Алена поняла, что пришло время вмешаться. Она кивнула Ване, показывая, чтобы он держался с ней рядом, и шагнула к полицейскому:

– У нас есть версия, кто мог убить Гербарию!

Полицейский облегченно перевел дыхание, а Федосеев уставился на Алену своими маленькими, заплывшими жиром глазками. Он мигом оценил и ее гардероб, и украшения, и маячащего за ее спиной Ваню. И поняв, что имеет дело с женщиной одного с ним круга, а то и побогаче, мигом сменил тон.

– Кто вы? – почти любезно поинтересовался он у Алены.

А узнав ее фамилию, сделался и вовсе приторным.

– Много слышал о вашем уважаемом супруге. Как он? Говорят, у него большие успехи, и скоро наш конный спорт получит нового Крепыша?

– Крепыш был орловцем-рысаком, бегал в «качалке», – сухо отозвалась Алена. – Муж занимается выведением скаковой породы лошадей будущих чемпионов стипль-чеза.

На взгляд Инги, суть дела от этой поправки не менялась. Но господин Федосеев почему-то страшно смутился, словно бы ему полагалось быть полностью в курсе дел могущественного Алениного супруга.

– Ах, ну да, ну да… Виноват, оговорился. И как у него успехи?

– Дело идет.

– И какими же судьбами вы к нам?

– Мы с друзьями занимаемся расследованием. И мы считаем, что данное убийство совершено тем же человеком, который уже отправил на тот свет Милу – дочь Гербарии Викторовны. И между прочим, он убил ее с помощью этой же водки.

И она носком туфли, которую к приезду Федосеева все же надела, пнула один из осколков, все еще плавающих у берега. Ни у кого не хватило сообразительности извлечь улики из воды.

Федосеев сначала покосился на разбитую бутылку, а потом с нескрываемым изумлением уставился на Алену.

– Дочь? – пробормотал он. – У моей жены была дочь?

– Да.

– При всем уважении к вашему супругу… вы ошибаетесь!

– Дочь не от вас, от другого человека.

– Гербария до меня не была замужем!

– Значит, она родила ребенка вне брака. Как раньше говорили, нагуляла.

– А потом сдала дочку в детский дом.

– Зачем вы порочите имя моей жены?! – горестно вскричал Федосеев, всем своим видом показывая, как ему неприятно, что супруга такого уважаемого человека так неуважительно ведет себя с простыми людьми.

– У нас есть доказательства. В метрике погибшей Милы Федосеевой черным по белому значится в графе «мать» имя вашей жены.

– Это совпадение!

– Боюсь, что во всей нашей стране женщин с именем Гербария найдется от силы две-три. А чтобы совпадало также имя, отчество и фамилия, таких и вовсе нет.

Федосеев молчал. Для него явно было шоком узнать, что у его жены имелась дочь, которую она от него скрывала. Впрочем, мужик ведь мог и притворяться.

– И что… девчонку тоже убили?

– Напоили такой же поддельной водкой. На вид бутылка была в точности как эта. Поэтому у нас есть версия, что мать и дочь отравил один и тот же человек.

– Но кто? Гербарию все обожали! Она занималась благотворительностью, жители одного дома целиком и полностью находятся… находились на ее попечении. Она создавала для тех людей домашний уют. Без моей жены они все просто пропадут!

Подруги промолчали, хотя у них было свое мнение насчет благотворительности Гербарии. А в Клоповнике попахивало не домашним уютом, а чем-то другим, если и не концлагерем, то казенным домом – это уж совершенно точно.

И все же, несмотря на выступление Алены, полицейский счел своим долгом нанести визит обитателям Клоповника. Тут уже знали о случившемся. И все жильцы пресловутого дома собрались возле крыльца. Вид у них был испуганный и счастливый одновременно. Никто из них не знал, чем закончится для них эта история, но все они были явно рады избавиться от «попечительства» Гербарии.

Пока полицейские задавали жильцам рядовые вопросы, переписывали их имена, данные и прочую необходимую для первичного ознакомления с предполагаемыми свидетелями произошедшего информацию, подруги отвели господина Федосеева в сторонку и попытались добиться от него хоть какой-то для себя пользы.

Муж Гербарии не сопротивлялся, памятуя в первую очередь о влиятельном и могущественном Василии Петровиче, который хоть и находился у себя в «Дубочках», но и оттуда мог дотянуться до обидчиков Алены. Да и внушительная фигура Вани невольно вызывала уважение у всякого, кто наблюдал его поблизости от себя.

Поэтому господин Федосеев выказал свое полное согласие ответить на все вопросы сыщиков.

– У вашей жены были враги?

– Помилуйте! Какие враги? Говорю вам, жена была образцом благовоспитанной, я бы даже сказал, благородной дамы. Гербария всегда четко знала, что и как нужно говорить и как держаться с тем или иным человеком. За это я ее и полюбил. Она обладала поистине куртуазными манерами.

Такое заумное словечко было явно не из лексикона господина Федосеева. Он и выговорил-то его с трудом. Федосеев позаимствовал его у своей жены. И он сам подтвердил подозрения подруг, произнеся:

– Моя жена была очень образованной и разбирающейся во всех тонкостях хорошего поведения женщиной. Она всегда знала, как нужно поступить. С ее появлением мне удалось сойтись ближе с такими людьми, которые прежде воротили от меня нос. Гербария умела показать свою значительность. Она ведь занимала видный пост, вы это знали?

– Простите… А у кого из вас доход был выше?

Федосеев смутился, но все же ответил:

– Официально у меня. Я занимаюсь частным предпринимательством, имею несколько магазинов, где торгую сантехникой и всем необходимым для дома и хозяйства. В летний сезон у нас прибавляется работы. Мои магазины напрямую сотрудничают с питомниками, где мы получаем рассадочный материал, саженцы плодовых и декоративных деревьев. Это хлопотно, но зато покупатель к нам валом валит.

– А придя за дешевой рассадой бархатцев, может попутно приобрести и еще что-нибудь?

– Совершенно верно.

– Значит, жена была на вашем содержании.

– Разве я так сказал? Я всего лишь объяснил, что официально я зарабатывал больше. Но иногда мне казалось, что Гербария имеет куда больший доход.

– И почему вам так казалось?

– Взять хотя бы этот Клоповник. Она ведь отремонтировала его за свой счет. И не просто сделала косметику, а полностью переоборудовала весь этот сарай. Честное слово, проще было снести старое здание и взамен его возвести современный панельный дом. Я ей так и говорил. Но жена и слышать не хотела о сносе Клоповника. Отправлялась туда каждый будний день и проводила там много времени.

Точней, с восьми до трех. Очень пунктуально, никогда не изменяя ею самой установленным правилам.

– Так вот, деньги на реставрацию Клоповника жена взяла не в банке под залог недвижимости и не у кого-то из наших общих знакомых. У меня она тоже не попросила денег. А это значит, у нее имеются собственные накопления.