– Верю! – я воскликнула импульсивно, поскольку сам Егор в это верил. – Но и что-то не вяжется, согласись. Может, и у Камелина есть какие-то границы? Ведь и ты хотел ему смерти, но так и не решился. Это все-таки не та черта, через которую любой с радостью перескочит.

Наверняка я делала ему больно такой откровенностью. Егор имел право на ненависть и месть, но вряд ли предполагал, что я обе воюющие стороны вижу примерно в одном свете. Почему-то каждый о себе думает лучше, чем есть на самом деле, а историю пишут победители. Вот кто в этой истории выиграет, тот и объявит себя положительным персонажем, добившимся справедливости, а проигравший будет сидеть в тюрьме или нищете и кусать локти.

Я боялась и его ярости – на его месте я бы точно разозлилась. Но Егор долго молчал, а потом поднял лицо. Поймал в темном стекле мое отражение и тихо сказал:

– Однако даже Камелина кто-то любит. Замуж за него идут. Сколько уже их было? Я же, по-твоему, не могу рассчитывать даже на симпатию?

– Откуда тебе знать про его отношения? Может, он просто покупает этих девиц… например, московскими квартирами?

Егор усмехнулся, поняв намек:

– Саш, а ты не слишком утрируешь мои отрицательные стороны?

От ответа меня спас совсем уж неожиданный стук в дверь, заставивший взвиться на месте. В самом, самом лучшем случае мы просто громко разговаривали посреди ночи, чем вызвали возмущение соседей, и те явились скандалить. Ничего приятнее я придумать не смогла. Тем временем, пока я перебирала варианты один другого хлеще, Егор прошел мимо, аккуратно отодвинув меня с прохода, и глянул в дверной глазок.

Уже через секунду я услышала знакомый голос с привычной не слишком эмоциональной интонацией:

– Какого лешего вас занесло в Чертаново? О, а ты полураздет или полуодет?

Я и сама удивилась, что смогла вдохнуть, зато вопрос прозвучал сипением:

– Дима?! Как ты нас нашел? На нас жучки, какая-нибудь крутая навигация? А если и Камелин бы таким же образом на нас вышел?!

Вроде бы у моей паники были основания, однако Егор откашлялся в кулак, чтобы скрыть смешок, и успокоил:

– Я ему скинул СМС, Саш. Ты как-то уж слишком сильно погрузилась в главную роль шпионского фильма, – и тут же бессердечно добил образом хозяина квартиры: – Заходи, Дим. Поздно уже, сейчас все расскажешь, и ночь здесь проведем. Только все лежачие места уже заняты. Чай будешь? Мы как раз собирались…

И как-то в собственной квартирке стало тесновато, захотелось выйти на малюсенький балкон и глотнуть воздуха. Или продышаться без двух пар внимательных глаз. Но пришлось смириться – или хотя бы сделать вид, что меня это вовсе не беспокоит. И что мне безразлично, что я перед ними в ночнушке, ночь ведь! А эти двое… о, они явно видели, что я волнуюсь, и пока еще держались из последних сил, чтобы не акцентировать на том внимания.

– Не поделитесь, чем вы тут занимались до моего приезда? – Дима все оттягивал серьезный разговор, концентрируясь на привычных подколках.

– Ругались! – уверенно заявила я.

Егор, глядя прямо на мой профиль, добавил не без игривой провокации:

– И целовались.

У меня хватило смелости посмотреть на него и отрезать:

– Ничего подобного! Это был не поцелуй, а… а разговор на близком расстоянии!

Егор подхватил на той же ноте:

– И это гораздо интимнее, чем поцелуй!

Спорить сложно – ощущения «на грани» часто воспринимаются острее, чем когда за грань уже перешагнешь. Но я была бы не я, если бы не спорила:

– Неправда! Не выдумывай, Егор!

– Повторим? Ну, для чистоты эксперимента.

– Лучше повторим то, как мы ругались!

– И это тоже, но в прошлый раз получилось как-то не очень эмоционально, совсем без огонька. Целуешься ты явно жарче, чем ругаешься. Но это ничего, пообщаешься со мной – станешь импульсивнее.

Я тихо рыкнула, а в стороне раздался голос Димы, спокойно попивающего чай:

– Я сюда уже заведенный пришел, или по ходу дела завелся? Ребят, я сейчас будто бы начало самого лучшего порно-ролика смотрю.

Егор хмыкнул:

– Перемотал бы ты уже на следующую серию, а то мне самому напряжение кажется перезатянутым.

Он протянул ко мне руку, но я слегка отодвинулась, выпрямила спину и уставилась прямо на Диму, упорно переводя разговор на менее спорную тему:

– А ты почему здесь? Решил, что Камелин уже не явится?

Дмитрий покачал головой.

– Напротив. Он уже явился, и мы все обсудили. Договорились до подписания пакта о ненападении.

– Что?! – мы спросили это хором, а Егор еще и на ноги вскочил. Протяжно выдохнул и переспросил немного тише: – И ты молчал?

– Я не молчал. Я вас слушал. От вашего диалога у меня всё поднимается, а от моего рассказа у вас всё падать начнет. Чувствуешь разницу?

Я вообще ничего не понимала, а Егор, снова усевшись на место, вдруг сощурился и спросил другим тоном, явно уже предчувствуя плохие вести:

– Ближе к делу, Дим. И не пропусти ни одной детали.

Тот пожал плечами и передвинул ко мне свою, уже опустевшую, чашку. Я решила, что таким образом он намекает на добавку, и встала, чтобы налить. Дима начал говорить только после того, как заполучил свой чай:

– Все детали на видеозаписи. Потом глянешь, если интересно. Камелин явился около десяти. С двумя ребятами.

– Всего? – Егор удивлялся еще сильнее, чем я.

– Всего, – Дима кивнул и уставился в кружку, будто бы подбирая правильные описания. – Показал тем самым, что собирается договариваться и полагается на наше здравомыслие. Скорее всего, он и сам понял нашу задумку, потому ни на одной из камер даже не мелькнуло оружия – его не за что привлечь.

– Ты мог его спровоцировать!

– Мог. И вышла бы банальная потасовка – кто кому рожу набьет: мы им или они нам. Получилось бы, что мы им, но проблему это никак не решает. Потому я пропустил этот этап и его выслушал. Он не считает нас способными на убийство, иначе бы не пришел. И тем не менее он знал, что рискует, ведь мог и ошибаться… – Дима ненадолго задумался, но его никто не торопил. – В общем, разговор был короткий. Что-то типа: «Отпустите девочку, и на том историю закончим, я слишком стар для этого дерьма», или какую-то подобную киношную чушь. Сказал, что мы все и без того потратили хренову тучу ресурсов, чтобы выяснить, у кого яйца железнее. А теперь пора прекращать. Предложил двадцать пять миллионов. Деньги уже на нашем счету.

Егор все же не выдержал: вновь поднялся на ноги, шатнулся к окну, замер надолго. Через несколько минут развернулся резко, а затем медленно, почти по слогам произнес: