Прежде, чем приступить окончательно к делам, бросает на меня веселый взгляд.

— Тут цыпа у тебя по дому пролетала, зачетная такая. Товар Ридли, я верно понимаю?

Прищуриваюсь.

Что-то внутри царапает. Впервые такое. У нас с корешем с бабами проблем не было никогда. Мне вообще параллельно кто и как, в каких позах. После меня.

Кровь в венах вскипает. Злоба. Лютая просыпается.

Серебряков не замечает, по какой грани ходит прямо сейчас. Не смотрит на меня. Бумажки раскладывает. Фотки разборки недавней и последствий в ряд выкладывает.

Пальцы дергаются, гашу желание заехать по морде и скупо поясняю:

— Не в этот раз. Серебряков. Не в этот.

Отрывает взгляд от бумаг. Губы поджимает. Недоволен.

— Я достал сведения. Они требуют твоего внимания.

Переходит к делам. Правильно. Перечить мне — себе дороже.

Аврора

Дверь открывается и рядом на сиденье плюхается Ридли.

Поворачиваю голову, в упор смотрю на своего агента, долго. Водитель с легкостью стартует, а я не реагирую ни на что. Просто смотрю.

Хочу понять, увидеть эмоции, сожаление, раскаяние… Хоть что-то, но Ридли все такой же, как и вчера. Словно ничего не случилось. Разве что лоск его сбит, вид потрепан, а на лице цветут следы общения с Монголом.

Хотя. Не жалко его. Совсем. Может, и выглядит агент даже получше меня. У него последствия встречи с Кровавым на физиономии, а у меня внутри все полыхает. И я не только про тело, что ноет и ломит после дикой скачки.

Флауэр ночь в подвале провел, а я под Иваном. И еще вопрос, кому повезло больше. Сарказм еще жив. Да.

— Аврора, ты во мне сейчас дыру прожжешь. Прекрати так пялиться.

— Это все, что ты мне скажешь?!

Поправляет свой потрёпанный, пыльный пиджак. Не думала, что когда-нибудь увижу великого и грозного Ридли Флауэра в таком виде.

Закатывает глаза, словно ничего ужасного не случилось.

— У многих успешных моделей есть один или несколько спонсоров.

— Что ты сейчас несешь?! — срываюсь на крик, не могу, хотела не истерить. Не получается!

— Не упускать возможности, Аврора! Ты, кажется, зацепила его чем-то. Иван Кац — один из самых влиятельных людей страны, его расположение дорогого стоит.

— Расположение?! Ридли, ты в своем уме?! За сколько ты меня продал? Иуда. Сколько стоили твои тридцать серебряников?!

Разворачивается ко мне, прекращая рассматривать переднее сиденье, и глаза зло поблескивают.

— Не драматизируй, Рора. Не девочка же. С тебя не убудет разок с мужиком покувыркаться.

Звук пощечины оглушительный, рука горит, а Флауэр смотрит на меня из-под бровей. На лице отчетливо проступает красным пятном след моей руки.

Агент взвывает, видно, его сильно примяли и по делом.

— Я сейчас тебя не выкину из машины на полном ходу только потому…

Его лицо идет пятнами злости. Все цвета на роже, от зеленого до фиолетового с красным. Можно было бы посмеяться. Но не до этого.

Что-то тихо под нос шипит, и я разбираю вроде бы:

– Если бы не приказ Каца!

— Ты о чем, Ридли?!

Прикрывает глаза, дышит глубоко, толстые ноздри раздуваются, отгоняет гнев.

— Только потому, что нас связывают годы сотрудничества, Аврора, и твоя мордашка мне нужна! Если ты еще хоть раз позволишь себе подобное, больше на подиум не поднимешься! Всего лишу. У меня на тебя полный пакет эксклюзивных прав.

Спокойный голос действует пугающе и из моих глаз катятся слезы, наконец, прорывает на истерику.

Рыдание вырывается из груди вперемешку с проклятиями.

Поворачиваюсь к окну, утыкаюсь в него горячим лбом, а когда чувствую руку Ридли на плече, каменею. Я только теперь осознаю, на какого монстра столько лет работаю.

Ничего не знала о мире, в котором жила. Людей не знала. Друзьями не тех считала…

Вкрадчивый голос моего агента заставляет замолкнуть совсем, даже не всхлипывать.

— Прости меня. Клянусь, я не хотел всего этого. У меня не было ни шанса. ОН выбрал тебя. Аврора. Я просил, чтобы Кац взял любую другую, но его выбор остановился на тебе.

Молчу. Не поворачиваюсь.

— Случайность! — повышает голос, словно негодует. — Чертова случайность! Я предлагал ему других, а он увидел тебя и все!

Сглатываю ком в горле, когда предают — это больно. Это невыносимо. В душе пустота. Я еще всего не осознала, еще не прочувствовала до конца. Откат от случившегося пока не накрыл.

Мой голос чужой и тихий:

— Несмотря на твою циничность, я считала тебя почти отцом, Флауэр, а ты вогнал мне нож в спину, глядя в глаза и прося о помощи. Я же ради тебя пошла на это, твою шкуру спасала… а ты так…

Убирает руку, чувствую, что тоже отворачивается к окну.

— Не драматизируй, Рора. Если бы я открыл правду, ты бы в жизни не согласилась, а на кону слишком многое. Все! Иван Кац ужасен в гневе. И он бы наше агентство уничтожил… Всех с землей сравнял, и ты бы по любому раздвинула перед ним ноги. Он… Этот русский всех в крови топит. Жалости не знает.

Говорит словно самому себе, а у меня в груди сердце сжимается только от одного упоминания об Иване.

— Как только он тебя увидел, твоя судьба решилась. Я сделал все, что мог, поверь. Столько лет берег тебя, защищал, ты же лучшая, Аврора. Это не просто бравада или слова. Модели с твоими данными, харизмой… Их раз в эпоху можно встретить.

Прикусываю губы и отвечаю цинично:

— Выгодно продал, значит, или все же продешевил? Хотя… такие, как Иван, не торгуются.

— Прекрати! Кровавый берет то, что ему нужно, вгрызается, как чертов ротвейлер, и не отпускает, пока не прикончит, а врагом ему становиться или в немилость впасть — приговор.

Вытираю щеки, пальцы дрожат, прикладываю руку к животу. Все болит. Все внутренности. Пощады Иван действительно не знает.

— Кто он такой?! Просто бизнесменов так не боятся, Флауэр.

Наконец, смотрю на Ридли, а он рассматривает что-то на своих грязных пальцах с черной каемкой под ногтями.

— У Ивана на спине особое тату. Такую наколку просто так не набивают… Говорят, он в своей стране коронован был. Что там да как никто не знает. Просто прими как данность. Не мог я отказать ему. Не. Мог!

Пальцами тру виски. Не складывается что-то у меня в общую картину, смотрю на хитреца.

— Хочешь, чтобы я поверила в это ужасное стечение обстоятельств?! Как же так вышло, что мое портфолио попало к твоему “особому” клиенту?!