монахи, рыцари, орлы, стрекозы, бабочки со смехом проносились мимо, не задевая меня и со мной не заговаривая».

Кстати, и дядя Стёпа тоже хотел было, не стесняясь мужским своим признаком, поучаствовать в таком карнавале, организованном ЦПКиО, однако был разочарован.

До утра в аллеях парка

Будет весело и ярко,

Будет музыка греметь,

Будет публика шуметь.

Дядя Степа просит кассу:

– Я пришел на карнавал.

Дайте мне такую маску,

Чтоб никто не узнавал!

Деньги с него, думаю, взяли, но заявили напрямик – маска не маска, всё равно узнают по фигуре, во что ни нарядись, эка вымахал. И вообще непорядок: будет глядеть свысока, как веселятся другие. От людей надо не отдалятся, а быть к ним предельно ближе. В общем, праздник не в праздник.

Потом началась война. А затем опять, знаменуя улучшение, стабилизацию жизни, после войны и лет послевоенной разрухи, когда какой уж маскарад, традиция возобновилась к концу пятидесятых.

Фильм «Карнавальная ночь», собственно, и построен на культурном оксюмороне. Нормальные люди хотят веселиться, и для этого им потребны маски, клинический бюрократ Огурцов намерен превратить весёлый новогодний праздник в мероприятие. Он и сам маску не наденет, и на других масок не одобряет: наш человек должен смотреть на мир с открытым забралом. Поскольку фильм по жанру своему – лёгкая сатира, то происходит «срывание всех и всяческих масок», по замечательному выражению, почерпнутому из ленинской работы.

Рекламный плакат фильма «Карнавальная ночь». Сейчас это называется постером: и благообразно, и ни на что не похоже

Этот фильм представляет интерес не из-за художественных достоинств, весьма, по моему пониманию, скромных, а как некий каталог тогда современных типов, узаконенных в искусстве, и сюжетных мотивов, допущенных к показу. Кроме того, сценарий для фильма написан Владимиром Поляковым и Борисом Ласкиным, приятелем АГ, его соавтором немного позднее.

И отдельного упоминания достойна песенка, впервые прозвучавшая в этом фильме.

Ах, Таня-Таня-Танечка,

С ней случай был такой.

Служила наша Танечка

В столовке заводской.

Работница питания,

Приставлена к борщам,

На Танечку внимания

Никто не обращал.

Не может быть.

Представь себе!

Никто не обращал.

Песню эту спело трио официанток, участниц художественной самодеятельности, добавляя к пению дробное постукивание каблучков. Вокально-танцевальный номер, исполнявшийся на новогоднем вечере, имел значительный успех. Музыку песенки, не по фильму, а для фильма, сочинил композитор – Анатолий Лепин, стихи – Владимир Лившиц. И сюжет песенки был простой: трудилась незаметная работница общепита, жизнь которой шла ни шатко, ни валко – будни да будни, и никаких праздников, как вдруг произошло волшебное преображение.

Был в нашем клубе заводском

Весёлый карнавал,

Всю ночь боярышне одной

Весь зал рукоплескал…

Таинственную боярышню наперебой приглашают танцевать, ухаживают за ней, а назавтра – опять начинаются будни, Танечке приходится разносить подносы, уставленные тарелками, и никто не догадывается, что же за таинственная незнакомка была на карнавале. В общем, история о современной Золушке и пропета, и протанцована сёстрами Шмелёвыми, на долгие годы прославившимися, так замечательно они пели и танцевали.

Сёстры Шмелёвы в фильме Э. Рязанова

Если всмотреться, а паче того – вслушаться, то станет ясно, что песенка и по сюжету, и по форме своей является жестоким романсом или городской балладой, рассказана история с невесёлым концом. Такая структура не зависит от содержания, тут главное не о чём, а как рассказано и чем кончилось. Нетрудно сравнить.

В траве сидел кузнечик, в траве сидел кузнечик,

Совсем как огуречик зелененький он был.

Представьте себе, представьте себе,

Совсем как огуречик.

Представьте себе, представьте себе,

Зелененький он был.

Он ел одну лишь травку, он ел одну лишь травку,

Не трогал и козявку и с мухами дружил.

Представьте себе, представьте себе,

Не трогал и козявку.

Представьте себе, представьте себе,

И с мухами дружил.

Но вот пришла лягушка, но вот пришла лягушка,

Прожорливое брюшко, и съела кузнеца.

Представьте себе, представьте себе,

Прожорливое брюшко.

Представьте себе, представьте себе,

И съела кузнеца.

Не думал, не гадал он, не думал, не гадал он,

Никак не ожидал он такого вот конца.

Представьте себе, представьте себе,

Никак не ожидал он.

Представьте себе, представьте себе,

Такого вот конца.

Кстати, Николай Носов, автор этой городской по строю баллады, прозвучавшей в мультфильме «Приключения Незнайки и его друзей», когда-то выступал на эстраде с отцом в упоминавшемся прежде «рваном жанре». Без последствий ничего не остаётся, песенка тут же запала в душу, запомнилась, стала много популярней мультфильма, сделалась фольклорной. Ещё бы, она буква от буквы и есть фольклор, вроде «Кирпичиков» или «Маруси», которая отравилась по разделённой, но неравно, любви.

Рассказано это к тому, что зрители, скорее всего, не вслушивались в слова очередного музыкального номера, каковых в «Карнавальной ночи» предостаточно. И почти наверняка не сопоставляли эту песенку с другой, написанной лет через пять или около того. Внимание обратили исследователи, они и провели сопоставление.

Апрельской ночью Леночка

Стояла на посту,

Красоточка-шатеночка

Стояла на посту.

Прекрасная и гордая,

Заметна за версту,

У выезда из города

Стояла на посту.

Такая вот история —

Стояла на посту.

А дальше – о чудесной встрече с эфиопским принцем, что оказался в наших краях с дружественным африканским визитом. Чего он тут не видал, кроме шапок-ушанок, которые на самом-то деле не посконный головной убор, а выдуман бывшими соседями по империи, распрощавшимися после 1917 года и помахавшими в воздухе, кроме прочего, и шапкой, исконное название каковой – «финка», а не «треух»? Конечно, страны, едва сбросившие бремя колониализма и апартеида, выбирали, куда податься дальше, и немалое их число решило отправиться по пути социализма, не учтя, что пальмы, усыпанные бананами и финиками, растущие без призора, это ещё не социализм, но уже коммунизм, и для того, чтобы собирать с них урожай пять раз в году, не надо