И ни Николаю, ни Стелле не захотелось развить тему, спросить, что она поняла. Им это было и так ясно. Стелла, пусть нежная, пусть укрощенная, — она опасность для чужой семьи. И это на ней как товарный знак. Глаза Насти не улыбались в отличие от губ. А с расстояния на них напряженно и внимательно смотрел Вадим.

— Пригласи нас, Коля, — сказала Стелла. — Мы придем с Вадимом обязательно. Может быть, даже с его сыном.

По пути домой Вадим и Стелла молчали. Вадиму никогда не нужно было пересказывать те разговоры, которые он не слышал. Он легко ловил смысл по выражению лиц. А когда речь шла о лице Стеллы, тут ему открывалось гораздо больше, чем было неуслышанных слов. И о чем она думает, он сейчас знал. Она думала, что придет в гости к сыну Николая с сыном Вадима. Такие у нее сыновья, которых она любит больше себя, наверное. Мамами эти сыновья называют совсем других женщин. Для мам Стелла — угроза. И они совершенно правы.

— Ты — лучшая, — обнял ее крепко Вадим в квартире. — Ты моя. Только не грусти. Я все время думаю, как справиться с твоей неприкаянностью. Она появляется в тебе, как грозовая тучка. Я чувствую ее на расстоянии. И мне сразу кажется, что нужно бежать, разгонять, кажется, что ты сама не справишься.

— Хорошо, что тебе так кажется, — шепнула Стелла. — Значит, будешь бежать ко мне. А мне только это и нужно.

Андрея Стелла встретила случайно. Так ей сначала показалось. Она, возвращаясь с работы, зашла в магазин неподалеку. Купила фрукты и пошла к кассе одного товара. Расплатилась и не поверила глазам. Андрей стоял рядом, тоже с каким-то пакетом, и смотрел на нее. Стелла понимала, что это он, но не была уверена, что это ей не снится, не галлюцинация. Возможно, это было условием ее покоя на новом этапе жизни: от мыслей об Андрее, от памяти о нем, от чувства своей вины она так успешно и так долго спасалась бегством. Его нельзя вспоминать с грустью и нежностью, как Николая. Эти воспоминания ранили душу больше, чем мысли о детях. Настолько было очевидно, что произошло. Что отобрала Стелла у него: смысл существования, и никак не меньше. Она затмила все в его жизни — семью, привязанности, работу. Он не оставил для себя ни одной зацепки, ни одной тропинки, чтобы к чему-то вернуться. А сказал, что вернулся к жене… Из абсолютного, безмятежного, так страстно ожидаемого и такого короткого счастья.

— Стелла, — проговорил он, и голос его сорвался. — Я просто был недалеко и решил заехать в этот магазин. Мы с тобой сюда ходили. И тут ты…

— Да. И я. Увидела тебя и подумала, что сон. Давай выйдем, что-то пол покачнулся. Душно здесь.

Они стояли в сумерках и видели друг друга, как при ярком освещении.

— Скажи мне правду, Андрей. Как ты живешь?

— Хорошо, — улыбнулся Андрей. — Так хорошо, как никогда, кажется, не жил. Я ничего не боюсь и никуда не стремлюсь. Ничего не хочу. Я не страдаю из-за того, что завтра не увижу тебя, потому что знаю: этого не будет никогда. Разве это не счастье?

Стелла ничего не могла с собой поделать. Она плакала. Так четко и откровенно никто, кроме него, не мог бы рассказать о своем несчастье.

— Счастье, — ответила Стелла. — Я тоже только сегодня разрешила себе подумать о тебе. Посмотрела на облака и вдруг вспомнила, как ты меня учил прыгать с парашютом. И тот миг, когда мы летели. Ты догнал меня в воздухе, и мы стали птицами. И не хотели на землю.

— А что, если…

— Я согласна. Давай полетим опять. Один раз. Без ноши нашего нового счастья.

День выбрала она. Вадим поехал с группой за материалом в одну колонию, откуда просочилась информация о пытках заключенных. Он отказался брать с собой Стеллу. Он теперь берег ее больше, чем кого бы то ни было на свете. А там возможно все, в том числе нападения на журналистов.

Стелла позвонила Андрею накануне, спросила, что с собой брать. Он ответил, что у товарища, где они были, ее костюм и ботинки сохранились в раздевалке Андрея. Это было огромное поместье с вертолетным парком, инструкторами по парашютному спорту, операторами, диспетчерами.

Они ехали неторопливо. Впереди был целый день. И он казался таким нереальным подарком двум детям свободы, которые опять вырвались из своих оков. Они смотрели друг на друга, пили общее дыхание и, как когда-то, отталкивали мысль о расставании. Они даже не поцеловались. Подарок, который они придумали себе, был такой драгоценный и хрупкий, до него страшно было дотронуться.

— У меня сюрприз, — сказал Андрей. — Володька приобрел испытательную модель вертолета-беспилотника с местами для пассажиров.

— Разве такие уже выпускают? Я читала, что только в разработке. И что это безумно дорого.

— Для промышленности в разработке. Это «СерВерт СВпятьБ». Он взлетает вертикально, как вертолет, а полет на дальние дистанции совершает уже как самолет. Управляется с земли. А то, что ты сейчас увидишь, — опытная модель. Володя дал возможность конструктору создать в его мастерских. Я уже летал. Сказка. Как ты сказала у магазина, мы полетим, как птицы. Даже пилота с нами не будет. Прыжки на том же поле, что и в прошлый раз.

Никого, кроме них, на вертолетной площадке не было. Инструктор и диспетчер беспилотника пили чай в своем домике. Помахали Андрею и Стелле в окно и сказали, что ждут. Но чтобы они не очень спешили. Чаепитие только началось.

Они и не спешили. Уютная комфортабельная раздевалка приняла своих заблудившихся обитателей, как родных. Вновь временный кусочек для радости. Вновь стены, за которыми их никто не найдет. Вновь то дно тоски, на котором в раковине прячется жемчужина настоящего рая.

Они медленно разделись и прильнули друг к другу, сливая тела, души, выравнивая биение сердец в такт. Они сразу вспомнили, кто счастливее всех на свете. Тот, кто лучше других умеет создавать несчастья себе и другим. Тот, кому дано так погибать и воскресать. У кого такой мозг, который помнил лишь слово «разлука» и умирал от него, а теперь оживает от слова «встреча».

Стелла ни на секунду не забыла Вадима. Она любила его. Он — ее муж. А она просто вновь встретила любовника. Свою судьбу.

Они так же, не торопясь, еще не предчувствуя расставания, медленно одевались в костюмы для прыжков с парашютом. Вышли, держась за руки. Стелла восхищалась чудо-изобретением, быстро поняла принцип его работы. Инструктор выдал им парашюты, диспетчер включил программу, и они поднялись в воздух. Как же их встретили небесный простор и синева! Как ласково освещало путь солнце, каким бесконечным и прекрасным было их одиночество вдвоем.

Над полем для прыжков беспилотник снизил высоту, замедлил скорость. Андрей помог Стелле застегнуть лямки, ножные обхваты. Она повернулась, чтобы помочь ему, но он мягко ее отстранил.

— За тобой сразу приедут, — сказал Андрей. — Я сразу свяжусь. Как же я тебе благодарен, Стелла, любовь и жизнь моя. Не верил, что это произойдет еще при моей жизни.

И Стелла сразу все поняла. Об этом не могло быть и речи, чтобы отказаться от столь манящего полета до конца любви. Только таким он и может быть. Как она не понимала этого раньше?