– Простите, Михаил Иванович, что перебиваю, но у нас минута до конца эфира. – Юля профессионально использовала крохотную паузу в жарком монологе Ремизова и решительно прервала его. – Есть вопрос, который я должна вам задать, а наши телезрители – услышать. Правда ли, что прокуратура намерена возбудить против вас уголовное дело по обвинению в сепаратизме?

– На этой статье уже ломали зубы, – усмехнулся Ремизов. – Пусть попробуют. Проще всего обвинить неугодного властям человека в трех вещах: коррупции, изнасиловании и сепаратизме. В связи с этим вспомните историю покойного Евгения Кушнарева. Его ведь тоже не знали на чем прихватить, потому и пришили сепаратизм. Все равно не удалось, пришлось выпускать. Только здоровье подорвали. Кушнарева я лично не знал, хотя мы и были в одной партии. Он, конечно, приезжал в Крым по партийным делам, да и я в Киеве бывал. Только с личным знакомством не сложилось. Так что пускай пугают, ничего у них не выйдет. Я патриот своего края, и если каждого патриота называть сепаратистом…

– Тема сепаратизма, безусловно, очень интересна, но наше время истекло, – решительно прервала гостя ведущая. – Когда-нибудь мы обязательно к ней вернемся. А пока же я хочу поблагодарить вас и напомнить: актуальным гостем сегодня был Михаил Ремизов, лидер объединения «Свобода Крыма». До новых встреч, до свидания.

…Когда гость, наконец, ушел, Юля вздохнула с облегчением. Но не потому, что была закончена передача с очередным безумным политиком: просто был отработан еще один прямой эфир. А для Юлии это всегда было очень утомительно. Ситуация, когда на глазах у тысяч телезрителей нужно было контролировать себя, свои эмоции и при этом не выглядеть напряженной и испуганной, сильно выматывала ее. Конечно, это не означало, что Юля хотела уйти с телевидения или отказаться от прямых эфиров. Просто дикая усталость давала ей не только возможность, но и право немножко покапризничать.

Юля достала сигареты и закурила прямо в студии, что делать категорически запрещалось всем, кроме Катаровой, отработавшей прямой эфир. Администратор тут же принесла ей прямо сюда, в студию, кофе, и это тоже с некоторых пор стало Юлиной привилегией. А гримерша прямо здесь же, в студии, принялась поправлять ведущей макияж, подпорченный потом, появившимся от софитов в студии и от напряжения.

Следующие десять-пятнадцать минут после эфира полностью принадлежали ей, Юле Катаровой. И даже коллеги, с которыми она близко дружила, не имели права нарушать ее уединения. Правило нарушил Рифат Джамалов.

Редактор программы «Актуальный гость» даже не вбежал – влетел в студию и еще на бегу, вернее, как показалось Юле, на лету крикнул:

– Ты накаркала, подруга!

– Что? – раздраженно спросила Катарова.

– То! На выходе Ремизова приняли!

– Кто?

– Менты, я так понимаю! Взяли под руки и повели к машине! Если ему не пришьют сепаратизма или чего-нибудь вроде того, я свою банковскую карточку съем!

С утра зарядил дождь.

Отопление еще не включили и не скоро включат, а на обогревателях Лена решила сэкономить. Все равно даже самый мощный обогреватель не поможет, не нагреет воздух в офисе до температуры, которая ее устроит. С приходом осени, когда столбик термометра опускался ниже двадцати градусов, Лена начинала жутко мерзнуть. Спала она под двумя одеялами, обложившись двумя грелками. Но это, равно как и утепленные современные стеклопакеты, поставленные с первых же гонораров, не могли нагреть ее однокомнатную квартиру до нужной Лене температуры.

Лена Уварова мечтала жить в Африке.

Или хотя бы в родной Одессе – приморский климат вполне подходил ей. Только за Киев она теперь вынуждена была держаться руками, ногами, зубами и мерзнуть там, где другие чувствуют себя вполне уютно. Все очень просто: Елена Уварова, два года назад окончившая юридический факультет Киевского университета, не скоро смогла бы открыть в родном городе частную адвокатскую практику.

В университет Лена поступила достаточно поздно – в двадцать лет. До этого были две попытки, всякий раз заканчивавшиеся недобором баллов, работа секретарем в Симферопольском городском суде, куда ее устроила тетка, первое неудачное замужество. Хотя если вдуматься – не совсем неудачное. Супруг, старше ее на десять лет, имел отношение к гостиничному бизнесу. Это его деньги помогли Лене с третьей попытки поступить на юрфак.

А после первого семестра она подала на развод: муж вдруг понял, что молодая жена будет учиться стационарно, а значит – жить в столице. И не в общаге, а снимать жилье, как положено замужней женщине. Было требование перевестись на заочный, но Лена неожиданно для себя уперлась: после заочного труднее найти хорошую работу. Муж удивился. Он, оказывается, воспринял желание жены учиться как своего рода женскую прихоть. Одни хотят салоны или бутики открывать, другие – ресторанным бизнесом заниматься, третьи вообще арт-галереи пытаются содержать. А эта – здрасьте, пожалуйста! – всерьез решила получить юридическое образование и работать по специальности…

Скандал. Еще скандал. Третий скандал, уже по телефону. Быстрый развод, практически без отступного. Общага на киевской окраине. Мосты между Киевом и родной Одессой сожжены.

Капли дождя вертикально падали на подоконник, выбивая на нем мелкую дробь и усыпляя и без того не очень бодрую Лену. Она включила чайник, поискала пакетики с растворимым кофе. Закончились. Надо позвонить Оксане, пусть купит на обратном пути. Пока же придется согреваться и бодриться, заваривая чайные пакетики.

На четвертом курсе Лена Уварова увлеклась сокурсником, киевлянином из обеспеченной семьи. Когда через полгода они поженились, его родители подарили им однокомнатную квартиру на Оболони. Не в новом доме, понятное дело, но зато в хорошем месте, недалеко от метро. Развелись молодые юристы уже через год по той же причине: муж не хотел, чтобы жена делала профессиональную карьеру. Используя свои связи, он устроился в хорошую частную фирму и даже для старта имел неплохую зарплату. Потому он очень удивился, когда Лена отказалась работать секретарем на непыльном месте – в суде Печерского района.

Скандал. Еще скандал. Развод. Теперь уже разводились двое людей с юридическим образованием. Причем Лена, в отличие от мужа, закончила университет с красным дипломом. Потому ей не составило труда доказать, что квартира, подаренная уже в фактическом браке, является совместной собственностью и подлежит разделу. Никто однокомнатную квартиру, разумеется, распиливать не стал: муж благородно оставил ее Лене, потребовав, правда, выплаты трети рыночной стоимости. И согласился на то, чтобы выплата проходила частями – энная сумма раз в месяц.

Чайник закипел. Лена бросила в кружку два пакетика, залила кипятком, накрыла сверху блюдцем. Посмотрела на молчащий офисный телефон. С надеждой взглянула на мобильный. Никого. Вот уже третий день нет нужных звонков. Звонок – это клиент. Клиент – это деньги. Деньги – это свобода, независимость, зарплата помощнице Оксане и очередной ежемесячный взнос в пользу бывшего мужа.