– Я прошу вас, инорита Ройтер, чтобы вы приняли браслет от Николаса. Если вы уверитесь, что не хотите за него выходить, вернете ему браслет, и все. Помолвка должна продлиться не меньше месяца. Со своей стороны я выполню любую вашу просьбу.

Ее слова застали меня врасплох. Такого предложения я не ожидала и не понимала, зачем это нужно леди Лоренц. Не думаю, что она меня находила привлекательной как будущую невестку и надеялась, что за время помолвки Николасу удастся меня уговорить не разрывать ее, а завершить браком. Также не думаю, что наша косметика представляет для нее такую ценность, что она готова пожертвовать сыном. Нынешняя популярность нашего магазина объяснялась скорее тем, что нам благоволила кронпринцесса. Пусть у конкурентов продукция была не столь высокого качества, но не так уж плоха. Я молчала, пытаясь понять мотивы собеседницы.

– Инорита Ройтер, неужели это так сложно для вас? – спросила леди Лоренц. – Все, что от вас потребуется, – это надеть браслет. Препятствий для этого я не вижу. У вас нет никакой другой сердечной склонности, иначе бы мой сын не был бы уверен, что вы согласитесь на помолвку. Не надо повторять, что вы не соглашались, – она заметила мой протестующий жест. – Главное, что у вас нет никаких обязательств, ведь так?

– Так, – ответила я. – И тем не менее я не смогу выполнить вашу просьбу. Я уже говорила, могу повторить – я не хочу никаких отношений с вашей семьей. Я предпочла бы больше никого из вас не видеть. А помолвка предполагает обратное.

– Инорита Ройтер, я понимаю, оскорбление, нанесенное моим мужем, очень сложно простить. Но он извинился.

– Извинился? – я нервно рассмеялась. – Он написал, что не хотел меня оскорбить и что я поняла его неправильно. Как уж понять неправильно, когда меня в лицо назвали продажной девкой!

Я проговорила это вслух, и мне стало немного легче. А вот леди Лоренц заметно смутилась, опустила глаза на свои руки, до той поры мирно лежащие на коленях, и чуть слышно проговорила:

– Нужно было посмотреть, что он написал, но до сих пор подобные письма он составлял безукоризненно.

Безукоризненно врать – это тоже нужно уметь. Только мне никогда не нравились люди с подобными умениями. От таких лучше держаться подальше, как бы красиво ни было их вранье. А в случае лорда Лоренца письмо явно выражало желание автора оскорбить меня еще сильнее. Удивительно, как он только цветы ядом не пропитал. Возможно, усомнился, что я их вообще приму, а делать лишнюю работу не хотел? Но как бы то ни было, в розах никаких добавок не нашли – отец взял корзину в Сыск для проверки, так как цветы ему тоже показались подозрительными.

– Инорита Ройтер, – устало сказала леди Лоренц, – поведение мужа поставило нашу семью в очень непростое положение. Если мои извинения могут для вас что-то значить, я приношу их вместо мужа и прошу выполнить мою просьбу.

Ее слова были для меня непонятны. Как могло оскорбление, нанесенное мне лордом Лоренцом, чем-то повредить их семье? Не могла же леди Лоренц говорить такое всерьез о моем отказе делать для нее косметику? Что еще могло для них измениться? Впрочем, проблемы их семьи меня никак не касаются и моими стать не могут.

– Извините, леди Лоренц, но я вам уже ответила.

– Можете себе представить, Штефани, каково столько лет быть замужем за идиотом? – внезапно спросила она.

Мне поразили не столько ее слова, сколько фамильярное обращение, предполагающее степень близости, которой у нас не было и которой я стремилась избежать.

– Одной из причин, по которой я настояла, чтобы мой сын выбрал спутницу жизни по своему вкусу, было то, что я вышла замуж по решению семьи, которая хотела свести капитал в одни руки. Мой троюродный брат был единственным наследником, как и я. Хорошо, что в брачном договоре был пункт о раздельном владении имуществом. Со стороны лорда Лоренца капиталов не оказалось, они тщательно это скрывали, так что правда выплыла не скоро. И все, что принес муж в семью, – долги, родовую спесь и глупость, которая стала для меня невыносимой уже в первые дни семейной жизни. А ведь мне приходилось его не только слушать, мне приходилось делить с ним постель…

Она посмотрела на меня странным невидящим взглядом. Казалось, говорит она не мне – себе. Я была лишней сейчас, хотя понять ее, наверное, могла. Мне было бы противно, даже если бы ее муж просто находился рядом.

– Его с трудом удалось пристроить в министерство, но несмотря на всю знатность рода, за годы работы ему не удалось занять хоть сколько-нибудь приличной должности. Он умудрялся проваливать и портить все, за что брался, – продолжала она. – С тем, что он испортил мою жизнь, я давно смирилась, но сейчас он пытается испортить жизнь нашему сыну. А этого я допустить никак не могу, понимаете, Штефани?

Было бы лучше, если бы она обращалась ко мне более официально. Сейчас держать дистанцию намного сложнее. Но я не могла понять, добивалась ли она такого или просто оговаривалась. Леди Лоренц казалась слишком отстраненной и от меня, и от своего рассказа.

– Извините, но нет, – ответила я. – Я не вижу связи между поведением вашего супруга и будущим вашего сына.

– В самом деле? – Она потерла лоб, то ли пытаясь собраться с мыслями, то ли привычным жестом разглаживая возможные морщинки. – Даже примерно не догадываетесь?

– Нет.

– А что вы знаете о супруге принца Эвальда?

– Почти ничего, – вопрос меня удивил. Если леди Лоренц считала, что я уловлю связь между ее рассказом, ее просьбой и супругой наследного принца, то она очень ошибалась. – Она училась в нашей Академии, у нее в родне есть орки и… Пожалуй, все.

– Негусто, – подытожила моя собеседница. – Придется мне рассказывать вам то, что считается государственной тайной. Хотя какая там тайна? – она небрежно махнула кистью. – Вся верхушка аристократии об этом знает. Но все же я бы попросила вас, чтобы разговор остался между нами, чтобы все, что я вам рассказала, не покинуло стен этой комнаты.

– Мы никогда и никому не выдаем тайн наших клиентов, – напомнила я ей.

– Но я теперь не ваша клиентка, – заметила она. – Или вы передумали?

– Нет. Но тайны бывших клиенток мы тоже не выдаем. Не думаю, что вы можете припомнить хоть один такой случай. Если хотите, могу дать вам клятву.

Она ощутимо заколебалась. Наверное, все же сначала хотела клятву с меня стребовать, но потом решила, что этим лишь больше настроит против себя. Поэтому улыбнулась и сказала:

– Нет, не хочу. Я вам полностью доверяю.

Ее доверие польстило бы мне, если бы перед этим она не упомянула, что тайна, которой она хочет со мной поделиться, вовсе и не тайна. И вполне возможно, не только для нашей аристократии. Просто меня никогда не интересовали сплетни, касающиеся королевского семейства, которые Регина просто обожала. Поэтому подруга могла быть в курсе того, что мне сейчас под большим секретом хотели рассказать. Но все же леди Лоренц удалось меня заинтриговать.