— Но это лишь ваше мнение, — повторил преподобный Браунли. — Какова же причина, по которой вы высказываете ваш протест, сэр? Вы должны выразиться яснее.

Все еще глядя на девушку, Скарборо скрестил руки на широкой груди, и его губы искривились в усмешке.

— Мне рассказать, Аннабел? — спросил он. — Или вы сами предпочтете сделать это?

Именно эта его усмешка побудила ее к действию. Подхватив подол длинного платья обеими руками, девушка пошла прямо к герцогу, не обращая внимания на предостерегающие взгляды гостей.

— Рассказать о чем?! — крикнул Бернард вслед невесте. — Аннабел, о чем он говорит?!

Она не ответила. В это мгновение все ее внимание было приковано к мужчине у колонны, к мужчине с насмешливыми голубыми глазами и душой змеи. Именно он был виновен в том, что у нее родились сомнения относительно собственной свадьбы. А теперь унизил и опозорил ее перед всеми этими людьми. Она должна как-то остановить его.

Оказавшись прямо перед герцогом, Аннабел постаралась сдержать свою ярость и вести себя достойно. Пусть она и родилась под жестяной крышей лачуги в Миссисипи, но она вот-вот станет графиней, а графини всегда соблюдают приличия.

Она горделиво вскинула подбородок, как ей диктовало ее будущее положение, и уже открыла рот, чтобы с холодной вежливостью приказать Кристиану немедленно выйти, — но тут он проговорил:

— Разве вам не понравилась та турецкая баня?

И в тот же миг Аннабел забыла о своем намерении вести себя как подобает графине. Она в ярости прошипела:

— Ублюдок!..

А затем, не раздумывая ни секунды, на глазах у сотни гостей из нью-йоркского и английского высшего общества, ударила герцога Скарборо кулаком в челюсть.

— Это был самый унизительный спектакль, который я только видела в своей жизни.

Сильвия перестала мерить шагами гостиную своего номера, но только для того, чтобы одарить брата гневным взглядом.

— Я знаю, ты всегда пренебрежительно относился к правилам этикета, но эта твоя выходка… Она настолько за гранью приличий, что я просто не нахожу слов.

Сильвия, очевидно, солгала, поскольку тут же разразилась гневной тирадой:

— Да, за гранью приличий. Совершенно непростительный и глупый поступок! О чем только ты думал?!

Кристиан оторвал платок со льдом от заплывшей челюсти и уже открыл было рот, чтобы сказать, что не очень-то думал в тот момент, но он не успел произнести ни слова, потому что Сильвия продолжила свою речь:

— Я знаю, что ты не слишком любишь Рамсфорда. Но возражать против свадьбы этого человека… Ведь слова о возможных причинах для возражения не должны восприниматься буквально! Боже правый, да и какая у тебя может быть причина?! А эта бедная девушка… Могу только представить, что она сейчас чувствует.

Тут Сильвия наконец умолкла, позволив брату заговорить.

— Бедная девушка? — переспросил он. — Она едва не вышла за Рамсфорда. И поверь мне, я оказал ей услугу. — Он дотронулся пальцами до синяка на челюсти и поморщился. — Думаю, что оказал услугу заодно и ему.

— Услугу? — Сильвия недоверчиво покачала головой и рассмеялась. — Каким образом унижение невесты, жениха и всех гостей может считаться услугой? Как можно считать услугой то, что ты опозорил себя и меня и сделал эту девушку объектом отвратительных сплетен, вызванных твоими намеками?

Кристиан нахмурился. Какими намеками? Он старался вспомнить, но весь этот эпизод уже почти стерся из его памяти. Герцог помнил только одно: он стоял у колонны, думая о том, что эта церемония — гнусный фарс и что кто-то должен остановить ее. И еще он помнил кулак Аннабел, врезающийся в его челюсть, — это отложилось у него в памяти лучше всего. Кристиан подвигал челюстью, и тотчас же все лицо пронзила боль.

Приходилось признать, что у Аннабел отличный хук справа. Поскольку же он, Кристиан, в тот момент не слишком хорошо держался на ногах, то этот удар отправил его на пол. Ему еще повезло, что обошлось без перелома.

Она переступила через его распростертое на полу тело и вышла из зала. Ее семья тут же последовала за ней. Бернард же с сестрами и свидетель графа исчезли в боковой двери. А Сильвия с помощью корабельной команды увела его, Кристиана, в каюту.

— Как ты мог?! — продолжала сестра, все еще расхаживая туда и обратно и пылая праведным гневом. — Как ты мог сделать такое с невинной девушкой и одним из пэров?

Герцогу было бы весьма затруднительно ответить на этот вопрос, поскольку он и сам толком не знал, почему так поступил. Он решил, что настала пора рассказать сестре о пятистах тысячах долларов, но она вновь заговорила:

— Ты должен немедленно извиниться перед мисс Уитон. И перед Рамсфордом. Тебе также придется объясниться с ними и найти способ компенсировать ущерб. Только Бог знает, как ты с этим справишься. Даже не могу себе представить, что ты должен будешь сделать.

Конечно, Сильвия была права. Но извиняться — это было бы по меньшей мере лицемерно, поскольку он нисколько не сожалел о содеянном. Что же до возмещения ущерба, то он не сможет сделать и этого. Хотя ему еще предстояло подумать, как объяснить ситуацию сестре.

Откашлявшись, герцог пробормотал:

— Но я не могу сделать это сейчас. Я еще пьян, если ты до сих пор не заметила.

— Кто же мог этого не заметить? — Сильвия поморщилась. — Даже если бы ты не качался из стороны в сторону, то я бы все равно поняла, что ты пьян. Поскольку ты совершенно не понимал последствий сказанного тобой.

Кристиан не ответил. От бесконечной ходьбы сестры его мутило, и ему казалось, что в комнате сразу две Сильвии. Оценить последствия каких бы то ни было слов в таких условиях было совершенно невозможно.

— Говоришь, последствия?.. — Он сделал паузу и сглотнул. — О чем ты?..

К счастью, хотя бы этот его вопрос заставил сестру остановиться.

— Кристиан, ты заявил, что у тебя есть причина, по которой они не могут пожениться! Единственная возможная причина для этого — твой роман с невестой. Но поскольку ты никогда прежде не встречал ее, то вряд ли подобным заявлениям можно доверять. После сегодняшнего утра ваши имена связаны, и вы станете объектами многочисленных сплетен. Я не сомневаюсь, что уже пошли слухи о том, как вы тайно встречались на палубе корабля. Разумеется, вам придется опровергнуть все эти слухи.

На него нахлынуло чувство вины.

— Да, конечно, — пробормотал он.

— Так-то, — кивнула сестра. Уставившись на него, добавила: — Если, конечно, все эти слухи не правдивы…

Герцог постарался придать лицу невинное выражение, но из этого ничего не получилось — Сильвия слишком хорошо его знала.

— О, Кристиан!.. — Она со стоном упала в кресло. — Ты что, воспользовался невинностью этой девушки? О Боже!