После этого мы в основном игнорировали друг друга, пока однажды вечером в магазине не появилась женщина со свежим синяком под глазом. Она платила за бензин, который накачивал ее муж. Она дала Уоррену деньги, потом крепче взяла за руку мальчика, с которым пришла, и спросила, не может ли выйти через другую дверь.

Уоррен мягко улыбнулся и провел двух испуганных людей в небольшую контору в задней части магазина, которой раньше я не замечала. Меня он попросил последить за прилавком, а сам вышел и недолго поговорил с мужчиной у насоса. А когда вернулся, принес для женщины двести долларов, а ее муж умчался со скоростью, указывающей на то, что он в ужасе.

Мы с Уорреном оставались с этой избитой парой, пока за новыми клиентами не прибыла управляющая местным убежищем для женщин. Когда они уехали, я повернулась к Уоррену и наконец представилась.

Уоррен — то, что называется «хороший парень», герой.

И еще он был одиноким волком. Ему потребовалось немало времени, чтобы начать доверять мне и объяснить почему. Возможно, в другую эпоху и в другой стране не имело бы значения, что он гей. Но большинство волков, обладающих властью в США, родились тогда, когда гомосексуализм предавался анафеме, а в некоторых местах даже наказывался смертью.

Один из моих профессоров рассказывал мне, что последним официальным актом, который отказалась подписать королева Виктория, был закон, объявлявший нелегальными однополые браки. Я бы лучше думала о ней, если бы не причина, по которой королева это сделала: она считала, что женщины на такое не способны. Парламент переписал закон, сделав его распространяющимся только на мужчин, и она его подписала. Королева Виктория не была поклонником просвещения и свободы нравов. Как я уже отмечала, волчьи стаи тоже.

Безусловно, Уоррен не мог жить в тесном соседстве с другими вервольфами. Как продемонстрировали Адам и Сэмюэль всего несколько часов назад, вервольфы очень остро ощущают сексуальное возбуждение. Они воспринимают не только запах, но и повышение температуры, и учащение сердечного ритма. Сексуальное возбуждение вервольфа будит боевые инстинкты во всех окружающих самцах.

Не стоит добавлять, что волк-самец, который испытывает влечение к другим самцам, сталкивается с необходимостью постоянно драться. То, что Уоррен выжил, красноречиво свидетельствует о его бойцовских качествах. Но стая не примет волка, который причиняет столько неприятностей, поэтому столетие своей жизни Уоррен провел вдали от других вервольфов.

Это я познакомила Уоррена с Адамом, который тогда только поселился рядом со мной. Я пригласила Уоррена на ужин, и мы о чем-то — уж не помню о чем — разговаривали и смеялись, когда завыл один из волков Адама. Никогда не забуду отчаяния, промелькнувшего на лице Уоррена.

Когда я росла, я постоянно слышала: волки могут жить только в стаях. До сих пор не знаю как, но выражение лица Уоррена дало мне понять, что одиночество для волка — совсем не обычное обстоятельство.

На следующее утро я постучала в переднюю дверь Адама. Он вежливо меня выслушал и взял листок с телефонным номером Уоррена. Я ушла из его дома, зная, что потерпела поражение.

Уоррен рассказал мне, что произошло дальше. Адам пригласил его к себе и два часа расспрашивал. В конце разговора заявил, что ему все равно, с кем спит волк, пусть даже с утками, лишь бы слушался приказов. Не точно в таких выражениях, но суть Уоррен передал мне верно. Адам, как и любое свое оружие, использует грубость редко, но с большим эффектом.

Вероятно, некоторые сочтут странным, что, хотя Даррил выше по положению в стае, Уоррен — лучший друг Адама. Но они оба герои, две горошинки из одного стручка, — ну, разве что Адам не гей.

Стая была недовольна, когда в ней появился Уоррен. Помогло отчасти то, что большинство волков стаи моложе даже Адама, а за последние несколько десятилетий жесткие нравы Викторианской эпохи значительно изменились. К тому же никто из стаи не хотел иметь дело с Адамом. С Уорреном тоже.

Уоррену было все равно, что думают остальные волки, лишь бы у него была стая, к которой он мог принадлежать. Если Уоррену нужны были друзья, у него была я и был Адам. Ему было достаточно.

Уоррен никогда не предаст Адама: без Адама у него не будет стаи.

— Я позвоню ему, — с облегчением произнесла я. Он отозвался после второго гудка.

— Уоррен слушает. Это ты, Мерси? Где ты была? Знаешь ли ты, где Адам и Джесси?

— Адам ранен. Те, кто это сделал, забрали Джесси.

— Попроси его, чтобы он никому не говорил, — сказал Сэмюэль.

— Кто это? — неожиданно холодным тоном осведомился Уоррен.

— Сэмюэль. Сын Брана.

— Это заговор? — спросил Уоррен.

— Нет, — ответил Адам. — По крайней мере не со стороны Брана.

— Прошу прощения, — заявила я. — Но по телефону беседую я. Не будете ли так добры сделать вид, что это частный разговор? Это относится и к тебе, Уоррен. Перестань прислушиваться к тем, кто у меня в фургоне.

— Хорошо, — согласился Уоррен. Он уловил голос Адама и слегка успокоился, перешел на свой обычный техасский говор. — Как ты, Мерси? — начал он любезно, но постепенно тон его становился все серьезней. — Слышала ли ты поразительную новость: дом Альфы взломан, а он сам и его дочь исчезли? Единственная ниточка — сообщение, оставленное на автоответчике это проклятой русской колдуньи. И она никому не дает его прослушать. Говорят, это сообщение от тебя, но точно никто не знает.

Сэмюэль откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Скажи ему, что объяснишь, когда мы приедем. Я любезно улыбнулась.

— Мои дела с каждым днем все лучше, Уоррен. Спасибо за заботу. Монтана прекрасное место, но я не рекомендую проводить там отпуск в ноябре, если ты не катаешься на лыжах.

— Двадцать лет не вставал на лыжи, — ответил Уоррен гораздо спокойнее. — Адам тоже увлекся лыжами во время вашей поездки?

— Лыжи у него есть, но здоровье не позволило. Я везу с собой врача, но выяснилось, что нам обоим нужно будет вечером уйти, так не согласишься ли ты поухаживать за больным?

— С радостью. Я сегодня вечером все равно не работаю. Так значит, Джесси похитили?

— Да. И в данный момент нам нужно, чтобы ты это сохранил в тайне.

— Сегодня утром я проезжал мимо твоего дома, — сообщил Уоррен. — Там было очень оживленно. Возможно, это просто стая пытается разобраться, но если хочешь избежать внимания, можешь провести ночь у меня.

— Думаешь, это стая? — спросил Адам. Уоррен фыркнул.

— А кто мне доложит об этом. Даррил? Ауриэль мне позвонила и рассказала, что тебя нет, а без тебя женщин ни к чему не подпускают. Считается, что вся стая тебя ищет — ищет вас троих, но это все, что мне известно. Долго ли мне нужно держать язык за зубами?

— День или два. — Голос Адама звучал нейтрально, но Уоррену понял все, что нужно.