Уфимцев посмотрел вокруг, ища поддержки. Но в этот час людям было не до бесшабашного веселья. Суровая окопная жизнь быстро крестила новобранцев в свою сермяжную веру, отметая все дешевое, шутовское, оставляя самое главное, что может помочь в бою, поддержит дух и укрепит иссякшие силы.

– Копать так копать. – Мамедов с Уфимцевым потянулись к стоящим в углу окопа лопатам. Глядя на них, остальные вновь прибывшие дружно стали хватать приготовленный инструмент. Работа закипела.

Устав от непредвиденных поражений, противник решил усилить активность на главном направлении. Очередной «язык» на допросе показал, что в районе Детчино помимо 57-го моторизованного корпуса, нацеленного на Малоярославец, у немцев появились и новые, в том числе танковые части, прибывшие из Калуги. Участились воздушные налеты и артиллерийские обстрелы. Гитлеровцы теперь действовали крупными силами, бросая в бой сразу по нескольку батальонов пехоты и большое количество танков.

Особенно озлобились они после первой неудачной атаки на Большую Шубинку. Здесь их встретил батальон курсантов-пехотинцев и дивизион артиллерии. Понимая, что этот участок очень важен как плацдарм для возможного обходного маневра с выходом прямиком на Малоярославец, гитлеровцы предприняли новую попытку овладеть Большой Шубинкой. На этот раз в бой были брошены целых два полка отборной пехоты вермахта.

Советская артиллерия прижала и эту атаку немцев к земле. Дивизион майора Дементьева дал по залегшей пехоте свой испепеляющий залп. Буквально горела земля! И снова, как при первом залпе «катюш», обезумевшие фашисты метались по полю под перекрестным огнем наших пулеметов.

В этот день немцы больше не предпринимали попыток овладеть деревней и перенесли основной удар на наши главные позиции в районе Ильинского.

Своим привычкам немцы не изменяли. Обычно они начинали боевые действия с восходом солнца – массированным ударом авиации или мощным артобстрелом. Таким же было и утро 14 октября.

Рассвет еще толком не наступил, а воздух, еще недавно тихий и умиротворенный, вдруг дрогнул дальним гулом артиллерии и почти сразу же застонал от разрывов на этом берегу. Грохот, так бесцеремонно разбудивший задремавшую морозную землю, из отдельных хлопков и невнятного рокота скоро превратился в сплошной гул, накрывший наши окопы.

Тяжелая, будто каменная россыпь окопной земли с силой обрушилась на притаившегося в ячейке Яхина. Поначалу ему показалось, что это осколки осыпали его убежище и больно хлестнули по спине. Он даже начал соображать, куда же он ранен. Но, притоптав на дне неприятный гостинец, понял, что это мерзлый грунт, которого они вместе с новичками предостаточно перекидали накануне. Яхин хотел было пошутить, что-де в окопной жизни тоже действует свой закон физики: сколько земли выкинешь наружу, столько же тебе вернется при обстреле обратно. Но в этот момент где-то совсем близко раздался оглушительный хлопок, и откуда ни возьмись прямо из-под земли повалил густой едкий дым…

Новый удар окопного крошева привел растерявшегося было Яхина в чувство. Вместе с болью вернулся слух: Раиль услышал совсем рядом сорванный от бесконечного крика голос ротного старшины Сироткина:

– Газы! Газы! – Старшина вынырнул из сизого облака, едва не сбив Яхина с ног. – Надеть противогаз! Быстро!

Сам он уже почти натянул на себя резиновую защиту, оставалось только закрепить маску на подбородке. Но в спешке, да к тому же одной рукой, это у него никак не получалось. В другой руке Сироткин держал неизменный свой наган и зачем-то продолжал размахивать им над головой.

Яхин потянулся к подсумку. В этот момент старшина надел-таки свой противогаз и голосом, похожим на мычание, грозно крикнул на замешкавшегося курсанта:

– Почему не выполняешь?

Рядом жахнула очередная мина. Оба присели, продолжая смотреть друг на друга.

Раиль опомнился первым:

– Не газы это, товарищ старшина! Просто дым! Смотрите! – Он выглянул за бруствер и махнул рукой в сторону немцев: – Сейчас они мост будут брать!

На той стороне под прикрытием артиллерийского огня немцы начинали свою работу. Последние дни они изо всех сил пытались овладеть небольшим деревянным мостом и перебросить по нему на нашу сторону танковую колонну, замаскированную на подступах к реке. Наши знали это и изо всех сил лупили по переправе. Накануне бой был особенно удачным: курсантам удалось подбить несколько танков, вплотную подошедших к мосту, и выкосить большое количество пехоты, прикрывавшей свои легкие «тридцатьвосьмерки» автоматно-пулеметным огнем.

Немцы в очередной раз отступили, оставив подбитые «тридцатьвосьмерки» догорать на виду у наших артиллеристов. Один такой танк, подожженный на самом въезде на мост, запирал дорогу, мешая новому прорыву. Гитлеровцы уже дважды пытались отбуксировать его в сторону, но каждый раз наши пулеметчики не давали им сделать это.

Вот и сейчас Яхин со старшиной Сироткиным отчетливо видели это сквозь дым: немецкий бронетранспортер с сидящими на нем саперами подкрадывался к сгоревшему танку. Ему показалось, что это не люди, а воронье, изготовившееся кинуться на добычу. В бессильной злобе за долгое ожидание кровавого пира.

«Не дождетесь!»

У Раиля мгновенно созрел дерзкий план. Он схватил приготовленную в ячейке связку противотанковых гранат и, опершись на плечо старшины, одним прыжком выпрыгнул из укрытия.

– Яхин, стой! Куда?

Голос Сироткина потонул в грохоте новых разрывов. Немецкие батареи били уже по второй линии окопов.

Яхин полз к переправе, стараясь не попасть под огонь противника. Он то пережидал очередной залп, то пулей несся в разрушенный окоп, чтобы выиграть еще несколько драгоценных минут.

Наконец ему удалось добраться до берега. Оставалось самое сложное – миновать мост и укрыться за подбитым фашистским танком. С другого берега его словно не видели: до сих пор он не заметил ни одного прицельного выстрела в свою сторону. Яхин мысленно похвалил себя за ловкость.

Спрятавшись за расщепленной опорой моста, он видел, как немцы пытались сдернуть «тридцатьвосьмерку». Медлить было нельзя. Раиль собрал последние силы, в последний раз проверил связку гранат и кинулся к танку. Немцы не сразу поняли, откуда взялся этот русский; все, кроме крепившего трос, на мгновение застыли, ожидая, что будет дальше. Этих секунд Яхину хватило, чтобы запрыгнуть на невысокий бронированный корпус и с силой метнуть гранаты в бронетранспортер.

Попадание было точным. Ослепительная вспышка и жуткий взрыв потрясли округу. Покалеченных саперов разметало в разные стороны. Ехидная морда бронетранспортера оскалилась рваной пробоиной, заплясала по земле отлетевшая запаска! Дело было сделано: мост фашисты не взяли!

Когда дым сошел, взгляду открылась страшная картина: горящий буксировщик, мертвые немецкие саперы и – безжизненное тело курсанта Яхина.

– Эх, ма! – сквозь зубы процедил старшина и тут же забыл о Яхине. Густой толпой, преодолев водную преграду, хлынули на наши позиции немецкие пехотинцы.