Лукас сделал вид, что задумался:

– Так-так… А какая она? Вы можете ее описать?

Мартини вынул из кармана бумажник и достал оттуда фотографию Моники:

– Вот она. Ты ее знаешь?

Лукас взял фото и принялся его разглядывать.

– Хорошенькая, – произнес он, явно провоцируя учителя. – По-моему, она тут сегодня была.

Мартини, однако, не был расположен шутить. Он схватил парня за пропотевшую футболку и припер к ближайшей стенке. Такого с ним еще не случалось, по крайней мере на людях. На них стали оборачиваться.

– Ребята, тут назревает драка! – крикнул чей-то голос, и их быстро окружили.

Но учитель впился взглядом в глаза Лукаса:

– Так ты видел ее или нет?

Мальчишка явно не привык к такому обращению, и в нем нарастало желание дать отпор. Но он сдержался и сказал угрожающе:

– Я ведь могу и донести на вас за такие дела.

Учитель ничуть не испугался:

– Я еще раз повторять не буду.

Резким движением Лукас стряхнул с себя руки учителя:

– Я знаю, где она, – и добавил торжествующе: – Только вряд ли вам это понравится.

Когда Мартини добрался до указанного дома, дождь прошел. Света в доме не было. Дверной колокольчик прозвучал в абсолютной тишине. Потом кто-то зажег лампочку в коридоре.

Сквозь матовое стекло двери Мартини видел, что происходит внутри, и ему казалось, что это мираж, дурной сон.

Ему открыл дверь голый по пояс парень с абсолютно гладкой, словно полированной, грудью. Он был босой, и на нем наблюдались только спортивные штаны. За ним из какой-то комнаты высунулась Моника. Она была одета, но растрепанные волосы рассказывали другую историю.

На обратном пути оба не проронили ни слова. Мартини ограничился тем, что позвонил жене и сказал, что все в порядке, они едут домой. Но больше ничего говорить не стал.

– На вечеринке было очень скучно, и мы сбежали, – принялась оправдываться девочка.

Отец молчал.

– А потом мы заснули и не заметили, сколько прошло времени. Мне очень жаль.

Мартини яростно сжимал руль, не обращая внимания на боль в перевязанной руке.

– Ты курила? – грозно спросил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Травку курила?

Она тряхнула головой, зная, что врать бесполезно:

– Я не знаю, что это было, но клянусь, что больше не было ничего.

Мартини старался сохранить спокойствие.

– И тем не менее сейчас будешь объясняться с мамой.

Когда он припарковал белый внедорожник в конце бульвара, Клеа уже стояла на крыльце в своем кардигане. Моника вышла из машины первая. Отец смотрел, как она бежит к дому. Клеа раскинула руки и прижала дочь к себе, этим объятием сбрасывая напряжение. Мартини наблюдал за сценой сквозь лобовое стекло, и ему не хватило мужества нарушить этот миг своим вторжением. Он снова подумал о том, что произошло в его семье шесть месяцев назад, когда он чуть не потерял все.

Нечто.

Нет, этого больше не случится. Никогда.

Прогноз оправдался. Двое суток без передышки лил дождь.

Наутро третьего дня сквозь тонкую пелену полупрозрачных облаков проглянуло бледное солнышко.

Мартини решил, что сегодня в самый раз будет заняться беседкой в саду. Ему хотелось отвлечь Клеа от мыслей о пропавшей девочке, и вернуться к идее маленького огорода и теплицы казалось весьма удачным ходом. У жены не было никаких занятий, и она целыми днями смотрела телепрограммы, полностью посвященные только истории с Анной Лу Кастнер. При отсутствии официальной информации каждый считал себя вправе выдвинуть собственную версию. На телевидении ни о чем другом не говорили. И гипотезы выдвигали не только специалисты. На передачи приглашали и старлеток, и людей из околотеатральной тусовки. Это уже выходило за рамки приличий. Строились гипотезы, одна абсурднее и фантастичнее другой. Самые незначительные детали истории Анны Лу анализировались и обсуждались, словно с минуты на минуту разрешение загадки должно было прийти именно оттуда.

Создавалось впечатление, что этот поток болтовни никогда не иссякнет.

Жизнь в доме учителя теперь протекала под непрерывный аккомпанемент включенного телевизора, а потому в то утро он сел в машину и отправился в скобяную лавку. Он купил рулон полиэтиленовой пленки и листовое железо для контура, а к ним болты, гайки и зажимы для закрепления стяжек. Когда Мартини загружал все это в просторный багажник внедорожника, его внимание привлек какой-то звук.

Это шелестели по асфальту колеса скейта.

Он обернулся и увидел Маттиа, проезжавшего в нескольких метрах от него.

– Маттиа! – помахал он рукой.

Парень его поначалу не заметил, а затем повел себя очень странно. Он резко затормозил, потом так же резко прибавил скорость и умчался прочь.

Мартини вздохнул: он действительно не понимал этого мальчишку. Потом сел в машину и поехал домой.

Обычно он проезжал по дороге, огибавшей городок, по своего рода кольцевому шоссе, дававшему возможность миновать центр. Как правило, машины там двигались довольно быстро, но в это утро он уперся в колонну автомобилей, которая еле ползла. Может, произошла авария, что нередко случалось на дальнем перекрестке. И действительно, ему показалось, что впереди мигают маячки патрульных машин. Он продвигался вперед, однако ни одной помятой машины не увидел.

Значит, дело было не в аварии. Впереди оказался блокпост.

В эти дни в Авешоте блокпосты выставляли часто, особенно возле дома пропавшей девочки. Мартини не видел смысла в таких мерах, разве что ожесточить население. Это все равно что запереть стойло, когда все быки уже разбежались. Однако у него возникло подозрение, что в условиях постоянно сгущающейся тайны и нарастающего внимания СМИ полицейские просто должны были продемонстрировать публике, что они чем-то заняты.

Автомобилисты в пробке не имели возможности свернуть в какую-нибудь боковую улочку и объехать блокпост, а разворачиваться не решались: это вызвало бы подозрения. Мартини тоже смирился и терпеливо дожидался своей очереди. Но по мере того как он продвигался вперед, у него внутри нарастала тревога. По кончикам пальцев пошли мурашки, а в желудке возникла странная пустота.

– Добрый день, ваши документы, пожалуйста, – сказал полицейский в форме, склонившись к открытому боковому окошку.

Учитель уже приготовил все необходимое и протянул ему водительское удостоверение и техталон.

– Спасибо, – сказал полицейский и отошел к патрульной машине.