на то, чтобы пробить такую дыру. Мы… Сейчас пролетаем над местом, где когда-то стоял Федеральный конституционный суд. Как вы можете видеть, от него осталась лишь пара фундаментных стен — вон те два прямоугольника. Там, справа, мы видим развалины замка Карлсруэ. Левое крыло частично сохранилось. Оно располагалось строго перпендикулярно фронту ударной волны. А вот башни и правое крыло разрушены полностью. За замком еще вчера был чудесный городской сад, в котором любили гулять жители и гости города. Сейчас на его месте — черная пустошь. Когда-то лес простирался на десять километров к северу отсюда. Как вы можете видеть, большинство деревьев повалено на землю и выжжено огнем.

— А не опасно ли, Рихард, вот так летать надо центром катастрофы? — спросил ведущий в студии. — Мы только что узнали от доктора Питерса из Управления по чрезвычайным ситуациям, что радиоактивные осадки очень токсичны.

— Не волнуйтесь, в воздухе риск невелик, так как радиоактивное облако пошло дальше, на север, — ответил репортер голосом, не выражавшим особой уверенности. — Правда, земля под нами теперь тоже радиоактивна, но на такой высоте излучение ненамного опаснее того, с которым мы сталкиваемся, когда делаем рентген. Если не находиться здесь слишком долго, то все в порядке. До встречи в следующем эфире!

— Спасибо, Рихард Шарм, — сказал молодой ведущий. — Да, дамы и господа, вот какой чудовищной разрушительной силой обладала эта бомба. У нас в студии — доктор Карл Грюндлер, эксперт по терроризму из Института исследований политических конфликтов при Университете Геттингена. Герр Грюндлер, что могло вызвать такую катастрофу? Верно ли утверждение, которое мы уже не раз слышали, что это террористическая атака с использованием ядерной бомбы, или есть другое объяснение?

Грюндлер был худым высоким лысеющим мужчиной в элегантном костюме и очках в золотой оправе. В отличие от предыдущего эксперта, он производил впечатление человека, который привык общаться с журналистами.

— Да, — уверенно ответил он. — Я полностью убежден, что это была атомная бомба.

— Но кто мог бы ее взорвать? Есть на этот счет какие-то предположения?

— Конечно, пока еще рано делать окончательные выводы. Служба защиты Конституции[8] уже получила несколько писем от исламистских террористических групп. Эти письма в настоящее время изучаются на предмет их подлинности. Мы, эксперты по безопасности, ожидали такой атаки уже давно. Однако должен признать, не в таких масштабах.

— Вы хотите сказать, не такой разрушительной силы.

— Да, определенно. Видите ли, мы всегда предполагали, что рано или поздно «Аль-Каида» или другая группировка смогут заполучить плутоний от Пакистана или Ирана. В принципе, чтобы создать атомную бомбу, хватит и пары килограммов. Однако сама технология ее производства довольно сложная. Требуются технические устройства, которые так просто не построишь и не купишь даже на черном рынке. Так что мы скорее склонялись к версии, что террористы смешают плутоний с обычным взрывчатым веществом и создадут так называемую «грязную» бомбу. С ее помощью они смогли бы добиться незначительного радиоактивного заражения, не более того. Но атака на Карлсруэ совершена полноценной ядерной боеголовкой, причем очень большой.

— Насколько большой?

— Вы, вероятно, знаете, что разрушительную силу атомных бомб обычно принято исчислять в килотоннах. Например, бомба, сброшенная на Хиросиму, обладала разрушительной силой около 13 килотонн, то есть это сила 13 тысяч тонн обычной взрывчатки. Я не эксперт в этих вопросах, но, насколько я могу судить, разрушительная сила бомбы, взорвавшейся в Карлсруэ, была по меньшей мере в десять раз больше.

— В десять раз! Как вы пришли к такому выводу? Я хочу сказать, ведь бомба, сброшенная на Хиросиму, стерла весь город с лица Земли.

— Та бомба была сброшена с высоты 5000 метров на город, который в то время практически полностью состоял из деревянных зданий. Одни из них сгорели, другие просто смело взрывной волной. В Карлсруэ бомба взорвалась на земле. Это означает, что бо́льшая часть энергии взрыва ушла в атмосферу и под землю. Кроме того, современные здания из стали и бетона намного прочнее деревянных. И даже несмотря на это масштаб разрушений оказался большим. Это указывает на то, что эта бомба была намного мощнее той, что взорвалась в Хиросиме.

— Кто мог бы сделать такую бомбу?

— Исходя из наших данных это точно не Иран, не Пакистан и не Северная Корея. Они просто не в состоянии произвести бомбу такой разрушительной силы. Вероятнее всего, это могла быть одна из четырех держав: Россия, Китай, США или Израиль. Возможно, еще Индия, но это маловероятно.

Ведущий непроизвольно сделал шаг назад.

— То есть вы утверждаете, что одна из этих стран причастна к террористической атаке на Германию?

— Нет, разумеется, нет. За время холодной войны было создано огромное количество атомных бомб. Никто не знает точно, сколько именно. Часть из них была уничтожена в рамках Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. Но до сих пор по всему миру насчитывается по меньшей мере 27 тысяч ядерных боеголовок. Большинство из них обладают взрывной силой 500 килотонн.

— Вы имеете в виду, что одна из этих бомб могла попасть в руки террористов?

Эксперт кивнул.

— Я считаю это вполне вероятным. Видите ли, после распада Советского Союза в российских вооруженных силах некоторое время царил хаос. Зарплата не выплачивалась, солдаты дезертировали тысячами. Я вполне могу представить, что некоторые атомные бомбы могли в это время, скажем так, потеряться.

— Некоторые? То есть у террористов могут быть еще ядерные бомбы?

Лицо эксперта приняло серьезное выражение.

— Боюсь, что да.

Нора выключила телевизор. Она встала и достала пачку сигарет. Не обращая внимания на неодобрительный взгляд подруги, она прикурила одну.

— Нора, пожалуйста, потуши эту гадость! Ты с таким трудом смогла бросить!

Но Нора только пожала плечами и глубоко затянулась. Она вышла на маленький балкон, залитый солнечным светом. Фабьен подошла к ней сзади и положила руку ей на плечо.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Карлсруэ отстроят, и однажды…

— Не будет ничего хорошего, — оборвала ее Нора. — Бомба — это только начало. Грядут войны, ужасные войны. Я всегда этого боялась.

Она прислонилась к груди подруги и заплакала.

— Мне все равно, что случится со мной, — проговорила она сквозь слезы. — Но что будет с Иви?

Фабьен обняла ее.

— Не бери это в голову. Вспомни 11 сентября. Жизнь продолжается. Террористы могут причинить нам боль, но они не отнимут у нас свободы и демократии. То, что произошло, это… плохо, очень плохо. Что бы ни случилось, мы будем к этому готовы.

Нора ничего ей на это не ответила.

40

Фридхельм Ланген изучал разложенные по всему кухонному