– Вот невезуха, – досадливо крякнул Хаг.

– Вы нам расскажете, что известно? – осторожно вставила Иоле.

– Расскажу, – согласился Гад и осушил до дна чашку. Задумчиво покосился на дно, перевел взгляд на печенье в вазочке.

Пантомима выглядела столь выразительно, что Янка снова захлопотала. Налила декану новую чашку и выложила припрятанные к завтрашнему утру пирожки. Похоже, дэор с этими диверсиями в академии и пророчеством совсем замотался и забыл перекусить, не говоря уже о полноценном ужине.

– Так почему лиана у хранителя пеплом осыпалась? – не утерпев, вылез с вопросом Машьелис.

– Хранитель невольно пронес в стены АПП семя праха. Оно активируется при соприкосновении с живым растением, – мрачно объяснил Гад. Новость настолько портила ему настроение, что никакое варенье и пирожки не помогали.

Дракончик присвистнул:

– Это нам, выходит, повезло! Если бы мастер Байон не позвал хранителя к заболевшей лиане, то прахом могло осыпаться дерево Игиды? Или его хворь не взяла бы?

– Не исключено, сила детей Игидрейгсиль велика, но могла ли она противостоять семени – нам неведомо, – проронил декан и устало потер колоритный нос.

– А хранитель? Он же дриадан, чувствующий все живое, как же мог прошляпить такую пакость? – удивился Хаг.

– Семя праха настолько мало, что его не увидишь глазами. Оно до такой степени неживое, что хранитель не смог ощутить его своим даром, – поморщился дэор. – Край Пепла – очень странный и страшный мир, где ничто живое в нашем с вами понимании существовать не способно. К счастью, преодолеть границы мира создания, его… хм… населяющие, и объекты, в нем произрастающие, не могут.

– Значит, этому семени кто-то помог, – тяжело уронил тролль.

– Может, случайно получилось? Мало ли безголовых авантюристов, – вставила Янка. – Сунулся из любопытства, живым выбрался, а семечко случайно пристало к одежде или обуви. У нас в Америке подорожник индейцы называли «следом белого человека». С другого континента на подошвах обуви мореплаватели семечки привезли. Один случай – случай, два – совпадение, три – закономерность. Сколько уже случаев, мастер Гад?

– Уже три, – задумчиво почесывая нос, откликнулся декан.

– Это если с веткой считать? – деловито справился Йорд, болтая в чае ложечкой и едва слышно постукивая ею по стенкам, будто перебрасывал костяшки на счетах.

Декан сухо кивнул и пояснил:

– Черная джечь, нидхёг и семя праха. Три. Первая выглядит как клякса липкой смолы. Является отходами жизнедеятельности амебообразного паразита. При попадании в растительную среду из отходов выделяется новая тварь. Саду до определенной степени повезло. Добравшийся до живой ветви паразит был заточен в окаменевшую ветвь магией древа Игиды. Из такой ловушки черная джечь выбраться не в силах. Древо спаслось.

– Где же такая пакость водится и как в академию попала? – выпалила Янка, а Стеф, так и вовсе содрогнулся, наверное, живо представил, как Сад Игиды или его Великий Лес превращается в черное г… грязное нечто, являющееся отходами живучего паразита.

– Где водилось, там ныне уже нет… Ничего и никого, – сухо и мрачно проронил Гад. – Как на подошве сапога хранителя оказалась эта дрянь – другой вопрос. Увы, пока на него не имеется точного ответа.

– Эй, но в подземном саду Игиды чувствуется мощнейший охранный слой, – спохватился Машьелис. – Туда же ни одно вредоносное создание, существо и сущность, – дракончик не упустил случая щегольнуть свежевызубренными понятиями, – не должны просочиться.

– Не должны, – философски согласился декан. – Но, видишь ли, абсолютную защиту сотворить невозможно, это противоречит законам бытия. Уязвимое место отыщется всегда. В нашем случае Сад Игиды защищен самой своей сутью детей Игидрейгсиль. Иную дополнительную защиту – магическую, ритуальную или другого рода – на него наложить невозможно, так же как невозможно создать защиту знаками. Естественная защита деревьев не подпустит к ним никого, несущего угрозу существованию, однако своих хранителей-дриаданов эта защита пропускает всегда. Они считаются частью сада, потому ни на джечь, ни на семя праха купол Игиды не отреагировал бы.

– А на нидхёг? – вставил Машьелис.

– Червей бы не пропустил, – согласился Гад.

– Чего же их тогда чуть ли не в панике ловили и из Пита душу вытряхивали? – изумился Хаг и наморщил лоб.

– Потому, Фагард, что черви, размножающиеся с ужасающей скоростью, способны были, выбравшись из зданий АПП, поглощая силу, в кратчайшие сроки уничтожить все посадки на территории, – язвительно пояснил декан, воздев вверх ложечку от варенья. – Не говоря уж о том, сколько разрушений они принесли бы, разрушая все препятствия на пути к пище.

– Значит, дриаданы могут случайно занести в сад любую дрянь, и защита их пропустит, – резюмировал Йорд. – Осталось выяснить, где они эту гадость подцепили. А затем, как Янка сказала, узнать: это несчастливые совпадения или закономерные действия неизвестного врага, на которого указывает озвученное вами пророчество.

– С хранителями беседовали. Они во время своих прогулок по городу не заметили ничего необычного. Посещение парка и таверны «Последний дуб» – их обычный маршрут.

– Чего их в таверну скопом тянет, неужто в нашей столовой плохо кормят? – удивился Лис.

– Лишь там готовят любимый хранителями желудевый суп по особому рецепту, – с добродушной усмешкой объяснил Гад. Невольно улыбнулась и Янка, припомнив характерные, похожие на свиные пятачки, носы хранителей леса. – Таверна эта в Дрейгальте стоит столько, сколько я себя помню. Ее хозяин тоже дриадан.

– Так я никого и не подозреваю, – округлил глаза Машьелис и аж руками на декана замахал. – Я о том говорю, что если все знают, где застать гуляющего дриадана, то подбросить ему какую-нибудь пакость становится плевым делом.

– Никто ничего не заметил, даже знаки Игиды никаких следов не выявили. То ли их не было вовсе, то ли мы не смогли правильно применить знаки, – досадливо поморщился Гад. – Мы все внимательно осмотрели. Никаких чужаков на кухне там не было, а если кто-либо в зале успел нашим дриаданам пакость подбросить, то был столь искусен, что его никто не заметил.

– Что ж теперь, всю академию барьером из знаков окружить, чтобы вредителей не пропускала? – задумчиво предложил Хаг.

– Тогда из АПП и вовсе никто не выйдет и внутрь не войдет. Очень сложно откалибровать чувствительность артефакта и радиус его воздействия. Мысли, чувства… мало ли что у кого в головах носится. Вы вот тоже местами вредители, – едко усмехнулся декан.

– М-да, – крякнул Фагард и сделал вид, что смутился. Ну сломал он в прошлом году кое-что из мебели, так не со зла же. Не рассчитана она на тролля, впавшего на экзаменационной работе в раздумья о сложностях знаков.

– Господин декан, а с личинками нидхёг – даром дриады – ситуация аналогичная? – справился Стефаль.