Карим не сразу сообразил, что произошло, пока за его спиной не послышался какой-то глухой стук, будто что-то упало. Резко обернувшись, замер на месте. Сделал поверхностный вдох, а затем точно сорвался с цепи. Бросился к лежащей на полу супруге и принялся трясти её за плечи, намереваясь привести в чувства. Он уже было отчаялся и даже сто раз успел казнить самого себя похлеще любого палача, как вдруг распахнулись серые глаза.

— Милая, ты как? — встревожено спросил Карим, не узнавая собственного голоса.

— Свали отсюда. Систер, ты как? — из ниоткуда нарисовался Арсений и, опустившись на колени, принялся отпихивать друга куда подальше.

Возможно, мужчины снова бы завелись и продолжили свой мордобой, но вмешалась Люба:

— Не ссорьтесь, пожалуйста.

— Не будем, — кивнул головой Карим и, толкнув друга локтем в бок, призвал Зарецкого повторить тоже самое.

— Как ты себя чувствуешь? — выдали в один голос.

— Голова болит.

— Придурок, — процедил сквозь зубы Арс, косясь в сторону Карима.

— Брат, перестань. Он же не специально. Я сама виновата.

— Ну, да. Защищаешь его? А не нужно!

Люба хмуро свела брови и цокнула языком, показывая всем видом, как ей не нравятся высказывания старшего брата. Арсений сдался. Поднявшись с колен, он молча отошёл в другой угол кабинета и теперь наблюдал за супружеской парой со стороны.

Карим подхватил девушку на руки и, игнорируя её попытки идти самостоятельно, отнёс в спальню. Бережно положил на кровать и, не решаясь сесть рядом, остался стоять возле прикроватной тумбочки.

— Нужно вызвать врача. Я позвоню, — произнёс обыденным тоном, хотя на лице дрожали мускулы.

— Подожди. Останься, — схватившись за мужское запястье, Люба потянула супруга на себя, призывая сесть рядом. — Я слышала вашу с братом ссору и хочу, чтобы ты знал. Я верю тебе, Карим. Верю, что не имеешь никакого отношения к тем ужасным коллекторам.

— Что ещё ты слышала?

— Всё.

— Ясно, — протянул Карим, шаря рукой в кармане брюк. — Я не хотел тебе причинить боль.

— Знаю. Я сама виновата. Ты не при чём.

Карим набрал на мобильном номер семейного врача и пока дожидался его приезда, ни на минуту не отходил от любимой девочки. Сидел на краю кровати и выводил пальцами затейливые узоры на тонком запястье. Он так долго не видел свою супругу, так долго не ощущал запах её волос и бархатистую кожу, что сейчас просто не мог надышаться всей этой гаммой чувств. За неделю, которую они прожили вместе под одной крышей, Карим очень сильно прикипел душой к молодой студентке. Да, готовила она паршиво, как и пела. Вступала в словесные перебранки, показывая взрывной характер, но это всё — ничтожные мелочи по сравнению с тем, что творилось с его сердцем. Люба дарила ему радость, счастье, странную эйфорию, не сравнимую ни с чем.

— Сейчас приедет врач, осмотрит тебя и, если будет нужно, мы поедем в больницу, — говорил тихо и отстраненно, стараясь не затрагивать неприятную тему.

— Да всё нормально со мной. Не волнуйся.

— Не могу. Ты же потеряла сознание. Возможно, из-за удара головой, ты получила сотрясение мозга.

— И что? Это же не смертельно, ведь так?

Смертельно? Нет. Карим и слышать не хочет это противное слово. Оно слишком болезненное, острое и ядовитое.

— Я сказала что-то ни то? — встревожено спросила Люба, примечая на лбу мужа горизонтальные складки.

— Забудь. Проехали, — возразил Карим, вымученно улыбаясь.

В скором времени приехал врач. Осмотрев девушку, он выписал направление на рентгеновское обследование, дабы подтвердить или опровергнуть наихудшие опасения. Люба не стала сопротивляться. Под строгим конвоем брата и мужа, она приехала в частную клинику и прошла необходимую диагностику. Сотрясение мозга подтвердилось. Лёгкая форма, но всё же. Этого было достаточно, чтобы Зарецкий снова набросился на Карима с обвинениями и упрёками.

— Люба остаётся дома, — заявил Арс под дверью кабинета, пока девушка получала рекомендации от лечащего врача.

— У меня. Дома, — поправил Карим.

— Хрен тебе. Я её брат.

— А я — муж, — отрезал Алиев.

— Это временно, — добавил Зарецкий и тут же умолк, встречаясь с пронзительным взглядом сестры, которая только что вышла из кабинета врача, а потому успела услышать последние фразы.

— Замолчали. Оба, — произнесла строгим тоном, подходя к Кариму.

Карим оживился. Подскочил на ноги в сию секунду и, посмотрев на девушку с высоты своего роста, взял за руку.

— Пока я останусь с братом. Не обижайся, пожалуйста.

— Почему? — удивился Карим, не понимая решения супруги. Разве ей было плохо в его доме?

— Так будет лучше.

— Для кого?

— Для всех.

— Люба, я не понимаю. Ты снова даёшь задний ход? — обняв девушку за талию, Карим отвёл их немного в сторону и, понизив голос, продолжил. — Если ты слышала всё, о чём мы говорили с твоим братом в кабинете, то должна понимать, я не позволю расторгнуть наш брак.

— Карим, я не хочу говорить на эту тему. Не сейчас.

— Ты не уйдешь от меня, — угрожающе предупредил, сжимая пальцами тонкое запястье до ощутимой боли.

— Отпусти. Мне больно.

***

После встречи с Каримом прошло несколько дней. Я закрылась в себе, избегая и не отвечая на звонки. Знаю, он пару раз приезжал ко мне домой, но брат не пустил. В такие моменты я зарывалась лицом в подушку и, закусив губу, тихо выла. Арс поставил меня перед выбором: либо он, либо Карим. Я не хотела выбирать, понимая, что всё это неправильно, несправедливо. Но личные тёрки старшего брата с дядей Карима перечеркнули всё. Арсений и слышать ничего не хотел. Даже рта не давал открыть, когда я пыталась заикнуться о Кариме.

— Ты должна быть на моей стороне. Карим тебе никто, а я — единственный близкий человек. Разве посмеешь предать родного брата? Если так, то давай. Вставай, беги к нему, — манипулировал Арс, надавливая на самое больное.

— Брат, зачем ты так? Он же твой друг! Сколько хорошего сделал и для тебя, и для меня, разве, забыл?

— Больше не друг. Так что, систер, ты и думать забудь о Кариме. Я подал в суд документы и уже назначили слушанье. Вот сегодня пришла повестка, — равнодушно сообщил Арс, демонстрируя электронное извещение.

— Арс, ты несправедлив.

— Это ещё почему? Кажется, буквально недавно тебе не нравился Карим или что-то поменялось?

— Поменялось.

— Что?

— Да какая разница, если ты не оставил мне выбора.