— Да, — Юрген не глядя ткнул в сенсорную панель на правом бортике ванной.

— Господин Розенкрейцер… Есть возможность сегодня посетить один прием. Она, эта Звездный Лебедь, будет там.

Юрген потянулся.

— А мы не слишком торопимся? — спросил он. — Мне же предстоит ее соблазнить. Стоит получше изучить эту хм… леди. Узнать, что она любит… Куда ее приглашать…

— Я уже все узнал. Передам вам на телефон. Просто скажите, да или нет?

Юрген, вопреки обыкновению, колебался. Серьезных отношений у него не было уже давно — если не сказать никогда. А в последнее время и вообще не было никого.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Пусть подадут аэромобиль. Я жду.

Он нажал отбой и откинулся на бортик ванной.

— Звездный Лебедь… — пробормотал Юрген про себя. Воображение рисовало ему стройную высокую фигуру в обтягивающей блузке и узких высоких сапогах. Он догадывался, что на деле все, скорее всего, было не так, но все равно представлял… А еще, вопреки всякой логике, у Звездного Лебедя в его голове было смутно знакомое Юргену лицо.

Юрген устроился в укромном уголке, откуда удобно было наблюдать за появлявшимися в зале дамами, и украдкой потягивал шампанское из высокого бокала.

На таких мероприятиях он бывал нечасто — когда отец еще занимался делами фирмы, Юрген предпочитал тусовки попроще. Теперь же на светскую жизнь времени попросту не оставалось.

Раньше Юрген считал, что легко адаптируется к любым условиям, но сейчас ему пришлось признать, что, несмотря на уроки этикета, которые он посещал наравне со всеми в летной академии, на этом светском рауте он продолжает чувствовать себя неуютно.

Дамы здесь сплошь были замужними, тела их почти целиком скрывали вечерние платья с высоким воротником. Среди них была парочка симпатичных на лицо, но Юрген с такими уже обжегся — раньше у него бывали романы и с женщинми постарше, это носило оттенок запретности и потому было особенно сладко, но когда он заменил отца, оказалось, что его бывшие любовницы сохранили о нем не самые лучшие воспоминания — все они откровенно срывали сделки, нашептывая что-то пакостное своим мужьям.

Наученный горьким опытом, Юрген стал осторожнее. Кое-кто из присутствующих уже поглядывал на него с любопытством, но сам он старательно отводил взгляд, выжидая только одну — ту, кто его всерьез интересовала.

Вечер тянулся бесконечно долго. Клод стоял в сторонке, не заводя разговор, и явно не собирался его развлекать, так что к девяти часам, когда Клод наконец окликнул его, Юрген уже засыпал:

— Господин Розенкрейцер! — шепнул он и потянул Юргена за рукав. — Идет!

Юрген сморгнул и резко повернулся ко входу, куда указывал Клод, но не увидел ничего — только какую-то кучку людей, состоящую из нескольких джентльменов разных возрастов, и еще кого-то высокого и темноволосого, идущего в самой гуще толпы.

— Да где? — мрачно переспросил Юрген.

— Ну вот же, вот! Разве не видите? — Клод не знал, как более четко показать направление, не тыкая при этом откровенно пальцем в идущих. — Видите ту группу?

— Ну!

— А леди во фраке?

Юрген прищурился. Он действительно мог разглядеть где-то в сердце толпы оттопыренные фалды фрака, но они не заинтересовали его, потому что Юрген посчитал их деталью костюма одного из мужчин.

Группа, заинтересовавшая его, медленно приближалась. По расчетам Юргена она должна была пройти в паре метров от него и двинуться дальше, но до нее еще оставалось несколько десятков метров, а время от времени процессия замирала к тому же, когда к ней присоединялся очередной джентльмен и принимался раскланиваться с невидимой леди.

Юрген понимал умом, что должен, видимо, так же, как один из этих джентльменов, подойти и для начала хотя бы познакомиться, но все его существо противилось тому, чтобы занять место в этом ошалелом, гудящем скоплении народа. Нужно было придумать другой выход, но он пока не мог определить какой.

— Это точно она? — спросил Юрген, не поворачиваясь к Клоду, хотя ответ и не был нужен — да, это была она.

— Конечно, она. Прислушайтесь к звукам толпы.

В самом деле — толпа, не та, что образовалась вокруг идущей, а та, что расступалась перед ней, тихонько гудела, и в шуме десятков голосов можно было угадать многократно повторенное: «Лебедь…», «Лебедь?», «Лебедь!».

Юрген скрипнул зубами. Такое внимание начинало его раздражать — он понятия не имел почему. В этот момент процессия поравнялась с ними. С такого расстояния Юрген мог различить голоса:

— А вы не боитесь?

Довольно высокий, мелодичный смех в ответ.

— Чего мне бояться? Я эту ставку не сделаю никогда.

Джентльмен, закрывавший собой ту, что смеялась, наконец отошел чуть в сторону, и Юрген замер, рассматривая белоснежное, неземное в своей правильности и прозрачности лицо.

Юрген встречал разных женщин и любил тоже разных. Но всех их объединяло между собой одно — они были живыми, человечными, любили веселье и улыбались всему, что он говорил.

Эта дама не имела с ними ничего общего — Юрген понял это с первого взгляда и на секунду испытал даже желание отступиться, уйти. Не потому что не хотел бы видеть ее рядом с собой, а потому что боялся, что здесь ему будет нечего предъявить. Он тут же со злостью отогнал нелепую мысль.

Гостья уже миновала его, но перед глазами Юргена все еще стояло бледное лицо и огромные черные глаза в обрамлении длинных ресниц, будто два провала в звездное небо. Его затягивало в них даже сейчас.

— Что вы решили, господин Розенкрейцер?

Юрген тряхнул головой.

— Клод, уйди, — буркнул он. Думать о поставках сырья не хотелось совсем. Он будто плыл в какой-то странной эйфории, не понимая, кто он, где находится и зачем.

Клод попытался вставить что-то еще, но Юрген отодвинул его в сторону и решительно двинулся к этой группе. Так же беспардонно раздвинул их и направился прямо к женщине, ставшей сердцем этого сборища. Та замолкла на полуслове при виде его.

— Не хотите ли потанцевать? — спросил он, глядя прямо в глаза своей визави и улыбаясь той самой улыбкой, которая никогда не давала сбой.

Лебедь смотрела на него. Без эмоций, расширившимися до невозможной величины зрачками. Что-то в ней будто сломалось. Та легкость, с которой она говорила только что с окружившими ее мужчинами, исчезла как ни бывало. Она явно не могла подобрать слов, и Юрген улыбнулся еще шире, приняв это за результат своего обаяния.

— Зачем? — произнесла все-таки та, голос ее чуть охрип.

Юрген надломил бровь.

— Потому что танец — это прекрасный ритуал, в котором джентльмен и его леди могут стать ближе друг к другу на шаг.