Известно, что на три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, на воду и на то, как другие работают. Именно поэтому на тушение пожара, которое объединяет все три составляющие идеального зрелища, сбегается так много народу. Правда, на этот раз огонь был почти не виден, зато зевак набежало достаточно. В их толпе профессор Кряквин и надеялся благополучно затеряться.

Правда, чтобы затеряться в толпе, нужно выглядеть как все, а профессор был одет довольно необычно: больничная пижама, кислородная маска и защитный шлем пожарника.

Словом, ничего удивительного, что толпа расступалась, и профессора провожали изумленными взглядами.

В некотором отдалении уже маячили охранники Холодильника, которые явно получили указание вернуть беглеца шефу.

Валентин Петрович в панике прибавил шаг, как вдруг его схватила за плечо чья-то твердая рука.

— Отпустите! — закричал профессор и попытался вырваться. Но вместо крика у него получилось жалкое кваканье. Вырвать руку тоже не вышло. Несчастного Кряквина втащили в машину, и дверца за ним захлопнулась.

Когда пожарные наконец покинули особняк Холодильника и обслуживающий персонал навел в доме относительный порядок, авторитет снова вызвал проштрафившуюся парочку — Штыря и Пельменя.

Холодильник восседал в своем любимом кресле в самом жарком месте дома, в зимнем саду, но по обыкновению мерз. Преданный Степаныч накрыл ноги босса поверх шерстяного пледа теплым одеялом.

Штырь, который хорошо изучил повадки шефа, знал, что это скверный знак. Чем больше Холодильник был разъярен, тем сильнее он мерз. Штырь с опаской поводил острым крысиным носом и почти не сомневался, что им с напарником предстоит тяжелая разборка.

Пельмень ни о чем не думал: он стоял перед шефом, набычившись, и обливался потом.

— Что, голуби мои, — с притворной мягкостью проговорил авторитет, окидывая взглядом незадачливых напарников, — профукали дело? Давайте вместе думать, что еще можно исправить. Хотя что-что, а думать вы точно не умеете. С кем приходится работать! — Он повернулся к Степанычу, призывая его в свидетели. — Ты когда-нибудь видел таких идиотов? Убить человека, владеющего важной информацией! Убить без предварительного допроса!

Степаныч, понимая, что от него в данной ситуации не требуется ничего, кроме почтительного молчания, преданно ел хозяина глазами. Зато Пельмень, вытерев потную шею мятым клетчатым платком, привычно забубнил:

— Это все он, шеф! Я ему говорил, но разве он слушает…

— Я тебе разрешал пасть открывать? — рявкнул Холодильник, приподнявшись в кресле. — Молчи и слушай! Когда прикажу — тогда будешь говорить!

Пельмень испуганно попятился и сдавленно булькнул. Штырь криво усмехнулся.

— Вы, Эйнштейны недоделанные! — слегка успокоился Холодильник. — Где вещи, которые были при Минском? Надеюсь, у вас хватило ума не выкинуть их в ближайший мусорный бак?

— Обижаете, шеф. — Штырь шагнул вперед и подал Холодильнику пластиковый пакет с ручками. — Вот все, что при нем было.

Авторитет, ни слова не говоря, высыпал содержимое пакета себе на колени и на некоторое время замолчал.

На стеганом темно-синем одеяле лежали обычные вещи: одноразовая зажигалка, шариковая ручка, расческа с несколькими застрявшими темными волосками, пара-тройка монет, светло-голубой носовой платок, начатая упаковка жевательной резинки и половинка фотографии.

Отложив остальные предметы в сторону, Холодильник взял фотографию и внимательно рассмотрел.

Когда-то это был обычный снимок размером девять на двенадцать. Сейчас в руке у Холодильника была его левая половина, на которой можно было разглядеть смуглого черноволосого мужчину средних лет. Крупный нос с горбинкой, мелкие морщинки в углах глаз, сдержанная полуулыбка. Левая рука была поднята, как будто он положил ее кому-то на плечо, но никого больше на фотографии не было. Судя по всему, тот, другой, остался на оторванной части.

— Так-так, — проговорил Холодильник, окинув взглядом свою команду. — И о чем вам говорит эта карточка?

Команда молчала, и старик, выдержав небольшую паузу, усмехнулся:

— Как я и думал, ни о чем. Потому что с извилинами у вас туговато. А должна бы вам эта фотография сказать о многом! — Он выдержал еще одну паузу и продолжил: — Снимок разорван пополам, разорван неровно. Обычное дело, это наверняка пароль. Минский нес покупателю одну половину карточки, у того должна быть вторая. Покупатель сложит половинки вместе, они совпадут — значит, Минский и есть тот, кого покупатель ждет. Какой из этого можно сделать полезный вывод?

Ответом по-прежнему было молчание. Впрочем, ничего другого Холодильник не ждал.

— Вывод очевиден: покупатель не знает Минского в лицо, иначе никакой пароль не был бы нужен. Что это означает? Что мы можем послать с этой карточкой своего человека, и покупатель примет его за Минского!

Штырь нервно облизнул сухие узкие губы, Пельмень вытер шею платком.

— Да нет, орлы, вы на такое дело не годитесь. — Холодильник пренебрежительно скривился. — Здесь не кулаками махать надо, а извилинами работать, а с этим, как мы уже выяснили, у вас неважно. И потом, — он снова пренебрежительно окинул их взглядом, — внешность у вас не подходящая. На Минского ни один из вас не тянет.

— Но вы же сказали, что покупатель не знает Минского в лицо. — Штырь рискнул подать голос.

— Думать пытаешься? — с интересом взглянул на него Холодильник. — Само по себе это похвально, только пока не получается. Н-да, не твое это. Ты прав: покупатель не знает Минского в лицо. Но он примерно представляет, как тот должен выглядеть. — Авторитет поднял фотографию за уголок и помахал ею перед крысиным носом Штыря: — Фотка старая, черно-белая, выцветшая. Ей никак не меньше тридцати лет. Кто на ней может быть?

Он снова сделал паузу, как будто ожидал подсказки, но присутствующие молчали.

— Я вам скажу кто. На той половинке, что у нас, — отец покупателя, на той, что у самого покупателя, — отец Минского. Думаю, корешились когда-то эти двое, а когда судьба развела — разорвали карточку пополам и поменялись половинками. Пускай, мол, этот бледный отпечаток заменит светлый образ мой. Именно поэтому к покупателю отправили Минского, друга дома, так сказать. И мы, орлы, должны этой старинной дружбой воспользоваться.

Холодильник сделал еще одну паузу и вдруг, повернувшись в кресле, ткнул пальцем в Степаныча:

— Ты пойдешь к покупателю!

— Я? — Степаныч от неожиданности попятился и чуть не свалился. — Почему я? Я вообще не по этим делам, шеф!..

— Знаю я, по каким ты делам! — рявкнул Холодильник. — Подворовываешь у меня по мелочи!

— Да чтобы я… — Степаныч сделал честное лицо и ударил себя кулаком в грудь. — Да никогда в жизни!

— На какие же шиши ты построил дом в Токсове? Двухэтажный, на минуточку, с сауной и бассейном!