Но прежде чем вернуть все на круги своя и понять, откуда она знает о Джеке, потому что о нашей твиттерской войне никто, кроме Итана, в школе не знает.

– Ну, вы же вроде встречаетесь, верно?

Мой смешок оказался слишком громким для опустевшей раздевалки.

– Встречаемся? – переспросила я. – Я и Джек?

Выражение лица Пуджи не изменилось.

– Я постоянно вижу вас вместе.

– Да, потому что… – Потому что мы сражаемся на виртуальном поле боя, вооруженные мемами и тупыми шутками. – Потому что он помогает Итану с капитанскими обязанностями. Ты же знаешь, какой Итан занятой.

Пуджа пожала плечами.

– Ладно. – Она поправила рюкзак на плечах, но ее взгляд дал мне понять, что она еще не закончила. – Просто… что ж. Если ты захочешь обсудить это с кем-нибудь, то знай, что я, учитывая обстоятельства, твой лучший вариант.

Я рассмеялась, прежде чем задуматься над ее словами. Пуджа сжала губы в тонкую линию, словно она говорила о чем-то, что мы обе знали. Поэтому я спросила:

– Погоди. Что ты имеешь в виду?

– Ой, да перестань. Все знают, что я была влюблена в Итана два года назад.

– Я не знала.

Пуджа зарделась.

– Оу. Что ж. Я призналась ему в любви публично, что было довольно-таки глупо, потому что к тому моменту он перестал скрывать свою ориентацию. Ты можешь решить, что я должна была хорошо знать его, раз уж была в него влюблена и решилась признаться, тем не менее… – Она пожала плечами.

– Оу. – Я не знала, что сказать, и почувствовала себя глупо из-за того, что не знала, но, опять же, последние несколько лет меня было трудно назвать общительным человеком.

Пуджа махнула рукой.

– Это уже в прошлом. Но после этого инцидента мы стали хорошими друзьями.

– Это… здорово.

Я не знала, что добавить. Мне пришло в голову, что, если не считать студенческие романы Пейдж, я ни с кем никогда не обсуждала влюбленности. Ни свои, ни чужие. Мне, конечно, рассказывать было особо не о чем, да и все остальные общались уже по компаниям к тому моменту, когда я пришла в школу, так что им и без меня было с кем обсудить эту тему.

– Ага. Он использует студсовет, чтобы помогать мне организовывать учебные группы.

Когда она сказала это, я почувствовала в ее голосе осторожность, которая прежде окутывала наше общение. Казалось, словно какие-то ворота между нами снова стали закрываться. Но я успела в последнюю минуту выставить руку, чтобы остановить их.

– Как, кстати, ваши занятия?

– Думаю, неплохо, – сказала она, ее голос стал звучать немного радостнее. – Эти занятия словно… Объединяют людей. Теперь мы против остальных, а не друг против друга, понимаешь?

И да и нет.

– А разве мы… – Я чувствовала себя глупо, задавая этот вопрос, но поступление в колледж никто не отменял. – Разве мы не должны соревноваться друг с другом?

Пуджа скривила рот.

– Знаешь, я это терпеть не могу. Мне всегда казалось, что в итоге умнее мы от этой соревновательности не становимся. В чем смысл, если ты учишься лишь для того, чтобы переплюнуть кого-то?

Я удивленно моргнула. Потому что так дела и обстоят – в этом всегда и был смысл. По крайней мере, с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк.

– На самом деле, я лучше запоминаю вещи, которые мы разбираем на наших встречах. Мне кажется, это здорово. И для оценок, и для меня самой в принципе. – Она открыла рот, чтобы что-то добавить, но замешкалась. – Знаешь… Итан должен был провести занятие в группе по математике в среду, но у него не получается. И я знаю, что ты лучше всех разбираешься в этом предмете… То есть, если у тебя будет время, было бы классно, чтобы ты пришла к нам.

Я уже собралась отказаться, но вместо этого удивила нас обеих:

– Хорошо, с радостью присоединюсь.

Улыбка Пуджи засияла ярче, чем лампочки в раздевалке, и на секунду мне очень захотелось все ей рассказать. О глупой войне в «Твиттере». О чате с Волком. Из-за того, что я практически не спала ночью, мне казалось, что я готова рассыпаться. С Пейдж я не могла это обсудить, потому что так она еще больше разозлится на маму. Да и ни с кем другим я обсудить это не могла, потому что не могу позволить себе настолько открыться чужому человеку.

Но Пуджа – хотела она этого или нет – отдала мне частичку себя. Может, это действительно так просто. Может, я правда могу поговорить с ней, а не только с безликим мальчиком из мессенджера.

– Пуджа, тебя брат ждет!

Я выпустила воздух, который задержала, и Пуджа помахала мне и вышла из раздевалки, забирая с собой мое желание все ей рассказать.

Ужин был сплошной катастрофой.

Во-первых, Лэндон так и не пришел. В начале седьмого мама провела его отца в нашу столовую, где я уже ждала их, одетая в голубой свитер и брюки цвета хаки, как примерный ребенок. Мама недовольно изогнула свою бровь, как бы говоря: «Ты, кажется, сказала мне, что твой друг придет».

Я даже не знаю, что хуже – мамино разочарование или последовавшая за этим неловкость, потому что ее взгляд прожигал меня так, словно Лэндон бросил меня на настоящем свидании.

– А где Лэндон? – спросила мама, забирая у мистера Роудса пальто.

– О, вы знаете, домашняя работа, тренировка по плаванию, все дела, – ответил он.

Я прикусила язык, чтобы не сказать, что тоже хожу на тренировки по плаванию, за что мама мне благодарно кивнула. Последнее, чего она хотела, так это заставить гостя себя чувствовать неловко.

Возможно, дальше все пошло бы гладко, если бы мама просто расслабилась. Она говорила все правильно – преувеличивала универсальность «Высшей лиги бургеров», приводя в пример сопоставимые истории успеха компании, которые расширялись за рубежом, говорила о том, как развивается наш рынок в странах, где этого развития пока не было. И все бы ничего, но она не могла перестать проверять свой телефон, словно от этого зависела ее жизнь.

– Что-то не так? – спросил мистер Роудс.

– Ммм? Извините, – сказала мама, одаривая его улыбкой во все тридцать два зуба. – У нас небольшие проблемы с корпоративным аккаунтом в «Твиттере».

– Правда?

– Выявилось нарушение безопасности, и сейчас наша команда пытается выяснить, как это произошло. – Мама вонзила нож в кусочек брокколи, запеченного с пармезаном, с большим удовольствием, чем требовалось.

Я весь вечер изо всех сил старалась не смотреть никому в глаза и говорить только при острой необходимости, так что просто наслаждалась потрясающе вкусной едой и мысленно прорабатывала сочинение по французскому. Но даже я не могла не заметить внезапной перемены в атмосфере, когда мистер Роудс поджал губы.