Было около полудня, когда он узнал место – память его не подвела – и вспомнил, что дальше тропа делает изрядный крюк. Корт решил срезать путь через болото. Риск, конечно, но что делать? Зато есть шанс дойти до купца на расстояние перестрела.

Был момент, когда Корт пожалел о своём решении – топь оказалось непролазной. Он уже думал было повернуть назад, когда увидел заботливо уложенные в ряд пеньки и брёвна. Кто-то специально здесь ладил тропу, только зачем?

Корт стал прыгать по брёвнам и пенькам, как молодой олень, светило не успело пройти и четверти дневного пути, как он уже оказался на прогалине среди рощи, откуда было очень удобно наблюдать за тропой.

Корт прижался всем телом к шершавой коре дуба и стал ждать. Он был уверен, что обогнал навь, осталось только дождаться ее и пустить стрелу в хребет, между затылком и загривком. Даже отродье Кромки такого не переживет, ну или во всяком случае это ей сильно навредит.

Житомира всё не было, зато первыми Корт услышал нарочито громкие шаги северянина, который шагал совершенно не таясь, да ещё и насвистывал что-то.

Вскоре он появился на краю прогалины. Корт поспешно уткнулся лбом в кору, даже глаза закрыл, но по звуку шагов точно знал, где идёт северянин. Когда Свей поравнялся с охотником, тот даже задержал дыхание и умерил сердцебиение. Лишь когда Свей прошёл мимо, Корт рискнул поднять голову от ствола, лук у него уже был снаряжён. Между кустами мелькала широкая спина северянина, в руках у него была всё та же скандинавская секира с чёрным лезвием и сильно вытянутым остриём.

Корт медленно, чтобы не наделать шума, оттянул тетиву.

Щёлк! Тетива едва скользнула по наручу. Лёгкая бесшумная стрела с бронебойным наконечником устремилась по дуге. Корт сразу выпустил вторую, целясь чуть пониже тулова, а тем временем первая… оказалась в кулаке Свея.

Если бы он уклонился от стрелы, подставил плечо или на худой конец просто отбил ее, то ещё куда ни шло. Но навье отродье успело отреагировать, повернуться и поймать стрелу рукой. Вторая ткнулась в защитную куртку, чуть пониже пояса, и лишь бессильно отскочила от металлической бляхи.

Довольный, Свей помахал кулаком с зажатой стрелой. Корт замер, но не стал прятаться, точно зная, что навь его чует. И всё равно был поражён. На него смотрел Свей – Не-свей. На него смотрело лицо северянина, его нос, щербатый рот, но при этом он улыбался по-другому, иначе произносил слова, двигал бровями и рукой. Слово кто-то залез в северянина и говорил через него.

– А я думал, ты не придёшь больше! – весело сказал Не-свей, а Корта будто обдало холодным ветром. Он наконец очнулся и со скоростью камня, выпущенного из пращи, полетел обратно по тропинке.

– Ты знаешь, кто проложил эту дорогу? – донеслось ему вслед, как-то неприятно близко. И снова хохот. – Знаешь, что я с тобой сделаю? Мы будем играть, у меня будет секира, а у тебя руки и ноги. С какой начнём?

Корт только прибавил прыти, он бежал, не оборачиваясь, ища удобное место. Как по льду, он проехался по бревну, укрытому осокой и почти полностью скрывшемуся в болоте. Остановился у дальнего конца, используя секиру как рычаг, поднатужился, скатил бревно в болото. Потом ещё пару пней из тропы, после чего наложил стрелу и принялся ждать.

Не-свей больше не хохотал, казалось, он даже исчез с тропы, будто растворился в воздухе. Или он в болото нырнул?

Корт испуганно глянул вниз. Не может быть, он заметил бы, если бы кто-нибудь стал к нему подбираться, чай не вода в камышах, а болотная жижа, но всё-таки решил стать на самую середину тропы. По-прежнему – ничего.

Корт даже лук опустил. Что дальше-то делать? Не обратно же идти, в прятки с навью играть. Роща шуршала листвой, скрывая шаг врага и его образ.

«Не может он ко мне незаметно подойти», – уверял себя Корт и вертел головой, напряжённо всматриваясь в каждую корягу и чахлую берёзку.

– Охотник, ты там еще живой?

Корт вздрогнул: он готов поклясться, что это голос Щурки. И раздался он гораздо дальше от тропы. Уловка?

– Охотник, ты не раздумывай, а беги давай быстрее, болот осталось полпоприща, добежать успеем, а там лодки, я заговор знаю, если что.

Корт молчал.

– А-а-а, – приказчик закричал совсем другим тоном, полным паники, – ты, бирюк северный, думаешь, я тебя боюсь? Кровопийца, пёс шелудивый…

Даже порыв ветра не смог заглушить сдавленный сип.

– Эй, охотник, давай вместе поиграем с твоим другом? Он проворный, голосистый. Так ты идёшь или нет?

Корт ругнулся про себя и в который уже раз плюхнулся в болото, выбрался на тропу и спокойным бегом пошёл к роще.

У прогалины Не-свея не было видно, Корт прошёл до ближайшего дуба, поваленного ветром. Пригибаясь, словно боясь, что его в любой момент могут рубануть мечом, выглянул наружу. Над кустами поднялась пшеничная голова Щурки.

– Эй, охотник, где же ты, сейчас без тебя начнём. С чего лучше начать, смерд, со стопы или кисти, а?

Северянин на вытянутой руке держал за горло приказчика, легко, будто щенка. Тому оставалось только хрипеть да дрыгать ногами.

Корт снова спрятался за дуб. Тяжёлая дума навалилась не хуже трёхпудового мешка. Охотник по наитию коснулся кольца на груди, которое всю жизнь носил с собой.

Он достал серебряное кольцо наружу, оно заискрилось в лучах света, как маленькое солнышко. Следуя всё тому же наитию, охотник медленно вытянул из колчана стрелу и пропустил её сквозь кольцо.

– Ну что ты молчишь, охотник? – потешался Не-свей. – Ну ладно, тогда я начну, пожалуй, с правой стопы.

Корт поднял натянутый лук, тетива резала подбородок. Он отпустил её. Стрела с узким гранёным наконечником, ввинчиваясь в воздух, устремилась к цели. Руки у Не-свея были заняты жертвой, поэтому он сделал то же, что и обычный воин. Приподнял плечо, закрывая шею.

Только в него-то Корт и целился, так что стрела вонзилась в плоть чуть пониже кожаного рукава с железными пластинами.

Не-свей удивлённо посмотрел на стрелу, торчащую из руки, потом на Корта и, как казалось со стороны, лёгким движением отбросил Щурку далеко в кусты.

– А-а-а-а…. – полетел над лесом не обычный человеческий голос, а дикий вибрирующий рёв.

Навь завертелась на месте, так что очертания её смазались, как у стрекозиного крыла. Сначала она попыталась выдернуть стрелу рукой, но легко закреплённое древко осталось в кулаке, а наконечник по-прежнему сидел в плоти.

Тогда Не-свей своей же секирой принялся кромсать себе десницу. Лезвие вырывало целые куски плоти, брызги крови щедро орошали тропу, рукав защитной куртки промок насквозь, а сама рука превратилась в кровавую бахрому.

Корт выскочил из-за дуба, как только понял, что всё получилось. С ходу пустил первую стрелу, на этот раз с широким, заточенным как бритва срезом.

Она попала чуть выше колена. Навь тут же поняла, в чём дело, оставила своё занятие (а может, наконечник уже выпал?), метнула в охотника секиру.