Словно клешни, руки мага вцепились в лицо воина: большой палец уперся в щеку, остальные охватили лоб, глаза и губы. Атхари дернулся.

Спящий содрогнулся, тело его обмякло. Он не издал ни стона, ни хрипа. Желтые глаза чародея загорелись ярче прежнего. Вокруг ладони шемита возникло красноватое свечение, взвилось облачко кроваво-алого тумана. Мертвец на глазах бледнел, пока не стал совсем белым. Когда красное облачко всосалось полностью, колдун поднял руку и двинулся дальше.

На средней палубе спало два человека. Тень Атхари переместилась на них, он прижал руки к следующему лицу.

Отос спал, тяжело навалившись на штурвал. Он все-таки уснул против своей воли и не слышал, как Атхари приблизился к нему, но луна наконец выскользнула из-под темных туч, и тень шемита упала на ярко освещенную палубу. Отос ощутил это, резко очнулся от сна и обернулся.

Он увидел фосфоресцирующие глаза на похожем на маску лице.

— Атхари!

— Отос! — Голос шемита был тихим, он почти шептал.

— Что ты здесь делаешь? Зачем ты?..

Отос отпрянул и выхватил меч. Он сделал выпад.

Но свечение глаз колдуна сыграло над ним злую шутку. Меч прошел мимо.

Атхари схватил Отоса за запястье, разбойник почувствовал сверхъестественный холод, рука сразу онемела и повисла как плеть, меч выпал из нее.

Другой рукой Атхари схватил Отоса за лицо, удерживал так одно мгновение, потом начал выкачивать кровь. Послышался сосущий звук, легкое шипение, появилось облачко алого тумана. Отос попытался было закричать, но красная тьма окутала его.

Колдун исчез.

* * *

Когда рано утром на следующий день Добор и его люди причалили к берегу на галеасе «Харсбул», они первым делом решили осмотреть поврежденный корабль.

Осмотр проводил молодой человек, помощник капитана. Он первым испытал тот ужас, который позднее охватил всех при виде семи обескровленных трупов на палубе.

— Упыри! — прошептал он сквозь зубы. По его телу прошел холод, на лице и руках выступил холодный пот.— Упыри!

* * *

— Должно быть, это Добор,— согласился Хубартис, занявший наблюдательную площадку на верхушке высокого дерева, возвышавшегося над плато.— Корабль точно аргосский. Трудно рассмотреть хорошенько из-за проклятых веток…

Он спустился, обдирая коленки о шершавый ствол.

— Если Урдус и его присные видели судно, они разбегутся по всему острову.

— Надо бы поскорее выследить их,— предложил Тобис.

Хубартис кивнул.

— Лучше нам разделиться,— приказал он.— Тобис, возьми половину людей и веди их в южном направлении. Как можно быстрее. Держись берега. Если нарветесь на разбойников, пусти в небо горящую стрелу.

— Но так мы себя выдадим!

— Сейчас это уже не имеет значения. Они и без того знают, что мы здесь. Возможно, знают, что-то про Добора. Мы изловим их так или иначе. Сейчас главное — действовать быстро. И внимательно посматривайте по сторонам: они могут выставить дозорных по всему лесу.

— Да, сотник.

Тобис махнул своим воинам, они построились и двинулись в лес. Когда отряд скрылся в чаще, Хубартис взял лук у одного из стрелков, поджег наконечник дымовой стрелы и пустил ее в небо, затем вернул оружие хозяину и стал ждать.

Вскоре в небе появилась другая стрела. Она пролетела широкой дугой над гладью океана.

— Все в порядке,— кивнул Хубартис.— Пора двигаться. Лобор знает, что это мы.

* * *

— Горящая стрела,— проговорил Бетос, глядя на дымный след в небе.

— Еще одна,— недовольно добавил другой разбойник.— Нам надо побыстрее уходить в глубь Острова, Урдус.

Но главарь не обратил внимания на его слова. Он сел на бревно, уперев локти в колени, и стал думать. Разбойники в нерешительности застыли рядом. Будут они сражаться вместе или разбредутся и станут ловить удачу в лесу? Как знать? Может, попробовать уплыть на поврежденном корабле? Нет, уже слишком поздно.

— Имир! — Урдус вытер пот с лица и поежился.

Из глубины леса неожиданно подул прохладный ветер, вдалеке громыхнул гром. Буря. На руку им эта непогода или во вред? Резкое изменение погоды показалось вожаку странным, даже противоестественным. Лицо и ладони вновь стали влажными от пота.

К нему приблизился Бетос.

— Урдус, что с тобой?

Тот поднял широко открытые глаза. Губы его пересохли.

— До чего же ты бледный! — Бетос прижал ладонь ко лбу главаря.— Весь горишь.

Но гигант только выругался и оттолкнул приятеля. Тот поглядел на остальных. Один из разбойников участливо спросил:

— У тебя что, лихорадка, Урдус?

Вожак заворчал и встал во весь рост. Он действительно сильно побледнел, его била дрожь.

— Пойдем дальше,— объявил он.— Будем держаться вместе. Вы двое,— указал он,— внимательно глядите по сторонам. Держите луки наготове. Пойдем вдоль берега.

— Вдоль берега?

— Вот именно! — громко сказал Урдус.— Это наш единственный шанс. Иначе придется сидеть здесь до тех пор, пока они не выловят нас. Мы будем держаться берега и выйдем кружным путем. Еще остается надежда разжиться лодкой после того, как стемнеет. Действовать будем осторожно. Они ничего и не заметят.

Его товарищи согласно кивнули.

— Ладно, пойдем,— тихо проговорил Бетос.

— Вот и хорошо, в путь!

Главарь повернулся и зашагал на север, все больше углубляясь в лес. Снова послышался раскат грома, по-прежнему вдалеке, но уже чуть ближе к ним.

В хвосте отряда Урдуса брел Бетос с несколькими приятелями, они многозначительно переглядывались и шепотом передавали одно пугающее слово: «Лихорадка».

* * *

С наступлением утра пошел дождь.

Началась буря. Дождь, похоже, зарядил на весь день.

Атхари сидел у входа в пещеру и вглядывался в туман. Рядом устроилась Алейла. Она ждала, что будет дальше.

— Сейчас начнем,— объявил шемит.— От дождя земля размокнет, и работать станет легко. Ты поможешь мне.

— В колдовстве?

Атхари кивнул. Он встал, посматривая на дождь и прислушиваясь к отдаленному грому, поглядел на вспышки молнии за верхушками деревьев. Алейла поднялась на ноги, подошла к колдуну сзади, обняла его за плечи. Маг не отстранился.

— Не скажешь, что это за лепка из глины?

Колдун обернулся, и женщина убрала руки.

— Пошли,— сказал он.

Он повел женщину в глубь пещеры, которая расширялась, образуя просторное помещение. У одной стены лежала шкатулка колдуна и большая груда глины и земли. Атхари наклонился и начал укладывать глину на полу пещеры. Он распределил комья глины, где-то добавил, где-то поправил ровнее, выложил края.