Теперь она снова сидела на лестнице, в окружении кукол и замысловатых предметов игрушечной мебели.

– Здравствуйте, Ханна, – поприветствовала я.

Она снова захихикала.

– Как твои дела?

– Хорошо, – сказала Ханна, – А твои?

– Тоже хорошо. Что ты делаешь?

– Играю, – она снисходительно посмотрела на меня: «что, непонятно, что ли?»

– Во что?

Она развела руками. Я подумала, что веду себя точь-в-точь как тот индеец, задаю глупые вопросы, ничего не понимая. Мне снова стало стыдно.

– Хорошего тебе дня, Ханна.

– И тебе.

Через пару недель после первой инъекции Вардан достал еще морфия. Все произошло почти так же, как в прошлый раз. Я трясущимися руками набрала прозрачную жидкость из ампулы, предназначавшейся на этот раз Эмме Аткинс, мисс. Я так волновалась, что даже не удосужилась сменить иглу.

– Ты чем-нибудь болеешь? – Спросила я у Вардана.

– Не.

– Ну вот и славненько.

В тот день Вардану нужно было быть внизу, в «Камере». Борясь со сладостной сонливостью, мы вывалились на лестничную клетку. Все было хорошо. Все было так хорошо, как будто в нас установили глушилку, отражающую весь мирской шум, все дурные и тревожные мысли, всю гадость и безвкусность бытия.

Все было хорошо, пока я не увидела Джонни. Я сидела за одним из столиков в «Камере». На танцполе ритмично подергивались тела. Вардан ушел заниматься делами, Макс сопровождал его, Влад с многочисленными знакомыми надирался в пабе неподалеку, Яна пропала где-то, видимо, в лапах очередного поклонника. Я сидела одна.

Джонни я увидела еще издалека, когда он ковыляя пробирался через свободное пространство клуба, и вся сжалась от предчувствия очередной его каверзы. Он тоже заметил меня, и подошел, бессвязно что-то бормоча, давясь собственной слюной от волнения и предвкушения дозы. До сих пор я понятия не имею, как и почему его пропустили в клуб. Я отвернулась. Даже сквозь медовую завесу тягучего теплого безразличия мне было брезгливо.

Он начал как-то по-мышиному изгибаться, наклоняясь все ниже и глядя на меня исподлобья. Мне стало противно до дрожи, и я отодвинулась как могла дальше, стараясь не дышать его запахом. Он пах старым, больным человеком, потом, мочой, землей и гниющими зубами.

Теперь он сидел на корточках, худые щиколотки торчали из армейских штанов, руки с длинными желтыми ногтями скребли по столу.

Я посмотрела вглубь зала. Макса не было видно. Влад еще не вернулся. Единственной, кого я нашла глазами, была Яна. Она стояла у стойки, спиной ко мне, в своих фантастических туфлях и, потряхивая шевелюрой, благосклонно болтала с Чингизом.

– Яна! – позвала я в легкой панике. Она, конечно, не услышала, – Яна! Яна!

Джонни копошился у меня в ногах комком серых тряпок и серой плоти. Он начал подниматься, глядя на меня снизу вверх. Его била крупная дрожь, и даже сквозь музыку было слышно, как стучат его зубы. Я решила, что он собрался уходить, и старательно отводила взгляд. Вдруг, в отчаянной попытке привлечь мое внимание, он положил обе руки мне на колени и завыл. И тут я запаниковала. Тот самый непередаваемый вид паники, когда каждый вздох, кажется, приближает обморок, когда от гула стучащей в ушах крови сжимает горло и хочется плакать. Когда руки и ноги как бы немеют, сердце колотится, и кажется, что любое движение сейчас вызовет тошноту.

На какую-то долю секунды я увидела вдалеке возвращающегося Макса, а с ним Вардана в пальто и шляпе. А потом началась галлюцинация. Все преобразилось в мгновение. Кругом были скелеты, мертвецы, открытые могилы и страх, страх, страх. Все гремело, рушилось, снова появлялось, и снова падало в разверзшуюся темноту. Пол кишел сороконожками, мокрицами, скорпионами, и где-то на краю зрения копошилось что-то неимоверно жуткое. Что-то знакомое, родное и страшное, что-то, что я не могла поймать взглядом. Страницы, буквы, листья, червяки, грохочущая музыка и тошнотворная вонь. И самое главное, чувство ускользающей памяти, как будто я знала, знала нечто важное, и не могла понять что. Обжигающая, давящая волна паники, такой острой, как будто мгновение смерти длилось вечно, накрыла и завертела меня. Я умирала снова и снова, а кругом был ад, ад, ад. Я упала на пол и закричала.

Бьющуюся в истерике, Макс вытащил меня на улицу под дождь. Я кричала без остановки. Потом был яркий белый свет, лестница, дверь квартиры, ванная и ледяной душ.

– Ася!, – вопил Макс, не на шутку перепуганный, – Алё, Ася! Посмотри на меня!

– Все нормально, – ответила я, мотая головой.

– Ох, твою мать, – выдохнул он с явным облегчением и выматерился, – Ну ты, конечно, даешь.

Бросив на меня еще один взгляд, чтобы удостовериться, что я не собираюсь расшибить себе голову о кафельный пол, он сказал:

– Так, приходи в себя, выпей чаю, больше не кури. Я побежал, меня там Лиза ждёт.

Я кивнула, включила горячую воду и мгновенно заснула.

Проснулась я от того, что замолчала громыхавшая внизу музыка. Было холодно. Горячая вода капала с моей куртки и волос, не согревая, а как будто наоборот, оставляя за собой полоску ледяного озноба. В ванной почти ничего не было видно за белыми клубами. Часы, несмотря на воду, шли и показывали без четверти пять. Вечера? Утра. Спустя несколько минут открылась дверь и в облаке вырывающегося из ванной пара появился Вардан. Выглядел он ужасно. Синевато-серые мешки делали его черные глаза будто в несколько раз больше. Он был так бледен, как если бы потерял несколько литров крови. Через локоть было перекинуто пальто, в руке он держал шляпу. Он не мог стоять ровно, то ли из-за выпитого алкоголя, то ли из-за усталости, и его слегка покачивало.

Должно быть, мой вид его тоже удивил.

– Ну, – сказал он, садясь на пол и закрывая глаза, – что. Круто. С чего тебя высадило? – вопрос без особого интереса.

Я как могла объяснила, что произошло. Вардан закрыл и снова открыл глаза.

– Мне нужна водка, – сказал он, коряво поднимаясь, – Водка-водка-водка. Я иду к тебе, водка!

Он вышел, хватаясь за стены, но очень скоро вернулся с бутылкой в одной руке и Владом, цепляющимся за другую.

– Ты что, ты что, – верещал Влад, – Совсем вы там охренели?! Какая, на…, какая водка?!

– Да нормально, – сказал Вардан, падая лицом на ободок унитаза. Надо отдать ему должное, он тут же поднялся, – Фу блин.

Я почти чувствовала, как намеренно хватаюсь взглядом и мыслями за каждое его движение. По крайней мере я знала, что он был реален. Ткань его пальто, мокрая от пара, его слипшиеся волосы, стремительно запотевающая полупустая бутылка – все это было хорошо, потому что не было