занят наукой, чтобы тратить время на всякие глупости. А вот ты…

— Бесполезен?

— Не особо нужен здесь. Но и не настолько ненужен, чтобы отдать тебя в чужой дом. Если позволить тебе жениться и завести детей, то теоретически может возникнуть ситуация, когда кто-то из твоих детей окажется чуть более одаренным, чем следует. И это даст ему шанс претендовать на главенство в доме.

Чего не допустит ни брат, ни тем паче его жены, которые с трудом терпят друг друга. Но они и вправду старше, умнее жен Алефа. И детей берегут, как своих, так и чужих.

А ненависть достается Винченцо.

— В чужом доме ты всегда останешься пришлым, которого будут использовать, но не дадут власти. А когда станешь не нужен, — пальцы Миары уперлись в лоб. — От тебя избавятся.

— Знаю.

— Отец хотел, чтобы ты услышал.

— Я услышал.

Отец мог бы сказать и сам, но не захотел.

— Слишком многие наблюдают за тобой. За вами. Ты по силе почти не уступаешь Теону. А вот по умению обращаться с ней и превосходишь. Если Теон решит или даже не решит, а просто подумает, что отец может благоволить к тебе, — сила Миары заморозила голоса барабанов.

— Я долго не проживу.

— Именно.

— Поэтому он отправляет нас к мешекам?

— Именно.

— Почему тебя?

— Почему нет?

— Мне казалось, он собирается выдать тебя замуж.

— И отпустить? — короткий смешок раздался над ухом. — Позволить кому-то здесь усилиться настолько? Разделить такую ценную кровь с другими? Оставить её в чужих потомках?

— Но можно ведь взять мужа в дом?

— Сильного? Сильный рискнет ввязаться в игру за наследство. И главное, шансы на победу у него будут неплохие.

И Теон это понимает. Он не позволит чужаку остаться в живых. А может, и не ему. Миару он тоже побаивается, но пока не настолько, чтобы рискнуть.

Пока.

— Слабый мне самой не нужен. Как и отцу. Нет, все правильно. Ты и я, — ладонь нежно погладила щеку. — Мы всегда были здесь чужими. Лишними. И это наш шанс, Вин.

Шанс.

Винченцо понимает. Пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было.

— Тебе не страшно?

— Страшно, — Миара никогда не лгала. Во всяком случае, ни разу еще у него не вышло поймать её на лжи. И сейчас она сказала правду. — Очень страшно. Но агент отца уверяет, что в Империи не все так и плохо.

— Человеческие жертвоприношения? Люди, которые едят других людей? Дикари, помешанные на силе?

— А разве мы не помешаны на силе? Пусть иного толка, но все же? В чем тогда разница?

— Не знаю. И ты вот так готова выйти замуж за кого-то… — он с трудом, но разлепил веки. Высыхая, кровь склеивала ресницы. — За кого-то из них?

— Почему нет? В конце концов, неудачный муж — это ведь не конец света.

Миара ласково улыбнулась и палец её лег на губы, призывая молчать. Потом она сама наклонилась, коснувшись нежно, дразня.

— Не стоит, — Винченцо точно знал, что ей нельзя отказывать.

— И снова боишься?

— Боюсь. Отец будет недоволен.

— Брось. Ему все равно. Если, конечно, мы будем осторожны. А мы ведь будем осторожны, верно? — рука Миары легла на горло. — Или ты хочешь меня обидеть? Нельзя быть настолько неблагодарным.

Сердце в груди дернулось и застыло. Всего на мгновенье.

— Не стоит, — тверже повторил Винченцо. — И мне жаль, если мой отказ тебя обидит.

Рука убралась.

— Ты неисправим, — Миара упала на постель, раскинув руки. — И это хорошо. Ты себе не представляешь, насколько хорошо.

Винченцо поднялся и поклонился. Вежливо.

Правильно.

Почему-то не отпускало ощущение, что за ними наблюдали. Вероятно потому, что за ними и вправду наблюдали. Но кто?

Хотя, какая разница?

***

Со зверем Миха разминулся. Тот бродил где-то рядом, но не настолько, чтобы возникло желание убраться. Наевшись — сырое мясо оказалось не таким уж и отвратным — Миха закрепил остатки туши меж ветвей. Сам же устроился чуть выше. На сей раз сон был более ясным, чутким. Миха привыкал к лесу, и уже мог различить отдельные звуки его. Утром он спустился к роднику, разбитому свиньями. Но вода была холодной и чистой.

Мясо — свежим.

Жизнь почти нормальной. Вот только один вопрос мучил: а дальше-то что?

И дальше держаться родника, охотясь на свиней и прочих копытных? Ночевать в кронах деревьев? Жрать сырое мясо, окончательно утрачивая тот слабый налет человечности, который еще оставался?

Дикарь внутри не имел возражений.

— Это неразумно, — сказал Миха, пусть даже дикарь понимал его без слов. Но почему-то вдруг стало страшно, что он, Миха, опять разучится говорить.

Сложно ведь.

Слова неудобные и язык неповоротливый, да и за зубы то и дело цепляется.

— Лес. Деревья. Лиственные. Будет зима. Листья свалятся, — он поднял один, который еще оставался зеленым. — Снег. Холод.

Дикарь согласился.

Снег он не любил, холод тем паче. И внутри появилось ощущение тепла и огня. И укрытия. То есть, Михе предлагают найти какую-нибудь пещеру, в которой можно развести костер и пережить зиму?

— Нет, — Миха покачал головой. — Надо к людям.

Вот этого его желания дикарь не разделял категорически. Племя — это одно, а люди — совсем другое. Злые. Опасные. Коварные. Приносят дары, а потом ловят.

Сетями.

Запирают в клетки. Везут. Дают воду. От воды сон. И голова болит.

— Значит, тебя так поймали, — Миха присел на пенек. — Ладно, а племя твое где?

Ответ был весьма сумбурным. Где бы племя ни было, но добирались к городу долго, большей частью по воде. А до этого еще была дорога.

— Отличные ориентиры, — язык вернул былую подвижность. — Дорога и лес. Ладно. Тогда попробуем иначе. Выйти к людям. Найти кого-то, кто разбирается в окрестном мире. И узнать, где водятся подобные тебе. Или нам.

План выглядел совершенно бредовым, но альтернативой пока представлялась та самая, еще не обнаруженная пещера, с туманной перспективой постоянной в ней прописки.

— В конце концов, — Миха вытер лицо ладонью. — Сначала мы уберемся как можно дальше отсюда.

С этим дикарь согласился.

Только сперва потребовал снять поросенка.

Мясо еще не испортилось, но судя по тому, как весело припекало солнце, долго оно не протянет.

— Вот. Люди нужны. У них соль. И инструменты. Оружие опять же.

Правда, что-то подсказывало, что местные не настолько альтруистичны, чтобы взять и просто так поделиться с Михой, что солью, что инструментами.

— Будем решать проблемы по мере их появления, — Миха вскарабкался на дерево и стащил остатки добычи. — А все одно, с огнем решить надо. Не дело это — грызть сырое мясо.

Дикарь заворчал.

Лично его и сырое вполне