Время шло, а решения не было.

И наверное, Тир бы его и не нашел, если бы не сами фирийцы... Они пошли на штурм. А таким, хоть и малым, но все же шансом сейчас было грех не воспользоваться.

Решение пришло само собой.

— Сконди, где у Лиомора самое слабое место? — не оборачиваясь, спросил Тир.

— Гм... В общем-то, их нет, — замялся гном. Ему совсем не хотелось признавать, что построенная его предками крепость имеет хоть какие-нибудь слабые места.

— Не преувеличивай. У каждой крепости есть свое слабое место.

— Ну... арг...хм... Есть одно... такое место...

— И где же оно? — не выдержал Ле Криан. Бездействие ему уже порядком надоело, а тратить время на бессмысленное воодушевление своих солдат не хотелось. Зачем? И так всем понятно, что из этой мясорубки вырвутся считанные единицы.

— Видишь жилые дома и хозяйственные пристройки справа от стены? Оборонный ров там мельче, чем на остальных участках. Да и затеряться среди построек будет легче.

— Ты полагаешь, там никого нет? — недоверчиво спросил Тир. — Готов прозакладывать все что угодно — там есть воины баро...

Тир запнулся на полуслове. Гном смотрел на него, словно на неразумного ребенка.

— А я говорю, что там никого нет? — пробурчал Сконди. — Нет. Миран превосходный полководец. У него достаточно воинов, чтобы укрепить все возможные места прорыва!..

— Тогда что ты имеешь в виду?

— Еще не понял? — прищурился Сконди. — Хорошо, объясню. Мы прорываемся через правое крыло противника. Ряды там реже, да и состоят они в основном из конных арбалетчиков, которые в ближнем бою ничего не стоят.

— Эффект внезапности, — кивнул Ле Криан. — Неплохо.

— Вон, даже озерник уже все понял, — проворчал гном, однако продолжил: — Мы пройдем через них как нож сквозь масло. А далее что есть духу к укреплениям. Несомненно, в нас будут стрелять. Причем свои!.. Но тут уж ничего не поделаешь, придется пожертвовать половиной, чтобы уберечь вторую. А дальше все просто — фирийцы бросятся следом, а мы, достигнув рва, который, к слову сказать, в этой части не заполнен водой, пройдем по нему до западной стены и попытаемся взобраться наверх с помощью крюков.

— План хорош, — согласился Тир. — Если бы не одно «но...» А почему ты думаешь, что нас не расстреляют свои же у стен западной башни? Да и потом, мы окажемся меж двух огней!..

— А в этом и заключается вся гениальность и в то же время бесшабашность моего плана, — ухмыльнулся гном. — И фирийцы, и воины Мирана на какое-то мгновение растеряются, и это даст нам некоторый шанс вывести как можно больше людей. Но есть одна небольшая загвоздка...

— Это какая же? — недоверчиво усмехнулся Ле Криан. — Ты, гном, составил такой идеальный план, что прямо прыгай тут от радости. Всегда знал, что гномы на этом, как ты там говорил, «собаку съели»?! Превосходно, нечего сказать... Поляжет всего половина или две трети! Да и то — в лучшем случае.

Смотреть на гнома сейчас было просто невозможно. Лицо побагровело так, что стало похоже на переспелый помидор; глаза, казалось, метали молнии; волосы на голове угрожающе зашевелились.

— А ты сам хоть что-нибудь придумал?! — заорал Сконди. — Сначала научись мыслить как воин, а уж потом берись за железку! А то она у тебя как столовый прибор, да и только!..

— Что ты сказал, хрущ подземный?! — в свою очередь кинулся на гнома Ле Криан.

Спор опять грозил перерасти в потасовку, и Тиру ничего не оставалось, как снова вмешаться.

— Молчать! — перекрикивая друзей, прогремел голос бывшего фирийского тысячника. — Вы совсем из ума выжили?! На ваши крики сбежится все фирийское войско во главе с Геаредом!.. Каждый из вас прав. По-своему, но прав. И нечего зыркать друг на друга, словно готовы зубами в глотки вцепиться. Вы ведь столько всего прошли вместе, а теперь, точно купеческие подмастерья, ссоритесь из-за какого-то рваного лоскутка ткани... Протяните друг другу руки, и покончим с этим.

Гном и озерник, немного поколебавшись, протянули-таки друг другу руки.

— Ну, вот и славно, — удовлетворенно хмыкнул Тир. — А теперь... О какой загвоздке ты говорил, Сконди?

— Это не совсем загвоздка, — начал гном, то и дело косясь на Ле Криана. — Нужен какой-нибудь флаг. Или боевой штандарт — тоже сгодится... У стен Лиомора мы развернем его.

— Но барон Ильтиу может не поверить, — уже гораздо спокойнее, чем раньше, сказал озерник.

— Будем надеяться, что поверит, — уронил Сконди. — Может, кто-нибудь из обороняющихся узнает в рядах наших бойцов своего бывшего собрата по оружию; может, кто-нибудь узнает нас самих... Я-то наверняка не останусь незамеченным, — невесело улыбнулся гном.

— А-а-хм... Другого плана у нас нет, — подытожил Тир. — Будем надеяться, что узнают... А иначе...

— Иначе мы все поляжем под стенами Лиомора...

Тир хлопнул по плечу гнома:

— Как и раньше, разделяемся на три отряда. Но на этот раз идем кучно... Кстати, Ломарка я возьму с собой; если мы прорвемся, то он прорвется с нами, если же нет — останется гнить под стенами Лиомора!..

Диски двух солнц медленно прятались за закатные темно-бордовые облака, заливая поле перед городом-крепостью зловещим тускло-розовым светом. Эта ночь грозила стать для Тира и его воинов, оказавшихся в тылу врага, поистине ужасной, однако пути назад — не было.

«Мы пройдем! Тьма укутает нас, закатные лучи укажут дорогу... Мы пройдем... Только бы не сломаться в самом конце...»

Тир и его тысяча уже приготовились к внезапной атаке, когда фирийцы в очередной раз пошли на штурм крепости. Что ж, это им на руку...

* * *

Фирийцы пошли еще на один приступ. Первый не увенчался успехом, защитники крепости отбросили их, словно назойливых мух, которые ничего не могут, лишь жужжать и тем самым обозначать свое присутствие.

Барон на миг прикрыл глаза. Рано или поздно его бравые вояки сломаются, а фирийцы найдут какой-нибудь лаз, и тогда... Проигрывать вот так глупо не хотелось. Но что он может сделать? Обещанная графом Остерилом помощь запаздывает и как бы не опоздала совсем! Две тысячи Тира тоже куда-то запропастились. Они уже давно должны были вернуться, а если до сих пор не вернулись, значит...

«Значит, они сами угодили в ловушку, — подумал Миран и тотчас содрогнулся. Он ведь возлагал такие надежды на него! А теперь... — Теперь ты остался один, барон Ильтиу. Ну, что ж, так просто вы не получите Лиомор. Город падет только после моей смерти!..»

Вопреки осторожности и просьбам Рамалии и Остерила он сейчас находился на верхотуре одной из западных башен. Как раз когда фирийцы пошли на второй штурм.

Солнца почти скрылись за горизонтом, однако его воины еще могли обходиться без факелов — последние лучи озаряли поле перед Лиомором.