– Наркотики! – ахнула я.

– Наркотики, – горестно выдохнул Володя. – Она мне все тогда рассказала. Как гульнула от меня в Ессентуках с абреком, как ей потом показали кассету с ее выкрутасами в постели, которую мне обещали переслать, если откажется отвезти в Москву посылочку и кому надо передать. И пошло-поехало. Весь год у себя наркоту хранила… На месте убить хотел! Три дня у сестры жил. Только куда денешься – беременная она. Вернулся… А через две недели полез в шкаф за пакетом с цементом – плитка в ванной отвалилась, зачерпнул совком: в пакете что-то твердое. Сунулся рукой, а там новый сверток… Нинка увидела, побелела вся, затряслась, заплакала. Встретили, говорит, попросили в последний раз припрятать на неделю. А если, мол, не согласишься – муж до дома не доедет… И что делать? В милицию нельзя – посадят дуру. Может, и есть за что, но ребенок-то не виноват. В эту ночь я ее – на поезд и к тетке отправил. Утром уволился, пакет взял – и к сестре. Только ее страшно подставлять. Через Светлану сюда попал. Пакет выкинуть побоялся – вдруг найдут меня. Отдать придется. Может, поторгуюсь – в покое оставят. Веришь, в комнате эту гадость держать было тошно. Сунулся на балкон. Он у твоей подруги только с фасада да с противоположной стороны застеклен. А здесь амбразура оставлена. Веревки для белья общие повешены. Решил пакет под старый таз сунуть, да как черт дернул – вниз посмотреть. Может, и смешно, конечно, но на табуретку встать боюсь. Дома на первом этаже живем, и то на балкон не вылезаю. Замутило враз, голова закружилась, а вниз так и тянет. Дернулся, к соседской стороне отшатнулся, а тут этот таз под ноги… Словом, улетел пакет к твоей подруге. На коленках назад вполз… Думал, думал, что делать? А тут еще наряд ментов! Вы постарались?

– Мы, – подтвердила я. – Но ты сам виноват. Зачем в братья Герману набился? Похож на него, как лимон на арбуз.

– Да Светлана велела в случае чего так сказать. А к Наталье я сначала решил осторожненько влезть и свой пакет забрать. Даже с собакой познакомился. Стетоскоп купил – прослушать, не обнаружила ли она сверток. Когда-то слесарил. Думал отмычку сделать. Только у нее замок хитрый. Если она пакет найдет, тут же меня сдаст. Ей бы в ментовке работать.

– Не сдаст, – уверенно заявила я. – Пакет я тебе верну через пару минут. А вот что дальше делать? Не можешь же ты сидеть здесь сложа руки и ждать, когда протянешь ноги. И работу бросил!

– Да обещал мне кое-кто все уладить. Говорить не буду. Слово дал. Как только уладится, сразу эту дрянь в унитаз спущу!

– Подожди меня тут и дверь не закрывай. Я сейчас…

Быстро вылетев из квартиры, я позвонила к Наталье в дверь и вихрем пронеслась на балкон, оставив ее стоять у входа с разинутым ртом. Денька за дверью на кухне издала тоскливую руладу.

– Подробности потом, – выдавила я на лету, удивляясь сохранности находки. – Снимай квартиру с сигнализации…

Владимир послушно ждал меня на прежнем месте. Когда он схватил пакет, руки у него тряслись.

– Тридцать лет, а колотит, как немощного…

– Как тридцать? – удивилась я. – Думала, тебе все сорок… – В конце концов, он не кисейная барышня.

Но Владимир не ответил. Лихорадочно обнял пакет и облегченно вздохнул. Лицо порозовело. Оказалось, что он умеет улыбаться.

– А ты случайно сам не наркоманишь? – с подозрением спросила я.

– Ты что?! – От возмущения сосед аж подскочил. – Я даже не пью. У меня друга наркоман угробил. Севка к автобусной остановке торопился, автобус шел. А тут эта сволочь обдолбанная на крутой тачке вылетела прямо к остановке! Народ врассыпную, а Севка оглянулся, да поздно было… – Владимир нервно заглянул в пакет, вытащил и снова уложил в него стодолларовые купюры и брезгливо завернул в старую газету. – И куда теперь эту дрянь девать?

– Под ванну. Запихивай и пойдем, я тебя ужином накормлю. Сейчас дочь придет.

Сопротивлялся он недолго. Очевидно, после откровений на душе у него полегчало, и на радостях Владимир согласился.

Ужин прошел почти в непринужденной обстановке. Выяснилось, что сосед несколько дней постился, – кусок в горло не шел, – и о еде вообще не думал, поэтому за столом наворачивал все за обе щеки, ухитряясь управляться одной рукой. Вторая была выведена из строя дверцей шкафа, как и правый бок… И первое, и второе, и компот умял в рекордно короткий срок – не более чем за десять минут. К моменту возвращения дочери он, не в силах расстаться с куском хлеба, потихоньку отщипывал от него кусочки и отправлял в рот, уверяя при этом, что сыт.

Алена вызвала меня в коридор и укоризненно шепнула:

– Мам, ну что тебе жалко накормить человека? – И, не дожидаясь от меня ответа, пошла уговаривать его составить ей за ужином компанию.

Владимир беспомощно взглянул в мою сторону, но я только развела руками. Мне было некогда – необходимо предупредить неожиданное вторжение подруги. Кто знает, что могло прийти ей в голову?

Но я опоздала. Наташка вошла и немигающим взглядом уставилась на соседа, пожелав ему лично приятного аппетита. По интонации это сильно смахивало на пожелание подавиться. Он послушался и тут же поперхнулся. Алена подсунула ему бокал с компотом из сухих яблок и каркаде, уговаривая не торопиться. Бесполезно. Откашлявшись, он моментально вскочил, рассыпался в благодарностях и, пожелав всем спокойной ночи, удрал к себе.

– Врагов откармливаешь? – с сарказмом заметила подруга. – Не иначе как на убой. А что ты у меня с балкона украла?

– Взрывное устройство! – рассердилась я, делая отчаянные попытки втащить Наталью в комнату.

Но она ни мимики, ни жестов не замечала – приглядывалась и принюхивалась к тому месту, которое покинул сосед.

– Мам, ну хватит паясничать, – откликнулась на мои старания Алена. – Опять какие-то тайны? Можно подумать, я разболтаю об этом направо и налево. Почему Наталье Николаевне ты доверяешь, а мне нет?

При этих словах Наталья наконец оторвалась от табуретки и уставилась на нее:

– Потому что нельзя портить аппетит во время еды, – отчеканила она, – подавишься. Умные должны учиться на чужом примере… А твоя мать, как я поняла, спешно ликвидирует последствия стихийного бедствия, именуемого походом в магазин. Скармливает двадцатую упаковку сосисок кому ни попадя.

– Наш сосед – несчастный человек, – отчеканила я, и Наташка громко фыркнула. – У него проблемы с женой, поэтому он вынужден ютиться в таких условиях, как сейчас, но…

– Но они ему надоели, – вмешалась Наталья. – И поэтому лезет в мои хоромы!

– Никуда он уже не лезет. Вместо него влезла я…

Не могу сказать, что это прозвучало громко, но эффект был поразительный. Наташка, уперев одну руку в бок и жестикулируя второй у себя над головой, так и застыла на месте в одном положении. Только кисть правой руки продолжала выделывать наверху замысловатые вензеля.

Алена, наморщив лоб, с любопытством смотрела на потолок, безуспешно пытаясь уловить там смысл разговора.