— Не надо впутывать мою семью.

Она отпрянула, словно боялась, что его испепеляющий взгляд спалит ее. Казалось, в воздухе сейчас вспыхнет пламя. Грант навис над ней, она почувствовала себя крошечной и беззащитной.

— Надо, Грант. — Она смело взглянула ему в глаза. — Ты приходишь сюда, обзываешь меня и надеешься, что я стерплю? Ты настолько узколобый, что не видишь очевидного, не можешь даже разобраться со своим прошлым. Лучше позвони отцу. Ты обидел его так же сильно, как он тебя. Это несложно понять, если хоть на минуту задуматься о чем-то, кроме собственных желаний.

По его лицу пробежала тень. Ей хотелось схватить его за плечи и встряхнуть.

Внутренний голос подсказывал, что и ей не мешает последовать собственному совету, но она привычно отмахнулась.

— Это не твое дело.

— Тебя тоже не касается, по какой причине я не хочу идти с тобой на «Браунлоу».

— Ты сочла меня таким же подонком, как твой бывший, но ты ошибаешься.

Грант подошел к ней вплотную, отчего она едва устояла на месте.

— У меня и мысли не было тебя использовать, я просто хотел, чтобы ты была рядом в важный для меня день.

Она не выдержала и отступила на шаг.

— Но была рядом на твоих условиях. А меня это не устраивает. Я не желаю меняться, чтобы тебе угодить.

— Я и не прошу. Просто хочу, чтобы ты мне доверяла.

— Конечно.

Грант поджал губы и склонил голову набок.

— Почему ты так боишься дать нам обоим шанс?

— Потому что знаю, к чему это приведет.

Закончив фразу, она почувствовала, как сердце сжала печаль. Что она несет?

Она явственно увидела, как переменилось лицо Гранта, будто захлопнулась дверь и они оказались в разных помещениях. Они расстаются навсегда, и она сама позволила этому случиться.

— Значит, остаться со мной означает для тебя изменить своим принципам?

— Да, — еле слышно прошептала она.

— В таком случае все правильно. Мы не должны быть вместе.

Слышать, как он произносит эти слова, — еще болезненнее, чем повторять их самой себе. То, что недавно было лишь предположением, теперь стало реальностью. Все закончилось не начавшись.

— Я знала, что поступаю правильно.

Ложь оставила на губах горьковатый привкус. За всю свою жизнь она ни разу не была так не уверена в правильности принятого решения. Разум приказывал бежать, но сердце толкало в его объятия. Он так красив, великолепен, только сейчас Жасмин окончательно поняла, что не сможет без него жить.

Хлопнула дверь. Сердце разваливалось на части, причиняя чудовищную боль. Жасмин опустилась на пол и задумалась, не совершила ли она самую непоправимую ошибку в своей жизни.

Холодный зимний ветер сменил весенний бриз, временами из-за туч даже выглядывало солнце. Недалек финал, с каждой проходящей неделей Ягуары приближались к победе. С трудом, через боль, но Грант все же выбросил из головы мысли о Жасмин. Так лучше для них обоих. Однако сказанное ею ранило его намного больше, чем он мог ожидать.

В голове засели ее слова о том, что он боится наладить отношения с отцом, и стоили ему нескольких бессонных ночей, наполненных думами о семье. Грант вспоминал, как рос, как в те времена к нему относились отец и сестра, цеплялся за те моменты, что вызывали грусть в сердце, чтобы хоть немного оправдать свое нежелание поддерживать связь. Отказ отца идти на контакт стал щитом, которым он оградился от родных. Но ведь он мог сделать первый шаг, если бы захотел. Стоили его отношения с отцом таких усилий? Сейчас Грант не мог однозначно себе ответить.

Несмотря на то что ему не удалось убедить Жасмин, шанс помириться с ней еще оставался, ведь он так многим ей обязан. После разговора с ней с плеч свалился непосильный груз, он понял, что еще не все потеряно. Долгое время он жил как отшельник, Жасмин стала первым человеком, заставившим его по-новому взглянуть на ситуацию.

Именно она дала ему понять, что он виноват не меньше, чем отец, они оба невольно заставляли друг друга страдать.

Боль, сжавшая сердце после выхода из студии, не отпускала целый вечер, с ней он проснулся и на следующее утро. Надо все преодолеть, на этот раз он не будет трусом, признает, что проблемы существуют и их надо решить.

Прежде всего необходимо связаться с отцом. Он несколько раз набирал домашний номер, но, так и не придумав, что сказать, трусливо отключался.

Грант решительно взял трубку и нажал на зеленую кнопку, малодушно положив палец на красную, не решаясь лишить себя шанса все остановить. Ему неожиданно ответили после первого гудка. Отступать некуда.

— Привет, папа. Я знаю, что вел себя…

* * *

Желание танцевать было таким острым, что проникало даже под кожу, вызывая зуд и подталкивая к действиям. Его не смогла убить даже неудача на зимнем представлении. Только выходя на сцену, Жасмин ощущала, что жизнь имеет смысл. Просмотрев запись концерта до конца, она поняла, что никто из зрителей не заметил ее ошибки, да и вообще она выглядела неплохо. В движениях угадывалась профессиональная подготовка, несмотря на то что танцевала она не на пуантах.

Жасмин решила потренироваться в гостиной, где ее точно никто не увидит и не осудит. Отодвинув диван, она включила музыку и попробовала исполнить несколько несложных движений, чтобы понять, как отреагирует лодыжка. Одну ночь она провела почти без сна, привязав к ноге пакет с замороженным горохом, и на следующий день была здорова.

Сейчас необходимо чем-то заниматься, невозможно целыми днями лежать и думать о Гранте и о том, что карьера разрушена навсегда.

Подхватив пальто, она вышла на улицу и не смогла сдержать улыбку. Солнце светило так ярко, что грустить было просто непозволительно. Посмотрев на небо, она вдохнула полной грудью весенний воздух, наполненный запахами дождя и флердоранжа, растущего во дворе соседа. Так пахло счастье.

Выйдя за ворота, Жасмин заметила в почтовом ящике конверт. Внимание привлек почерк, она остановилась.

Грант.

Она схватила письмо и вскрыла. Внутри лежала рекламная листовка танцевального коллектива, визитная карточка и записка:

«Жасмин,

я случайно узнал, что руководитель крупнейшего в Мельбурне театрального коллектива фанат Ягуаров, и договорился о вашей встрече. Позвони и назначь удобное время.

Грант».

Жасмин замерла, уставившись на листовку. Она почти справилась с собой и уже несколько недель почти не думала о Гранте, затолкав глубже щемящее душу желание. Твердила как мантру, что сама приняла решение и не должна отступать.

Однако он часто ей снился, она видела его улыбающееся лицо, ощущала нежные прикосновения. Проснувшись, вспоминала, как оживала рядом с ним, его поцелуи превращали ее в совершенно другого человека. В такие моменты слабости она позволяла себе немного пофантазировать, представить, как все могло сложиться в будущем, что бы она сказала ему, если бы он позвонил.