— Ты пожалеешь!

— Естественно.

— Я… я… тебе отомщу!

— Я это переживу.

Нина опять замахнулась, но Бобров перехватил ее руку:

— Хватит. Что нахамил, извини. И что увидел твою грудь. Остального не было, поэтому и извиняться не за что. Попробуй у Свежевского или у Миллера. Стаса и уговаривать не придется, а Олег тупой, он сообразит, что к чему только когда кончит.

— Пошляк! — Нина сверкнула глазами.

— Привыкай. Квашнин тебе еще не то скажет, — Бобров уклонился от очередной пощечины и схватил со стола айфон. — Такси? Примите вызов…

— Ты мерзавец! — сказала Нина, торопливо одеваясь. — Импотент, вот ты кто! Так бы сразу и сказал!

Бобров взял рюмку и залпом выпил свой коньяк. Пусть девушка выговорится. Нина осыпАла его оскорблениями, пока не пришла эсэмэска. Такси ждало у подъезда.

— Ненавижу тебя! — сказала Нина вместо «до свидания» и хлопнула дверью.

«Быстро управились», — подумал Байдашев, посмотрев на часы. Нинин вид говорил сам за себя. Растрепанные волосы, пылающие щеки, горящие глаза, кофточка, застегнутая криво, не на те пуговицы. Явно впопыхах. «Даже не проводил… Не удовлетворила что ли?»

Нина села в такси и уехала. Байдашев прикинул: докладывать боссу или подождать? И что теперь делать с Бобровым? Руки развязаны. Не понятно почему, Бобров был ему неприятен. Не красавец, но было в нем что-то, что нравилось женщинам. И Байдашев все никак не мог подобрать нужное слово. Харизма? Нет. Обаяние? Не то. Сила? Помилуйте! Рефлексирующий интеллигент, бывший и будущий наркоман, потому что Байдашев был уверен, что Бобров скоро сорвется. Ум? Пожалуй. Хотя женщины вряд ли любят за ум.

Андрей Бобров был Байдашеву не понятен. А он не любил неопределенности. Поэтому решил пока молчать. Ложка дорога к обеду. Боброва теперь есть, чем прижать. И московские связи не помогут, если Квашнин всерьез разозлится.

«Дети они еще», — лениво подумал Байдашев и пошел к себе. Прогулка на свежем воздухе всегда на пользу.

…Он хотел поехать в рабочий городок прямо с утра, но позвонил Квашнин и потребовал к себе. Байдашев все еще колебался: сказать, не сказать?

— Ну как там твоя подопечная? — небрежно спросил, наконец, Квашнин.

— Учится, сессия ведь, — коротко ответил Байдашев и босс его, наконец, отпустил.

Только к одиннадцати Байдашев добрался до гаражей.

«С чего бы начать?» — раздумывал он, идя вдоль длиннющей кирпичной стены, где большинство дверей было пока закрыто. Он не хотел проколоться, как вчера. Но через пять минут понял, что все уже случилось.

Байдашев увидел ничем не примечательный гараж, дверная створка облупившихся ворот которого была приоткрыта. Меж тем оттуда не доносилось ни звука. Байдашев без колебаний вошел.

В гараже светила одинокая тусклая лампочка, покрытая толстым слоем пыли, но все что надо, Байдашев увидел. «Мне надо было начать с рабочего городка, а не с фабричного», — запоздало подумал он. Тот, кого он искал, лежал навзничь, на полу. У разбитой головы покойника в луже крови валялся молоток по металлу, остро пахло сивухой.

Байдашев нагнулся над трупом и принюхался. Он понял, что убийца облил молоток, которым бил свою жертву по голове, самогоном, уничтожая отпечатки. Им же вымыл руки. Кровь уже успела почернеть и превратилась в застывшую корку. Байдашев с его огромным опытом розыскника понял, что случилось это на рассвете.

