— Хотя… Я могу продать свою московскую квартиру, и купить здесь, в Чацке маленький домик, — принялся мечтать Бобров. — Да еще на жизнь останется. На долгую, скучную жизнь… Я знаю, что я сделаю, — вдруг сказал он. — Карену позвоню.

— Зачем?!

— Я хочу знать, почему Квашнин так нервничает. Что там, в «Счастливом»? Я имею в виду, московский офис. Головной. Квашнин вынужден задержаться в Чацке. Значит, у его врагов есть время. Василий Дмитриевич далеко не всесилен. А «Счастливый» — банк частный. И у Квашнина не контрольный пакет акций. Это дело с воровством из ячеек может серьезно ему навредить. Ведь именно Квашнин спровоцировал вора. Который убил сообщницу. Назревает скандал. Это значит, что Квашнин теряет хватку. Да, Карен должен знать о том, что происходит в Чацке, — решительно сказал Бобров.

…Остаток дня Квашнин был желчен, как никогда. Он чувствовал, что этот раунд проиграл, хотя по всем признакам повержен был именно Бобров. Но Василий Дмитриевич чувствовал, что проиграл этому клоуну по очкам. Да еще этот Гольдман… Не надо было на него срываться.

А все из-за того, что пришлось задержаться в Чацке! Убийство Липкиной спутало им с Ленчиком все планы. Поэтому Квашнин позвонил ему, и, несмотря на позднее время, вызвал к себе в гостиницу.

Ленчик, если и удивился, то виду не подал. Он явился через полчаса, чисто выбритый, несмотря на то, что на дворе была ночь, благоухающий дорогим одеколоном, и свежий, будто и не ложился.

— Чего так долго шел? — проворчал Квашнин.

Ленчик понял, что босс не в настроении. Девчонка, видать, ломается. Ленчик вообще не считал, что провинциальная королева стоит таких усилий. На его взгляд Нина была ломакой, и себе на уме. Хорошенькая, это правда. Но сколько таких в Москве? Зачем везти туда еще одну такую же? Москва уж точно не потеряет от того, что в ней не будет жить Нина Зиненко, а вот Нина свой шанс потеряет, если продолжит ломаться. Байдашев был уверен, что устроит все за пять минут. Обрисует Нине ее перспективы, и прямо скажет, что в краже и убийстве подозревает ее отца. И объяснит, почему. Скорее всего, Зиненко и есть вор. А девчонка не понимает, что ей бежать отсюда надо, из Чацка, и как можно скорее. А она, похоже, условия ставит. Потому что босс недоволен.

Девчонка дура конченая. А вот «папу» Байдашев отказывался понимать. Неужто и впрямь влюбился?

— Поганый вечер, — Квашнин взглядом показал на бутылку «Хенесси», — налей. Давно так скверно не проводил время.

— Так может… припугнуть? — сказал Байдашев, разливая по рюмкам коньяк. Спиртное он не любил, но понял, что сегодня случай особый.

— Кого? — тяжело посмотрел на него Квашнин, не прикасаясь к своей рюмке.

— Родителей. На сестер ее надавить.

— Ну, попробуй поговорить с Елизаветой Григорьевной, — усмехнулся Квашнин.

— Это которая? Училка?

— Занятная особа. Мнит о себе… — Квашнин не выдержал и грязно выругался. — Все эти люди — ничтожества. И они заставили меня не страдать, нет. Нервничать. А я давно не нервничал по пустякам. Ну, выпьем! — и он взял свою рюмку.

— Это все провинция, — угодливо сказал Ленчик, выпив свой коньяк до дна. — Здесь все мельчает, и люди, и чувства.

— Думаешь? — в упор посмотрел на него Квашнин.

— Вы уедете отсюда и на следующий день все забудете. Не мне вам советовать, — осторожно сказал Байдашев, — но провинциалка с норовом — не слишком выгодное приобретение. Вы с ней хлебнете.

— И что делать?

