Наступать ему не сильно-то и хотелось. После новостей о том, что Карл разгромил французские войска какой-то там пехотой из вчерашних крестьян. Пехотой, удивительно похожих на русских. А связываться с ними он не имел ни малейшего желания.

Его, конечно, убеждали в том, что это все фигня. И это не русские. Да и откуда им здесь взяться? Просто Карл нарядил своих крестьян под них. Чтобы пугать прохожих. Однако Фридрих медлил в нерешительности. Потому что если его советники ошибаются и это действительно русские, то его может ждать очень тяжелое и опасное поражение.

Но кому-то все равно нужно было наступать.

Поэтому помедлив пару часов, Император Священной Римской Империи отдал приказ о наступлении. Но не всеми силами, а лишь швейцарским баталиям, каковых он нанял для этой кампании богато. Сразу тысяч двадцать.

У тех вид знакомых силуэтов тоже радости особенной не вызвал. Свежа была еще память битвы при Риге, когда их баталии оказались уничтожены практически полностью. Да, там был другой цвет гербовой накидки и восставшего льва на ней. Однако тревожности это добавляло немало. Впрочем, контракт есть контракт. И они пусть и неохотно, но выступили вперед. Тремя колоннами, расположенными не одна за другой, а во фронт. Чтобы минимизировать урон от возможного огня артиллерии.

И он последовал. Ведь орудия никто не скрывал. Многочисленные орудия, которых король Бургундии выставил более пары сотен во фронт… К тому же инструкторы, прибывшие к Карлу от Иоанна, сумели мало-мальски привести в порядок его парк. И даже привнести новую технологию — картузное заряжание. Очень надо сказать прогрессивный метод, который все эти пестрые кулеврины да серпентины смог очень серьезно «апнуть», то есть, поднять боевые характеристики в плане скорострельности. Несмотря ни на что. Из-за чего даже самые убогие и тяжелые «стволы» полевой артиллерии Бургундии умудрялись давать по выстрелу раз в две-три минуты. Легкие же орудия работали куда шустрее.

До уровня королевских войск Руси им было, конечно, далеко. Однако даже этот успех выглядел впечатляющим результатом. Практически сказкой в глазах местных. Тем более, что умеренный темп стрельбы привел к интересному эффекту — артиллерия Бургундии не перегревалась. Из-за чего смогла вести обстрел неприятеля непрерывно все то время, что он находился в зоне ее поражения.

— Не устоят… ей Богу не устоят… — мельтешил Карл, не находя себе места. Он наблюдал за боем совсем недалеко от зоны предстоящей свалки и видел все неплохо.

Швейцарцы перли вперед. Перли, невзирая на потери.

Невооруженным взглядом было видно, как ядра проламывали целые просеки в плотных атакующих колоннах. Создавая своего рода волны крови и воли, от которых в разные стороны летели не только жутковатые брызги, но и фрагменты тел.

Однако швисы шли. Смыкали ряды и шли. Даже, казалось, набирая скорость.

Сто шагов до позиций бургундской пехоты.

Восемьдесят.

И тут практически весь фронт как по мановению волшебной палочки окутался пороховыми дымами. А до Карла донесся звук какой-то гулкой трескотни.

Это аркебузиры открыли огонь. Но не из новых длинноствольных московских аркебуз, а из старых. Они и били поближе, и стреляли слабее. Однако — это все одно — были аркебузы, причем хорошей выделки. И они слизнули как корова языком первые пару рядов швейцарцев.

И это стало финишем.

Гордые швейцарские вояки, не знавшие поражений до столкновения с русской пехотой, дрогнули. Они тупо не выдержали. Рассказы ведь о битве при Вильно среди них ходили… и ходили много. К лету 1481 года в вольных кантонах, наверное, каждый уже мог рассказать ту печальную историю о героическом сражении и гибели славных воинов-соотечественников.

А тут — тоже самое.

Ну вот буквально один в один. И они не выдержали. Дрогнули. Побежали. Оставив, впрочем, на поле боя порядка четверти личного состава. Но побежали.

— Серьезно? — удивленно спросил Карл непонятно кого, когда увидел результат атаки неприятеля.

— Видишь, я же говорил, — заметил герцог Шампани и по совместительству его единокровный брат — Антуан, улыбаясь при этом во все тридцать два зубы и сияя словно начищенная золотая монета…

***

— … Ваше Величество, — со всем почтением поклонился королю Англии Яков Захарьевич Кошкин, бывший боярин Великого княжества Московского, а ныне — граф Котлин.

В свое время Яков заключил с Иоанном сделку. Суть ее была проста. Яков отказывался от всех старых владений в пользу короля. Взамен он получил место главы посольского приказа, благо, что обладал к тому способностями. Остров Котлин в вотчину. Плюс — ежегодное держание для строительства на острове укрепленного города и порта. Хорошее держание. В звонкой монете. На двадцать пять лет. Потом уже сам…

На первый взгляд — спорное предложение.

Но это только на первый взгляд. Ведь Кошкин владел только деревнями да селами. С них доход невелик. Да и тот — в сельскохозяйственной продукции. А ее еще продать нужно, что не так-то и просто.

А тут — город. Причем приморский.

Да, его еще нужно построить. Но на строительство деньги дает король, что открывает очень радужные перспективы.

Понятное дело, что строить этот город так, как душа его мятежная пожелает, не получится. У Иоанна уже кто из-за его людей съездил в те края и составил «чертеж» острова. И на основании того чертежа Государь изволил изобразить план будущего города. А потом утвердить список работ, какие Якову Захарьевичу нужно будет провести. И в какие сроки да в каком порядке. Но это все выглядело сущими мелочами по сравнению с тем, что у Кошкина в руках в перспективе лет десяти мог появится свой город с морским портом.

Остров Котлин — традиционная зона подтопления и регулярных наводнений. Поэтому по плану короля с Невы требовалось вывезти грунта и отсыпать крепкий вал, высотой в пять метров, который в дальнейшем обложить камнем, чтобы не размывало. И уже за этим валом потихоньку и возводить город. Сначала отсыпать сердце будущего города — порт. Потом соседний квартал. Потом еще один. И еще. И так далее.

Да, общий объем работ выглядел колоссальным. Но он и не за год планировался к постройке. За четверть века можно черта лысого отсыпать даже такими примитивными, дедовскими методами. Тем более, что имела места личная мотивация Якова Кошкина графа Котлин в том, чтобы как можно скорее и луче развивать город. Свой город. И король готов был ему платить за это. Потому что Иоанну требовался еще один хорошо защищенный и достаточно крупный порт на Балтике на тот случай, если Ригу заблокируют или вообще — возьмут. Нужно было запасное место для базы будущего Балтийского флота