Корт замер с охапкой хвороста в руках. Между ним и Свеем, или чем он теперь стал, горел костёр, и это оставляло надежду. Северянин не пытался ничего сделать, возможно, его устраивало всё происходящее, а Корт, когда прошел первый приступ страха, начал соображать.

«Бояться нельзя, – решил он. Впрочем, дальше бояться и так уже некуда. – На меня он не нападает. Почему? Боится? Не хочется спугнуть его. Устал с перееду, – Корта передёрнуло от этой мысли, а Свей прищурился. – Надо что-то делать, дальше медлить нельзя», – понял охотник.

– Хорошо, что я так много валежника собрал, – сказал он весёлым голосом, и разом бросил всю охапку в костёр.

Затрещало, вверх взметнулся целый столб огня и сноп искр. А Корт ещё поддел поршнем пепел и запустил его в рожу Свея.

Тот попытался увернуться, но его всё равно обдало горячей пылью, Корт же, не медля ни секунды, рванул с места с такой скоростью, какой и сам от себя не ожидал.

Он бежал не разбирая дороги, упорно продираясь сквозь заросли, не останавливаясь, не оборачиваясь.

Вскоре вслед ему донёсся хохот и топот, и это только прибавило охотнику прыти, хотя, казалось бы, дальше было некуда.

Корт с разбегу влетел в болото, ухнул в воду по грудь, но и тогда не остановился, на ходу срубил себе слегу и стал продираться сквозь трясину, стремясь зайти как можно глубже.

Кто бы это ни был, полагал Корт, в трясине у них должны быть равные шансы. Сам северянин точно не погонится за ним сюда, а если решится, то даже из мокрого лука можно в него выстрелить.

– И куда это ты бежишь? – разнеслось над лесом. В речи Свея не было и намёка на северный говор. – Я тебя чую, я знаю, где ты, иди сюда по доброй воле.

Голос, казалось, доносился отовсюду, словно говорило само болото, трава, деревья и гнилой воздух. Корт ждал, что сейчас он услышит за спиной всплеск, и ему придётся принять самый страшный бой в своей жизни. Однако тут он сделал очередной шаг по трясине, руки скользнули по мокрому дереву, и он понял – попал.

Ногу обволокли вязкие, холодные объятия трясины, мягкие и в то же время жёсткие, ступня будто лишилась опоры и стала медленно погружаться в топь, будто её засасывала гнилая беззубая пасть.

Корт попробовал вытянуть ногу, но жидкая грязь обволокла второй поршень, начав медленно втягивать его в себя.

Тогда Корт положил горизонтально слегу на воду, раскинул руки и опустился грудью и руками на плавающую деревяшку. Лицо пришлось наполовину погрузить в вонючую воду, так что при каждом вдохе в нос попадали капли, вонявшие трясиной и гнилью. Зато трясина перестала его затягивать.

Корт умерил дыхание, успокоил удары сердца, чтобы со страху не наделать глупостей, и тут снова грянул голос, заставив его вздрогнуть:

– Спрятаться от меня решил? Ништо, дорога-то одна, я тебя всё равно найду.

Где-то поблизости послышалось шуршание в кустах, которое постепенно удалялось. Корт перевёл дух. Он медленно перенёс вес тела на плавающую слегу, так что лицо пришлось еще больше опустить в воду, после чего так же медленно и осторожно освободил ногу, ту, что не так сильно завязла. На ощупь Корт нашёл более-менее твёрдое место, туда и поставил поршень. Только после этого рискнул вынуть голову из воды. С наслаждением глубоко вздохнул! По лицу его сползали комья ряски, но Корт не рискнул их стряхивать, по-прежнему удерживая руки на своём деревянном поплавке. Теперь у него появилась вторая точка опоры, одна беда – она может оказаться такой же ненадёжной.

Корт опять набрал в грудь воздуха, опёрся грудью на слегу, нырнул. Медленно-медленно, почти не опираясь на свободную ногу, он стал вытаскивать ту, что завязла сильнее. Он вращал ею, крутил и так и эдак, как в своё время выкручивал молочный зуб. Постепенно вязкая хватка стала слабеть, прореху между поршнем и грязью заполняла вода. Наконец Корт потянул ногу вверх и почти без сопротивления вырвал её, даже поршня не потеряв.

Корт, не глядя, сделал шаг назад, так же лёжа на слеге, поднял голову, вздохнул и начал медленно отступать. Сделав три шага, охотник поставил шест вертикально и оттолкнулся им ото дна, словно кормчий на лодке.

Уже намного осторожнее Корт побрёл по болоту и почти сразу удачно наткнулся на твердую кочку, небольшую, шириной в один шаг, но по крайней мере она могла его выдержать.

Забравшись на неё, Корт первым делом снял обувь, размотал обмотки. Проверил, нет ли где ран. Обошлось, даже клещи и пиявки к нему не прицепились, может повезло, а может, само место такое гиблое, что они здесь не водятся. Затем осмотрел колчан. Подарок пестуна хорошо держал воду, так что на стрелы она почти не попала. Лук в кожаном чехле тоже был почти сухим.

Что ж, это хорошо, осталось придумать, что делать дальше. Корт, по своему обыкновению, решил думать на ходу, сначала дойти до места ночёвки, а там видно будет.

Пусть Корт порой и принимал не вполне обдуманные решения, но бдительности никогда не терял, поэтому шёл со всем положенным остерегом. Очень быстро нашёл он свой старый след, оставленный им, когда он что было духу ломился к болоту, и пошёл по нему. Здесь его навь караулить точно не будет, вряд ли она решит, что он настолько глуп и нагл.

Скоро топь закончилась, сменившись твердой землей. Занимался восход, и солнце казалось охотнику его естественным союзником. Он всё увереннее шагал по тропе, наблюдая, как солнечные лучи пробиваются сквозь листву.

От хорошего настроения не осталось и следа, когда Корт пришёл на место их ночёвки, сразу вспомнились ночные страхи и стремительный побег. Свея и Житомира возле прогоревшего кострища не было. Как можно было ожидать, там, где оставался лежать Ступка, темнело кровавое пятно, хотелось надеяться, что кузнец погиб быстро.

Корт присел на корточки, изучая следы. Больше всех их оставил Свей, причём совсем недавно, если судить по самым свежим следам. Житомир же ещё до восхода солнца направился прочь от кургана.

Охотнику предстоял нелёгкий выбор. Конечная цель, в общем-то, у него была одна – убраться как можно дальше от кургана, выйти к реке и городу, но как туда попасть? Дождаться, пока навь уйдёт по своим делам, или попытаться что-то сделать?

Самое интересное, что Корт теперь почти не боялся. В лесу он всегда чувствовал себя куда увереннее, чем в городе или в поле. Он знал, на что способен, лес был тем местом, которое могло стать его союзником, и это вселяло в него уверенность и силу. В случае чего он может просто укрыться в болоте, а там нет разницы, холоп ты или воин. Так говорил его пестун.

Корт подержал на ладони серебряное кольцо, висевшее у него на груди. На белом металле весело играли солнечные лучи.

– Что ж, наверное, выбор очевиден.

Охотник запрятал под рубаху талисман и медленно пошёл по следу бывших ватажников.

Вскоре следы слились в один, Свей и Житомир стали шагать след в след по твёрдой земле, обходя болото. Это могла быть и ловушка, а может, очередная причуда твари из-за Кромки.