus, свод правил для определения даты переходящих праздников. Учеников могли также обучать использованию абака[34] — компьютера древнего и средневекового мира. Кое-какие знания они получали из «Начал» Евклида: о свойствах чисел, особенно о долях и степенях, теоремах (без доказательств). В рамках курса геометрии ученик мог ознакомиться с некоторыми начальными знаниями по географии, изучая карту мира38, представляющую круглую землю, состоящую из трех континентов равного размера — Азии, Африки и Европы, — разделенных узкими лентами воды. Восток был расположен сверху, Иерусалим в самом центре. Тут и там можно обнаружить изображения драконов, сирен, людей с песьими головами, с вывернутой ступней или со ступней-зонтиком, которой они закрываются от солнца, пока лежат на спине. Эта карта была предназначена не для ориентации в пути, но для демонстрации и назидания. Существовали также и более практичные и, соответственно, менее изобразительные карты — морские, созданные мореплавателями, вооруженными последними изобретениями: компасом и астролябией; эти карты точно отображали береговые линии, мысы, заливы и отмели, а также расположение портов и мест для пополнения запаса воды и провизии, чтобы штурман мог легко их найти. Однако ни школяр, ни его учителя не имели о перечисленном ни малейшего представления.

В сущности, в XIII веке наука обитала вне школьных стен. Меховщики, охотники, егеря и браконьеры могли