Взбодрившись в утреннем душе, он сбегал вниз за завтраком, а возвращаясь в номер с подносом, замедлил шаг.

Чего он, мать его, творил? Вёл себя, как влюблённый идиот. Но ни идиотом, ни влюблённым он не был. К чему весь этот театр? Завтраки в номер, а? Зачем он это делал? Зачем усложнял жизнь им обоим? Ведь продолжения всё равно не будет.

И дружбы их больше не будет. Потому что вчера они осознанно свернули на шоссе под названием «в никуда». Даже он не уверен, что способен сделать вид, что ничего не произошло, и общаться с Аней, как раньше. А она уж… подавно не сможет.

Не проще было бы уйти, как обычно, чем с утра испытывать лишнюю неловкость? Ему не нужны отношения. Он не может ничего ей предложить. Вчера не мог. И сегодня. И завтра не сможет. Она ведь это понимала, но надеяться-то никто не запрещал? А дальше что? Будет смотреть на него огромными глазами верного спаниеля, ожидая, когда он снова протянет руку приласкать её? Ну, да, может быть, они ещё раз повторят как-нибудь, но на этом всё. Мелёхин сомневался, что Аня согласиться на секс время от времени. Поэтому лучше сорвать пластырь сразу. Резко и без колебаний.

Да и вообще ей повезло, что это он у неё был первым. Опытный и умелый, а не какой-то дрожащий от неуверенности девственник или равнодушный мудак, думающий только о своём удовольствии. Как она под ним стонала и извивалась! Хорошо же ей было, он всё сам видел. А так, ну что ей жаловаться? Он ей, вон, какую ночь устроил.

Пока не передумал, Мелёхин опустил поднос с завтраком на пол у двери номера, развернулся и зашагал к выходу.

Да, так будет лучше.

Поедет домой, выспится, наконец, Анька тоже отдохнёт, девочка она неглупая, всё поймёт и без лишних слов. Знает же, какой он.

Потом он позвонит ей. Потом… как-нибудь. Но это не точно.

Сейчас через три…. Да нет, уже даже три с половиной года Мелёхину вспоминать про эту ошибку было, мягко говоря, горько. Тем более, когда он узнал, чем всё в итоге обернулось. Вот что ему стоило остаться с ней, приласкать, объясниться… разбить мечты окончательно? Он не хотел видеть разочарование в её взгляде.

Она бы плакала, наверное, может быть, даже просила передумать, обозвала бы равнодушной сволочью, а потом… возненавидела бы. Закатила истерику? Хотя истерики – не в духе Аркадьевой. В общем-то, произошло бы то, в чём он не хотел участвовать. Поэтому и ушёл.

Но всё могло сложиться иначе: вот он бы вернулся в номер, не сдержался бы, они бы опять занялись сексом, а там… объяснения бы дались ему ещё сложнее. От Аньки ему тогда так снесло голову, что он бы точно не отказался от ещё одного раза, да и собственные чувства Мелёхина напугали.

Нет, с какой стороны не взгляни, всё гадко выходило.

То, что их единственная ночь имела для Ани последствия, это, конечно, его вина. Когда он так прокололся? Может, когда они в третий раз увлеклись друг другом, не сходив в душ? Или он настолько забылся, что и сам не поймёт теперь?

За это время, сколько он раз вспоминал про Аню? Да порядком вспоминал, частенько даже. Только предпочитал сразу отгонять эти мысли подальше, он в принципе не любил думать о проблемах и ситуациях, в которых повёл себя не очень красиво.

–Так ты сказал ошибка,– спросил Паша, когда он закончил своё краткое изложение минувших дней.– Ты серьёзно считаешь, что это была ошибка?

–Ну как сказать,– замялся Серёга, он уже и сам не был ни в чём уверен.

А теперь, после откровений с Пашкой, так и подавно. Весь этот рассказ о прошлом в какой-то мере помог взглянуть на ситуацию с другой стороны и вытащить на свет божий какие-то новые, а может старые, но приглушённые чувства.

–Ошибка, что я ушёл – без сомнений. По-скотски это как-то выглядит.

Варганов, который до Ники вёл весьма разгульный образ жизни, сам всегда уходил от любовниц-на-одну-ночь до того, как те просыпались, лишь улыбнулся уголком рта. До недавней поры он считал, что ему не нужны отношения, жил припеваючи в своё удовольствие и совсем не планировал ни в кого влюбляться, даже не думал, что способен на глубокие чувства. С появлением Ники он многое пересмотрел, взгляды на жизнь и отношения уж точно поменялись в кое-каких местах, поэтому мог понять, через что сейчас проходил Мелёхин. С другой стороны, у них с Аней общий ребёнок, о котором Серёга три года, считай, ничего не знал. Тут он ему совсем не советчик, потому что сложно представить, как бы он сам в такой ситуации поступил.

–Анька хорошая,– кинул Варганов.

–Да я знаю, конечно, хорошая. Всегда такой была.

Серёга подумал, что «хорошая»– какое-то невыразительное слово. Но от этой её «хорошести» иот всего, что их связывало, ему каждый раз становилось не по себе, как только он вспоминал о своём некрасивом поступке.

Вероятно, если бы не было последствий, он бы так не заморачивался. Да, точно. Но выходило, что Аня три года была один на один с множеством проблем, и это его угнетало. Тем более, Сергей знал, какой ранимой и чувствительной она могла быть.

–И думаю, Нике бы очень не хотелось, чтобы её подругу обижали,– завершил мысль Паша.

–А я разве говорил, что обижать собираюсь?

Мужчины обменялись долгими взглядами. Варганов, будучи владельцем фирмы, чувствовал в себе какую-то ответственность за персонал в принципе, а тут Аня, которую с его Никой связывали доверительные отношения. Ещё и Матвей Сергеевич, интерес которого к своему ассистенту уже не был секретом ни для кого в фирме.

–Ну, а дочь ты уже видел?

На лице Серёги зажглась широкая улыбка, и он коротко кивнул.

–Она просто чудо. Даже не думал, что маленькие дети могут быть такими… – он всё искал правильное слово, но оно никак не находилось, поэтому ещё раз повторил, завершая мысль,– могут быть такими. Правда виделись мы всего полчаса, но я очень надеюсь, что скоро всё изменится. Мне бы только Ане почаще на глаза попадаться, а то она меня избегает.

Он, конечно, не стал рассказывать Пашке, как чуть с ума не сошёл, увидев Аню и Леру с этим мужиком, как ревность в нём взыграла, как тошно сделалось. Там всё ещё было настолько зыбко, что называется, на тонкого. Ему бы самому с этими чувствами разобраться. Без чужих советов.

Серёга быстро перешёл к сути сегодняшней встречи, изложив просьбу Паше, а тот лишь задумчиво потирал подбородок, прикидывая варианты. А потом Варганов взял вдруг и спросил прямо в лоб:

–А ты что вообще планируешь? Ты ведь живёшь в Питере. Уедешь обратно.

Мелёхин вздохнул: вот всегда Пашка таким был – мастером неудобных вопросов.

–Ты просто как Аркадьева, она мне то же самое говорит.

–Так ведь логичный вывод напрашивается. Вот и говорит. Ты там, она здесь. Или ты в Нижний переезжать собрался?

Нет, переезжать он точно никуда не собирался. Мелёхин покачал головой и крутанул в пальцах зажигалку, которую минуту назад вынул из кармана куртки. Он редко курил, но если хотелось, себе в этом не отказывал.