— Но это же по большей части «липа»!

— Однако на эту «липу» спокойно ведутся гаишники. Им плевать, что за полис, главное, есть и не прострочен. Когда авария произойдет, тогда проблемы с липовым полисом возникнут. А мы не собираемся попадать в такие истории.

— Ладно. Ничего не обещаю. Если будут продавцы левых полисов, то куплю.

— На, возьми. — Галдин протянул участковому банкноту в пять тысяч рублей. — Этого должно хватить.

— На липу уж точно хватит. Если что, я добавлю.

— Все, Миша, спокойной тебе ночи и плодотворного завтрашнего дня. Поехал я.

— На разведку сегодня выходите?

— Конечно. Твоя информация очень ценна, но мы сами должны посмотреть объект, как говорится, почувствовать его.

— Дело ваше.

— А ты не забывай про внутреннюю лестницу. Возможно, по ней нам удастся незаметно попасть к Елене.

— Стоит ли вам ночью мотаться?

— До связи, лейтенант.

— До связи. Ступай, я посмотрю.

Галдин дошел до машины тем же путем, глянул на Султана.

Пес был спокоен. Он поднял морду и посмотрел в глаза хозяина, ожидая команды. Значит вокруг все спокойно. Собака надежнее любого сканера, какой угодно прослушки. Галдин бросил Султану печенье, которое мигом исчезло в пасти.

Вадим сел за руль и завел автомобиль, не включая фар. Он помнил, что в трех метрах сзади и слева от него. Там Галдин развернулся и пошел к Чернухе.

Со всеми этими делами он управился за полчаса.

Вадим оставил Султана во дворе, приказал ему охранять дом и вошел в комнату.

Снегирев был уже на ногах, увидел Галдина и воскликнул:

— И где мы такой симпатичный камуфляж нашли, господин поручик?

— А ты чего раньше времени поднялся?

— Вадим, какая разница пятнадцать минут больше или меньше. Да выспался я. Мне бы этот камуфляж.

— Извини, второго такого же у Славика нет, только зимний. В нем спаришься сейчас.

— Ладно, придется свой вытаскивать.

Галдин посмотрел на Снегирева и спросил:

— Взял?

— Да и не только его. Про ствол я тебя спрашивать не стал. И так понятно, что надо запастись на всякий случай.

— И где же ты взял пистолет? Насколько я помню, тебя оружием не награждали.

Снегирев усмехнулся и заявил:

— Ты же опытный офицер, а задаешь детские вопросы.

— В смысле?

— Где можно взять ствол? Получить, как оно и положено, в оружейке нашего центра, купить у китайцев, которые подсунут дерьмо за бешеные деньги, либо воспользоваться знакомствами.

— Ты давай прямо, чего мутняк разводишь?

— Я же говорил тебе, что встретил в центре Валиева.

— Говорил, и что?

— Мы перетерли данную тему. В ходе разговора выяснилось, что у Алима, разумеется, совершенно случайно, под рукой оказалась одна стрелялка, нигде не зарегистрированная, да не простая, а именно такая, какая нам и нужна.

— Я тебе сейчас в морду дам!

— Ладно. Дал он мне «Винторез», который его парни у духов отбили. К нему два магазина по двадцать патронов. Отличная вещь, пристрелянная. Я проверял, когда отъехал от центра.

Галдин посмотрел на Снегирева и протянул:

— Так у тебя «Винторез»?

— А у тебя, Вадим, по-моему, со слухом что-то не так.

— «Винторез», это хорошо.

— А я о чем. Особенно если он засветился у игиловцев в Сирии или в Ираке.

— Но откуда у них «винторезы»?

— Я думаю, из Саудовской Аравии. Россия же продает туда оружие.

— Возможно. Ладно, давай изучим план, который передал участковый.

Офицеры прошли за стол, включили небольшую лампу.

— Так, забор. Кирпич со столбами из камня, на них светильники, но я что-то не видел, чтобы они все горели. Только с фасада да по углам, внутри.

— Их, наверное, включают, когда высокопоставленные гости приезжают.

— Не исключено. Сухобоков же экономит на всем, на чем только можно.

— Кроме себя.

— И на себе экономит. Такая натура. Ладно, ворота и сторожка. Внутри единственный охранник, перед ним мониторы. Он может видеть дорогу, идущую от деревни в село, и всю площадку перед воротами. Слабое место в том, что он один. Это опять-таки результат жадности Сухобокова. На сутки заступают двое. Один сидит ночь, второй — день. Тот из них, который свободен, наверняка отдыхает в сторожке либо в правом от фасада гостевом доме. Если пара охранников из села, то у себя дома. Дальше мощеный двор с фонтаном, который сейчас не работает, слева гаражи на четыре машины. В центре особняк. С востока от него еще один гостевой дом, с запада сауна с мансардой. За ней закрытый теннисный корт и хозяйственные постройки. От мощеного двора отходят аллеи, ведущие к сауне, теннисному корту, гостевым домам, хозяйственным постройкам, тыловой калитке и далее, к причалу. Повсюду, где только можно, сосны, ели, пихты, туи. Межу ними высокий разросшийся можжевельник. Слева от особняка скважина в отдельной закрытой будке. ЛЭП к помещению не идет, значит, проложен кабель. Светильники внутри и на каждом столбе забора. Крестиками помечены работающие камеры. Сам видишь, где они установлены. Все остальные — муляжи.

— А что это за заштрихованные участки? — спросил Снегирев.

— Слепые зоны камер видеонаблюдения.

— Это получается, что охранник не видит ни восточное, ни западное направления. Но там лес, через него идет дорога.

— По ней участковый объезжал озеро. Контролируются фасадная площадка и двор перед особняком. Тыл поместья с теннисным кортом, садом, задней аллеей, хозяйственными постройками, калитку и северную полосу шириной до пяти метров охранник не видит. Он может разглядеть причал с катерами, пляж, большую часть озера. Странная система безопасности. На территорию можно спокойно войти сразу с трех направлений. Почему Сухобоков так беспечен? Может, у него есть дублирующая система охраны, которой он пользуется сам? Или муляжи — это сказка Гвоздя? Работают не четыре камеры, а все?

— Мониторы!

Снегирев посмотрел на Галдина и уточнил:

— Что мониторы?

— Их в сторожке только два, экраны разделены напополам. Следовательно, картинки идут с четырех камер.

— Это в сторожке. А если в доме сидит другой наблюдатель? С десятью мониторами?

— Все может быть. Для проверки информации участкового мы и выходим на разведку. У нас есть сканеры, которые точно узнают, какая электроника работает в поместье. Нам, Сеня, интересна тыловая сторона усадьбы. Оттуда и пойдем.