Значит, порции здесь строго дозированы – сделала я мысленную пометку.

Обедали мы в напряженном молчании. Одногруппник в рекордные сроки разделался со своим супом, булочкой и компотом и резво поднялся со словами:

– Я на полигон. Не хочу мешать вашему разговору. – Морфир поспешил прочь. И в последний момент, делая шаг от стола, словно не удержался от ехидного комментария: – А то твой парень во мне взглядом того и гляди дыру протрет. А злить Стиллов чревато… – И, подмигнув напоследок то ли мне, то ли Дэну, смылся, подлец. Я даже не успела возразить, что страж никакой не мой и уж тем более не парень.

– Смышленый малый, – глядя вслед удалявшемуся одногруппнику, задумчиво протянул блондин, словно мысленно перебирал одному ему ведомую картотеку.

– К тому же, в отличие от некоторых, ему известно понятие такта, – фыркала я, возмущаясь сразу на обоих. И на предателя Морфира, и на Дэна, который невесть с чего взбеленился. Впрочем, на Дэна возмущаясь больше.

– Извини, я, кажется, погорячился, – неожиданно произнес страж, отчего я едва не закашлялась. – Бессонница делает меня жутко раздражительным. И я подумал, что ты решила развлечься и завести интрижку, пока я пытаюсь найти решение наших проблем…

– Единственное, что я пока завела, – это тебя и ворох неприятностей, – отозвалась в сердцах. А потом добавила: – А что до решения, как ты выразился, проблем, то знаешь, я тоже над этим работаю, – возмущенно произнесла я и нацелила на Дэна ложку на манер клинка. – Например, у меня уже есть трое кандидатов на сына канцлера под личиной…

– Да? И как ты их определила? – странно, но слова Дэна прозвучали без ехидства. Да и в целом выражение лица стража изменилось, словно он услышал для себя что-то важное.

Исчезла морщинка меж бровей, губы, до этого сжатые в тонкую линию, расслабились, пропал прищур, будто Дэн брал кого-то на прицел.

– Не без ущерба для своей репутации, – призналась я.

И тут же увидела, как к Стиллу возвращается выражение лица, с которым самое то встречать с пульсаром в руках нежить или плохие вести, но никак не беседовать с девушкой.

– А конкретнее?

Я открыла было рот, чтобы просветить Дэна относительно штрафа, но тут некстати вспомнился подслушанный разговор в душевой. В частности то, что за Дэнчиком сейчас следят множество девичьих глаз. И за мной в том числе. И я решила позаботиться о своей безопасности.

– Слушай, а ты не мог бы сделать лицо еще посвирепее? – попросила я.

– Зачем?

– Затем, что на тебя, если ты не в курсе, открыта брачная охота. И за нами сейчас наблюдают твои поклонницы. А мне, знаешь ли, не хотелось бы, чтобы мне устроили темную, посчитав твоей новой девушкой, которая поставила тебе засос…

– Но ведь это именно ты оставила, – невинно заметил страж.

А мне за это захотелось его тихо прикопать. Р-р-р… Бесит!

– В лечебных целях не считается, – возмутилась я.

– Хорошо, будет тебе посвирепее, – с непроницаемым выражением лица, которое никак не вязалось с ироничным тоном, протянул Дэн и, скорчив рожу, словно у него разом заныли все зубы, поинтересовался: – Так достаточно свирепо?

– Жутко, – честно ответила я.

– А теперь рассказывай, что там с репутацией.

И пока я просвещала стража относительно своего первого штрафа, попранной репутации прилежной адептки и конкретно того, из-за чего схватила взыскание строгого профессора, а также реакции на мой пассаж у одногруппников, я заметила, как начинает подрагивать веко Дэна. А когда закончила…

– Знаешь, Ники, с твоими формулировками я стану неврастеником, – вдруг произнес адепт и пояснил: – Когда ты заговорила о репутации, я уже было начал прикидывать: придется ли вызывать кого-то на дуэль или удастся прикопать по-тихому…

А я вдруг растерялась… потому что еще никто никогда не обещал за меня прикопать…

Слова Дэна прозвучали не романтично, скорее уж практично. И это громче любых уверений говорило о том, что адепт не шутил.

Я посмотрела на него и заверила:

– Постараюсь больше без иносказаний. Только однозначные формулировки. Не более четырех слов в предложении, чтобы точно…

– Издеваешься? – перебил меня страж, подозрительно прищурившись.

– На этот раз нет, – честно ответила я и сама неожиданно для себя добавила: – Хотя, признаюсь, так и тянет.

– Я заметил, – уже куда миролюбивее отозвался Дэн. Причем сделал это с такой интонацией, словно и сам порой был готов на многое, лишь бы мне досадить, потому как бесила! Впрочем, вздохнув и помассировав висок, блондин поспешил сменить тему: – Так что там с кандидатами в сыновья канцлера?

Признаться, я была рада тому, что разговор наконец принял деловой оборот, и поведала стражу об одногруппниках, которые неоднозначно отреагировали на мое самозванство в качестве дщери графа Толье, а конкретно: о вихрастом рыжем типе у окна, блондине с задней парты, который заплел свои волосы в косу (мысленно я окрестила его косоносцем), и парочке в центральном ряду, смерившей меня странными взглядами. Последние двое были брюнетами: один – жгучий, со смуглой кожей, свидетельствовавшей о примеси южной крови, второй – холодный, с короткой шевелюрой скорее шоколадного оттенка и косой челкой.

– И ты, основываясь только на их реакции, сделала вывод?.. – скептически вопросил Дэн, так и не закончив вопрос с намеком на мои дедуктивные способности.

– Знаешь, за неимением иного, и этот способ хорош, – вспылила я и даже от переизбытка эмоций едва не ударила ладонью о столешницу – сдержалась в последний момент. И то поймав краем глаза заинтересованный взгляд какой-то адептки.

– Я не спорю, – спустя несколько секунд отозвался страж, – что и такой способ применим. Но учти, нам нужны будут доказательства повесомее эмоций.

Скривилась, признавая его правоту. Похоже, напрасно я затеяла эту провокацию. Только на штраф от преподавателя по некромантии нарвалась. Эх…

Я уже готовилась начать сожалеть о своем порыве, как Дэн произнес:

– Постарайся узнать имена этих твоих подозреваемых. А я постараюсь к ним присмотреться.

– Понаблюдать за ними я и сама могу, – возразила уже из чистого упрямства.

– Я сказал «присмотреться», а не «посмотреть», – шумно выдохнул Дэн. – Чувствуешь разницу?

Честно говоря, я не чувствовала, но кто ж этих парней знает?

Прозвеневший звонок, ознаменовавший окончание большого перерыва, добавил плюс восемьдесят к моей покладистости, и я, за неимением других вариантов, вынужденно поспешно согласилась.

– Идет! – И, коротко кивнув, заторопилась на следующее занятие.

Благо аудиторию на этот раз искать не пришлось. Полигон в академии был единственный и неповторимый, как и его владыка – преподаватель физической (и даже слегка моральной) подготовки, магистр Седерик Бруквор. Этот мужчина представлял собой разом и ожившую женскую мечту, и кошмар адептов с первого по выпускной курсы включительно. Высокий,