— Всего на несколько дней, — сказал Уоррен с болью во взгляде.

— Это имеет отношение к причине твоего расстройства в последние пару дней?

Уоррен взглянул на Сэмюэля и коротко кивнул. Кайл несколько мгновений смотрел на него, потом тоже кивнул.

— Хорошо. Несколько дней. Вещи оставлю у тебя.

— Я тебе позвоню.

— Позвони.

Кайл вышел, неслышно закрыв за собой дверь.

— Ты должен ему рассказать, — заявила я. — Объясни ему все, или ты его потеряешь.

Мне нравился Кайл, но дело не только в этом: даже слепой увидел бы, что Уоррен его любит. Уоррен болезненно усмехнулся.

— Думаешь, он обрадуется, когда узнает, что спит с чудовищем? Думаешь, все сразу станет хорошо? — Он пожал плечами и сделал вид, что ему все равно. — Так или иначе он меня бросит, Мерси. Он закончил Корнелл, а я по ночам работаю на заправке. Вряд ли это союз, заключенный на небесах.

— Никогда не замечала, чтобы это его беспокоило. Он из сил выбивается, чтобы ты был счастлив. Мне кажется, ты должен что-то дать ему взамен.

— Это запрещено, — напомнил Сэмюэль, но голос его звучал печально. — Он не может ему открыться.

— А что, по-вашему, сделает Кайл? — возмущенно спросила я. — Всем объявит, что Уоррен вервольф? Кайл так не сделает. Он приобрел нынешнее положение, потому что умеет держать рот на замке. И он не такой человек, чтобы предать кого-нибудь. Он адвокат, он умеет хранить тайны. К тому же он слишком горд, чтобы позволить поместить свое имя в заголовках таблоидов.

— Все в порядке, Мерси. — Уоррен потрепал меня по голове. — Он меня еще не бросил.

— Бросит, если ты будешь его обманывать, — буркнула я.

Оба вервольфа просто смотрели на меня. Уоррен любит Кайла и потеряет его, потому что кто-то решил: только после свадьбы можно рассказать, кто ты, — словно тогда это может помешать катастрофе.

Я была абсолютно уверена, что и Кайл любит Уоррена. Зачем иначе ему жить здесь, а не в своем большом, современном, снабженном кондиционерами особняке с плавательным бассейном? И Уоррен собирается все это уничтожить.

— Пойду погуляю, — сказала я: на сегодня с меня хватит вервольфов. — Вернусь, когда позвонит Зи.

Я не так цивилизована, как Кайл. Я громко захлопнула за собой дверь и начала спускаться с крыльца. Страшно разозлилась и едва не прошла мимо Кайла, сидевшего в своем «ягуаре». Кайл смотрел прямо перед собой.

Прежде чем я успела передумать, я открыла пассажирскую дверцу и села.

— Отвези нас в парк Говарда Эймона, — сказала я. Кайл взглянул на меня, но лицо его было по-адвокатски непроницаемо, хотя обоняние сообщало мне о его чувствах: гневе, боли и отчаянии.

То, что я собиралась сделать, было опасно, вне всяких сомнений. Меня не сдерживают обязательства вервольфа перед его Альфой, которые не дают открыть рот Уоррену. Если Кайл начнет всем рассказывать о вервольфах, его заставят замолчать. И если Адам или Бран, как бы они ко мне ни относились, узнают, что его проинформировала я, меня заставят замолчать тоже.

«Достаточно ли хорошо я знаю Кайла, чтобы доверить ему наши жизни?»

«Ягуар» скользил сквозь редкое движение вечера среды, как тигр по джунглям. Ни манера вождения, ни лицо Кайла никак не свидетельствовали о его гневе, от которого ускорялся его пульс, и о боли, которая разогревала этот гнев, но я их чуяла.

Он свернул в парк и припарковал машину на свободном месте, каковых было много: ноябрь не самое подходящее время для прогулок по речному парку.

— Холодно, — сказал он. — Можем поговорить в машине.

— Нет, — ответила я и вышла. Он прав: очень холодно. Ветер ведь день не сильный, но Колумбия добавляет сырости в воздух. Я дрожала в своей выпачканной какао футболке — а может, это нервы. Я надеялась, что не ошиблась в Кайле.

Он открыл багажник машины, достал легкий пиджак и надел. Потом достал пальто и протянул мне.

— Надень это, пока не посинела.

Я закуталась в пальто, оно пахло дорогим одеколоном. Мы примерно одного роста, и его одежда мне подошла.

— Мне нравится. Надо купить себе такое.

Он улыбнулся, но глаза его оставались усталыми.

— Погуляем. — Я взяла его под руку и повела по дорожке мимо пустых аттракционов к тропе над рекой.

«Уоррен прав, — подумала я, — если Кайл будет знать, что он чудовище, это не поможет им наладить отношения, но у меня ощущение, что сегодняшние события станут последней каплей, если никто не просветит Кайла».

— Ты любишь Уоррена? — спросила я. — Не той любовью, которая означает хороший секс л приятное общество? Я имею в виду до-самой-смерти-и-за-ней-тоже.

Мне стало легче оттого, что он помолчал, прежде чем ответить. — Моя сестра Элли единственная во всей семье, с кем я еще общаюсь. Несколько месяцев назад я рассказал ей об Уоррене. Я сам этого не замечал, пока она не обратила мое внимание: я ей не рассказывал ни об одном из прежних любовников. — Он взял мою руку в свою, согревая ее. — Мои родители не хотели много лет признавать, кто я такой. После того как я заставил их меня выслушать — мама только собиралась познакомить меня с очередной молодой женщиной из хорошей семьи, — отец лишил меня наследства. Сестра Эллис позвонила мне, как только об этом узнала, но после первого разговора мы избегали слов о том, что я гей. Когда я беседовал с ней, мне казалось, что у меня на груди нашита алая буква и мы оба стараемся сделать вид, что ее нет. — Он рассмеялся горько и гневно. Но когда заговорил снова, голос его звучал подавленно. — Элли попросила меня привести к ней Уоррена.

Он посмотрел на меня, и я поняла, как много это для него значит.

Мы шли быстро, и парк скоро сузился и превратился в цепочку лужаек по обе стороны тропинки. Ухоженная растительность сменилась облетевшими кустами и пожелтевшей травой по колено. На возвышении, с которого открывался вид на реку, стояли качели. Я потащила Кайла к ним и села.

Очень важно было все представить верно. И теперь, когда пришло время, я боялась, что все испорчу.

Лениво покачиваясь, мы смотрели, как под нами течет река под затянутым облаками небом. Немного погодя Кайл сильно потер лицо, чтобы согреть его — и стереть невольные слезы.

— Боже, — сказал он, и я вздрогнула. Я не вампир, который не переносит Его имени, но мне не нравится, когда его используют всуе. Но когда он продолжил, я решила, что, может, и не всуе.

— Я люблю его. — Слова словно кто-то вырывал у него из горла. — Но он не подпускает меня. Ему кто-то звонит среди ночи, и он уходит, не объясняя, куда идет.

Там, откуда мы пришли, показался одинокий велосипедист в облегающем спортивном костюме. Он промчался в мелькании спиц на своем синем велосипеде супермена.

— Красивые ноги, — заметил Кайл.