Водитель заводит двигатель и встраивается в поток автомобилей.

— Так, Рора, держи, детка, покончим с этим всем.

Ко мне на колени кладут что-то холодное и я машинально смотрю на бутылку с водой. Надо же, Ридли впервые подумал о чем-то, помимо сохранности собственной задницы?!

От слегка запотевшего пластика исходит холод и мне вдруг нестерпимо хочется выпить, я, оказывается, со вчерашнего дня ничего не пила и меня сейчас дико мучает жажда.

Не ощущала до того, пока не взглянула на голубую бутылочку.

Откупориваю ее и прикладываю к губам, жадно пью, но рука Ридли заставляет меня отцепиться от горлышка.

— Не так быстро, солнышко. Не торопись. Это для того, чтобы запить вот эту вот таблеточку.

Отнимает мою руку, разжимает кулак и насильно вкладывает в раскрытую ладонь маленькую коробочку с наименованием, которое я впервые вижу.

Не сразу доходит что это, мой агент опять закатывает глаза. Ужасная привычка вызывает желание стукнуть по этой надменной физиономии еще разок.

— Вот только не смотри так. Давай, Рора. Пей.

Давит на меня взглядом, заставляет кое-что вспомнить из того, что вытворял с моим телом Иван. Презерватив был лишь в самом начале, а потом, когда понял, что первый, он не утруждался больше защитой.

Жмурюсь сильно, а потом опять смотрю на упаковку с единственным блистером.

По-своему мою реакцию воспринимает и проговаривает жестко:

— Я жду.

Руки начинают дрожать, пальцы не слушаются, я пытаюсь открыть упаковку, но у меня ничего не получается. Ридли теряет терпение и вынимает коробку из моих рук, сам проворачивает нехитрую манипуляцию и кидает белый кругляш мне в ладонь.

— Ну.

Подталкивает меня к действиям, а я смотрю на свою ладонь, находясь в полном ауте от своих эмоций, не понимая, чего от меня требуют, чего хотят. Вся симптоматика аффекта на лицо.

Ридли с силой вцепляется мне в локоть, заставляет перевести ошарашенный взгляд на его полыхающее гневом лицо.

— Ты, идиотка, на тот свет, смотрю, собралась?! Не в этот раз, милая. Я жить хочу, поняла меня?! Если ты не проглотишь эту чертову таблетку, мне придется затолкать ее тебе в глотку силой!

Лицо у него багровыми пятнами идет и в зрачках бешеный страх перед более сильным и лютым зверем, выдыхает с шумом и проговаривает более мирно:

— Ты же не глупая девочка. Если вдруг от него понесешь — это катастрофа. Он никого не пощадит. Закопает всех. Подумай, что тебя ждет. Таким, как он, ни семьи, ни детей иметь нельзя, а ты занималась незащищенным сексом, это предосторожность. Пей!

Ридли не сбавляет напора, давит, а я вдруг понимаю, что это Иван приказал затолкать в меня эту дрянь, чтобы вдруг продолжения наша связь не имела.

От разовой девки ему последствия не нужны, и если не приму таблетку сейчас, потом будет только хуже…

Кац своих решений не меняет. Я усвоила урок. Несмотря ни на что, он взял меня, заставив отработать долг. Жестокий и не знающий пощады.

Под еще один злой крик Ридли:

— Пей!

Закидываюсь белоснежным кругляшом. И вливаю в себя остаток воды из бутылки. Мне сильно плохо.

Тело ломит от усталости и от всего пережитого, голодный желудок сводит судорогой и начинает мутить.

Автомобиль, наконец, паркуется у моего дома, хватаюсь за ручку, чтобы выйти, но Флауэр останавливает, цепляет за локоть и заставляет обернуться.

— Отдохни. Приведи себя в порядок. Успокойся. Развлекись. Спа. Массаж. Наведайся в клинику, лазером обработай ушиб на скуле. Прости меня, Рора. Все мы здесь проиграли.

Не хочу отвечать, опять поворачиваюсь, но Флауэр вновь не отпускает.

— Постой.

— Попросишь меня еще об одном одолжении?! — цежу зло.

— Нет. С просьбами покончили. Есть еще кое-что.

Приподнимаю вопросительно бровь.

Вкладывает мне в руку тяжелую бархатную коробку с логотипом знакомого ювелирного дома и контрольным выстрелом проговаривает:

— Подарок Ивана.

Мне кажется, я ослышалась. Вот реально неправильно поняла слова.

Пялюсь на черный бархат футляра и поднимаю ошалелый взгляд на Ридли.

— Загляни внутрь.

— Зачем это?

— Прихоть Кровавого. Я исполняю приказ.

Все еще не особо понимая, что делаю, провожу подушечками пальцев по золотому вензелю с короной, обрисовываю витиеватый узор и, наконец, распахиваю сам футляр.

Выдыхаю рвано, почему-то кажется, что на белоснежной шелковой подкладке притаилась ядовитая тварь.

Но там красуется колье тончайшей работы. Сплошные караты. Глазам больно становится. Провожу указательным пальцем по центральному массивному изумруду, являющемуся венцом композиции, и меня передергивает.

— Не глупи, Рора!

Вдруг рявкает Ридли, видно, прочитав по моему лицу степень моего отвращения.

— Скажи-ка мне, Ридли, он приказал отдать мне это украшение до того, как я выпью таблетку, или после, а может, параллельно?!

Морщится.

— Подобных распоряжений не было.

— А что было?!

— Да какая тебе разница?!

— Не знаю. Просто хочу все знать.

Болезненное желание окончательно вбить в свою глупую голову, насколько я ненавижу Ивана, последние штрихи к портрету его жестокости и привычки покупать все и вся.

Трет переносицу, верно, самому тоже неприятно быть шестеркой на побегушках.

— Это впервые. Никогда Иван ничего подобного сделать не приказывал. Ты его чем-то зацепила, понравилась.

Прикусываю изнутри щеку, делаю себе больно, чтобы отключиться от фантомных чувств, неожиданных воспоминаний, которые еще со мной, слишком свежи, кадрами перед глазами пролетают горячие сцены, и я вспоминаю каждый свой стон, всхлип и крик в его умелых руках.

— Аврора, считай это чем угодно — жестом доброй воли, прощальным подарком, желанием вознаградить. Его прихотью. Выбирай любой вариант, который понравится и иди уже. Голова у меня раскалывается.

Опускаю взгляд на проклятую коробку. Смотрю на нее и все внутри переворачивается. До конца не понимаю. В груди зарождается нечто непонятное, хочется развернуться, бежать к Ивану и орать.

Но здравая часть меня знает, что я этого не сделаю. Увидеть вновь его необычные глаза слишком опасно. Для меня.

— Считай, что это компенсация за все неудобства. У тебя в руках целое состояние, Аврора.

Сжимаю пальцы и поднимаю взгляд на Ридли.

— Я не продавалась, Флауэр, и плата за услуги мне не нужна, слышишь?!