– Там есть охлажденная бутылка отличного шампанского. Моя история определенно требует лучшего вина, – легко улыбается Николас.

Он действительно хорош. Если с принцем не выгорит, он вполне может податься в актеры.

– Хорошо, – хихикает женщина.

Как только они уходят, я надеваю первую вещь, что попадается в руки – рубашку Николаса, и бегу к телефону на тумбочке, чтобы позвать на помощь.

Но тут из гостиной раздается истошный крик, пронизывающий и душераздирающий.

– Что ты делаешь? Отпусти меня!

До этого случая я никогда так быстро не бегала.

В гостиной Николас прижимает женщину животом к дивану, заводя ее руки за спину.

Заметив меня, он говорит:

– Мой мобильный на прикроватной тумбочке. Набери семь, чтобы вызвать службу безопасности.

Женщина плачет и визжит, как привидение.

– Ты портишь! Ты все портишь!

Николас пытается успокоить ее, когда она начинает размахивать руками.

– Шшш, не делай этого, ты только навредишь себе. Все будет хорошо.

Я не знаю, почему не двигаюсь. Как будто мой мозг потерял способность управлять ногами.

– Оливия, – резкий окрик Николаса приводит меня в чувство. – Телефон.

– Точно. Точно.

И потом я бегу сделать то, что мне велено.

* * *

Кажется, что прошли часы, когда женщину задержали. Плюсом к охране в люксе появились полицейские и работники гостиницы. Николас, одетый в мягкую серую футболку и спортивные штаны, говорит с ними в гостиной.

Я ожидаю в спальне, чувствуя себя лучше в своей одежде – джинсах и стареньком топе. С Логаном.

Логаном Сент-Джеймсом, главой службы безопасности Николаса, сильным и молчаливым типом. Но в этот момент ему действительно ничего не нужно говорить – его глаза говорят за него. Темно-коричневые, почти черные, они таращатся на меня с испепеляющим жаром тысячи темных солнц.

Я нервно сглатываю. Где люк в полу, когда он так нужен?

– Это моя вина, так ведь? – я нахожу в себе смелость это спросить.

– Нельзя вбивать в его голову, что он не нуждается в охране. – Что ж, вот и ответ на мой вопрос. – Он важный человек, Оливия.

– Я знаю.

– Он должен думать сам. Если что-то случится…

– Я знаю, что…

– Ты не знаешь! Ты никогда бы не заставила его заниматься этой чушью, если бы знала! – Логан закрывает глаза, быстро дышит, словно пытается обуздать то, что я подозреваю, является его взрывным характером. – Он не может облажаться из-за какой-то нью-йоркской дырки.

До того, как я поняла смысл этих неприятных слов, Логана оттащили за воротник и откинули в стену, достаточно сильно, так что даже светильники заморгали.

Потому что внезапно здесь оказался Николас, вжимаясь правым предплечьем в горло Логана.

– Заговоришь с ней так еще раз и будешь собирать зубы с пола. Ты меня понял? – Когда ответ звучит недостаточно быстро, он снова наносит удар, отчего голова Логана бьется о гипсокартон. – Понял?

Логан смотрит на него, упрямо сжимая челюсть. Затем резко кивает. Николас отходит, опустив руки по швам.

– Мы оба знаем, что вина лежит на мне, поэтому если ты хочешь спустить на кого-то собак, то валяй. Облегчи душу.

Логан поправляет воротник своего костюма, жестким, обиженным рывком.

– Надев шлем, ты не изменил то, кем являешься! Ты не можешь ходить по улицам и притворяться, что это не так.

– Да, я это понимаю.

Логан поджимает губы, а его большой палец с волнением постукивает по бедру.

– Я хочу сменить отель. Тихо.

– Хорошо.

– И я хочу увеличить количество охраны. Я хочу, чтобы кто-то был и в кафе. Это безумие, что ты приходишь и уходишь в неохраняемое место так часто. – Николас соглашается, и Логан продолжает. – Я хочу установить слежку за мисс Хэммонд и ее сестрой. Это чистая удача, что пресса еще не раздобыла их фото, и я хочу, чтобы девушки были под прикрытием, когда это произойдет.

– Я согласен.

– И никаких больше ночей в люксе, или посещений концертов, или других мест без чертовой охраны. Если ищешь смерти, то делай это не когда я на задании. Ты позволяешь мне правильно выполнять мою работу или ищешь кого-нибудь другого.

Глаза Николаса тускнеют, как у животного, которое загнали в клетку.

– Не стоило мне ставить тебя и себя в такое положение. Это было ошибкой, которая больше не повторится.

Логан кивает, а после кланяется Николасу. Он идет к двери, но останавливается и поворачивается ко мне.

– Прости. Мне не стоило так говорить. Я не часто теряю самообладание, но когда это происходит, из моего рта выходит тупое дерьмо, которое я даже не имею в виду. Ничто из этого не является твоей виной. Сможешь ли ты меня простить, девочка?

Я медленно киваю, все еще ошеломленная случившейся драмой.

– Конечно. Все в порядке, Логан. Я… я понимаю.

Он кивает, быстро улыбнувшись, и уходит, закрывая за собой дверь.

Устало вздыхая, Николас садится в кресло у стола. Закрывает ладонями глаза и потирает их. Затем убирает руки и протягивает ладонь.

– Иди сюда, дорогая.

Я жадно подлетаю к нему. Оказавшись у него на коленях и обнимая его, я чувствую огромное облегчение, когда он отвечает мне тем же. Я дрожу рядом с ним, ошеломленная до глубины души.

– Ты в порядке? – спрашивает он, согревая дыханием мою шею.

– Думаю, да. Это все так странно. – Я выпрямляюсь на его коленях, пытаясь упорядочить свои мысли. – Поверить не могу, что эта женщина… то, что она делала… будто она была точно уверена, что ты ее знаешь. Такое случалось раньше?

– Давным-давно мужчина пробрался в столовую моей бабушки.

Мое сердце сжимается от переживаний за женщину, которую я никогда не встречала. Но я понимаю, что это потому, что она очень много значит для Николаса, а значит, уже много для меня.

– Он не хотел причинить ей вреда. Ситуация была похожей на ту, что случилась с девушкой сегодня. Как в бреду.

Я обхватываю его сильное, красивое лицо.

– Думаю, что только сейчас начинаю понимать. Как и сказал Логан – ты важен. И я знаю это, но… я не думаю о тебе как о принце Пембруке, наследнике бла-бла-бла… – Мой взгляд изучает каждый дюйм его лица. – Для меня ты просто Николас. Удивительный, сексуальный, забавный парень… который мне действительно важен.

Его большой палец скользит по моей нижней губе.

– Мне нравится, что ты так на меня смотришь. – Он прочищает горло и оглядывается. – И я знаю, что ночка выдалась адской, но… есть кое-что, о чем я должен тебе сказать, Оливия. Что-то… о чем нам нужно поговорить.