— Воспитывать надо, — пожал плечами Байдашев. — Осадите ее сразу. Дайте понять, кто хозяин положения. И кто она.

— Каким образом?

— Устройте ей какой-нибудь сюрприз, — криво улыбнулся Байдашев. — Пусть экзамен завалит. Из вуза отчислят. Это по минимуму. Можно организовать травлю в соцсетях. Красотки этого боятся больше всего на свете. Наймем хейтеров, закидаем комментами ее страничку в Инсте. Разберем по деталям ноги, прическу, лицо, одежду. А не то — голые сиськи выложим. Опозорим.

— И где мы их возьмем?

— Василий Дмитриевич, это мое дело. Вам надо только отдать распоряжение, — Ленчик преданно посмотрел на Квашнина. — За деньги все можно. Я не понимаю, почему вы с ними возитесь. С этими Зиненко, с Бобровым.

— Ладно, погоди, — поморщился Квашнин. — Счеты свести я всегда успею. Нина пока не отказывается платить. Только срок поставила: неделю. И за эту неделю мы должны закончить наши дела в Чацке. Я дольше не могу здесь торчать. Поэтому докладывай: как успехи?

— Дело сдвинулось, Василий Дмитриевич, — оживился Байдашев. — Схема ограбления банка мне понятна. Как и вам, — сподличал он. — Липкина месяц работала в «Счастливом» операционисткой. Где и познакомилась с будущим своим убийцей. Возникло преступное сообщество. Первым делом, они достали ключи от ячеек. Что было нетрудно, учитывая разгильдяйство руководства банка и идиотизм начальника службы безопасности Протопопова. Если это не сам Протопопов воровал деньги.

— А есть такой вариант?

— Пока вариантов пять: Шелковников, Зиненко, Свежевский, Протопопов и Миллер. У меня пока нет доказательств, но есть ниточка. Ключи. Я обошел все металлоремонты в Чацке. По официальным каналам ключи не изготавливали. Вор крайне осторожен. Никаких квитанций. Чеков тоже. Следов в базе. Скорее всего, в гараже на коленке их смастрячили. Я уже начал наводить справки о местных умельцах. Кто бы мог это сделать? Ключи выполнены качественно, раз у вора ни разу не случилось осечки. Местный Левша должен быть знаменитостью. Я его быстро найду. А как только я его найду, я также быстро его расколю. Ему нет смысла отпираться. И все. Он назовет мне имя. Дальше, как вы прикажете. Я думаю, мне понадобится меньше недели, — скромно сказал Байдашев.

— Отлично! Через неделю мы это отметим. Нина предложила всем миром поехать на турбазу. Я не против.

— А вам это не кажется подозрительным? Неделя все-таки срок, — осторожно высказался Байдашев.

— Кажется, поэтому я тебя и вызвал, — отрывисто сказал Квашнин. — Ты вот что… Последи-ка за Бобровым. Парень вконец обнаглел.

— Наказать надо?

— Именно.

— А… рамки?

— Без насилия. Не бить ни в коем случае. А то я тебя знаю: громил наймешь, и парня сделают инвалидом. Мне скандал не нужен, понял? У этого клоуна связи в Москве, — Квашнин поморщился. — Он с Кареном когда-то дружил. И телефон у Боброва остался. Карен умный, сволочь. Доложит, как ему надо. А у него мохнатая лапа в банке. Родня, мать их… Поэтому без насилия.

— Хорошо, Василия Дмитриевич, — кивнул Байдашев. — Сделать это надо тонко. А если они с вашей пассией будут встречаться втайне от вас?

— Тогда накажи по полной программе.

— Понял, — вновь кивнул Байдашев. — Не беспокойтесь, Василий Дмитриевич, проблем не будет. Это ведь Чацк.

— Чацк-то он Чацк, — усмехнулся Квашнин. — Только мы с тобой, Леня, плохо знаем провинциалов. Недооцениваем их, как я сегодня понял. Так что будь внимательней.