Все говорило о том, что мастер жил здесь. По крайней мере, с наступлением тепла перебирался сюда. В гараже, была удобная лежанка, топчан с наброшенным на него старым байковым одеялом. Здесь же стоял маленький холодильник. На низком деревянном столике лежала нехитрая закуска. Соленые огурцы, картошка в мундире, дешевая вареная колбаса, нарезанная крупными кусками. Байдашев огляделся в поисках тары. Но бутылка из-под самогона исчезла.

Убийца, судя по всему, разбудил спящего сообщника. И пока тот был спросонья и с похмелья, ударил его несколько раз по голове молотком по металлу. Потом смыл следы своих деяний самогонкой, а пустую бутыль забрал с собой. Небось, выбросил ее по дороге. Кто ее найдет в одном из мусорных контейнеров? Или в посадках. Там этого добра…

Байдашев сделал на свой смартфон с десяток фотографий и подумал, что пора уходить. Но потом ему в голову пришла другая мысль. Он усмехнулся, и достал из кармана резервный мобильник.

Телефон был простенький, кнопочный и стоил копейки. Бесценной в нем была симка, зарегистрированная на потерянный паспорт, принадлежащий жителю Донецка. Байдашев их собирал, и таких паспортов у него было немало. Где только люди не забывали свои документы! В одном Подмосковном доме отдыха Байдашеву несказанно повезло. Там забыла свои документы компания из пяти человек, все — с Донбаса. Потерянные документы сбывались по каналу, к которому у Байдашева был прямой доступ. Вот на один из этих паспортов и была зарегистрирована симка.

Байдашев достал свой рабочий телефон, дорогой и навороченный, и быстро нашел нужные номер и фото. После чего позвонил Боброву.

Понизив голос и подкашливая, будто он простужен, Байдашев сердито, будто спросонья, буркнул:

— Бобров Андрей Ильич?

— Да. А вы кто?

— Из полиции. Серебристая «Тойота» с номером А… — он демонстративно закашлялся. — …349АКА вам принадлежит?

— Да. А что случилось? Почему вдруг полиция?

— Вашу машину ночью угнали. — Байдашев опять закашлялся. — Извините… Простыл… Она у гаражей в рабочем городке, — засипел он.

— Как у гаражей? — заволновался Бобров. — Почему?

— Ее бросили. Погоняли ночку и оставили здесь. Приезжайте на опознание. Жду.

И Байдашев дал отбой. Бобров, естественно перезвонил.

— Чего вам? — сердито спросил Байдашев.

— Я не совсем понял…

— Чего тебе еще надо объяснить? — не своим голосом рявкнул Байдашев. — Тебе машина нужна?

— В общем, да.

— Тогда дуй сюда. Живо. Делов и без вас хватает, — буркнул он.

Бобров больше не перезванивал. Тогда Байдашев набрал полицию.

— В гараже в рабочем городке лежит мертвяк, — детским голосом пискнул он, — дяденьки, приезжайте, пожалуйста, я боюсь… тут написано двадцать шесть. На двери.

— Какой труп, пацан? Шутишь что ли? — сердито спросил дежурный.

— Нет. Он ключи делал, этот дяденька. Мне папка сказал. Приезжайте, пожалуйста… — заканючил Байдашев.

— Сигнал принят, — обнадежил дежурный.

Байдашев кинул в рот жевательную резинку и пошел по направлению к посадкам. Там, среди чахлых березок и корявых кустов, покрытых яркой майской зеленью, он достал изо рта жвачку, а из старенького телефона симку. Тщательно облепив симку жвачкой, Байдашев швырнул ее в кусты. После чего пошел к оставленному на пятачке такси. Он прекрасно знал, что Боброва к вечеру отпустят, но также знал, что нервы ему помотают изрядно. Пусть-ка парень заплатит за вчерашнее удовольствие. За то, что покувыркался с девочкой Квашнина.