– Угу.

– Целуй там за меня Ингу и Темку. Как они? Тема поправился?

– Да, только меня соплями заразил. – Чернов громко шмыгнул в трубку, и Лиза засмеялась.

– Не болей, па. Я тебя очень люблю!

– И я тебя тоже. Береги себя.

Они попрощались, но не успела Лиза убрать телефон в карман, как он вновь зазвонил. На этот раз оказался Дэн Весенин. И если беседа с отцом успокоила и придала Лизе уверенности, так, словно папа в реальности оказался с ней рядом, то разговор с Дэном встревожил и напугал. Он опять недоговаривал. Лиза мысленно выругалась на него и решила, что если и книги у него такие же – с кучей намеков и недоговоренностей, то как писатель он для нее совсем не интересен. Но когда она прямо спросила его о Роне, разговор вдруг оборвался самым неожиданным образом. Лиза отчетливо услышала шум и металлический скрежет, ругательство, вырвавшееся у Дэна, и не предвещающий ничего хорошего грохот. А потом наступила пугающая тишина. Зловещая, мертвая. Лиза вскочила на ноги и, забыв о том, что находится на улице, закричала в молчавшую трубку:

– Дэн?! Дэн?! Ответь! Ответь! Дэн!

Вызов оборвался. Она набрала номер мужчины, но на этот раз его телефон оказался отключен.

– О боже мой, божечки… – причитала Лиза, вновь и вновь набирая номер. Когда до нее наконец-то дошло, что Дэн ей не ответит, она без сил опустилась на лавочку. Случилось что-то страшное. Но куда звонить, кому сообщать и что вообще делать – не знала. Растерянная, напуганная, ошеломленная, Лиза не сразу поняла, что находится уже не одна. Вначале ей отчего-то стало холодно и страшно – уже не за Дэна, а так, будто она оказалась запертой в темном сыром склепе, наполненном ядовитыми пауками и скорпионами. И уже потом Лиза услышала возню рядом. Рыжий сидел с ней рядом, понурив голову и ковыряя носком кроссовки размокшую землю.

– Ты вчера меня чуть не убил, – сказала Лиза, стараясь взять себя в руки и выстроить вокруг себя защиту, которую она утратила из-за страха за Дэна. Рыжий неопределенно мотнул головой и втянул шею в плечи. Если бы она не знала, что в его глазах может проявиться губительная темнота, если бы не видела страшный оскал на его простоватом лице, приняла бы его за обычного подростка. Со стороны они наверняка так и выглядели – молодая девушка беседует с пятнадцатилетним парнем, возможно, старшая сестра, которая выговаривает непослушному братцу за какую-то оплошность.

– Что тебе от меня нужно?

– Помощь, – еле слышно ответил рыжий.

– Егор…

– Я не Егор, – возразил он и поднял на нее взгляд. Лиза невольно перевела дух, увидев, что его глаза сейчас светло-карие, с черными точками зрачков. Ей уже удалось успокоиться и вновь «завернуться» в кокон.

– А кто ты?

– Мы – потерявшиеся, – неожиданно ответил он. – Я хочу вернуться. Мне холодно. И я чувствую голод.

– Я могу тебя накормить, – предложила она, но рыжий усмехнулся, и на мгновение на его лице промелькнул уже знакомый Лизе оскал.

– Ты не понимаешь… Ты не знаешь, что такое настоящий голод. Помоги мне вернуться!

– Но как?

– Ты придумаешь. Ты такая же сильная, как я. И даже сильней. Я это чувствую.

Рыжий дернул носом, будто принюхивался, а затем осклабился.

– Хорошо, – кивнула Лиза. Лучше соглашаться. И выспрашивать. Осторожно выспрашивать, не расслабляясь ни на секунду и держа оборону. Потому что, если в ее защите окажется брешь, Егор или кто он там сейчас, на нее опять нападет. И кто тогда спасет ее? Это счастье, что вчера она оставила дверь открытой, и Морис сумел прогнать рыжего. Но сейчас, в этом безлюдном переулке, напротив часовни, в которой обитает другой призрак, помощи ей ждать неоткуда. Все же это было слишком рискованно – прийти сюда. Но рыжий все равно появился бы где угодно. Возле дома, возле университета или еще где. Он к ней будто приклеился и не отстанет, пока она не выполнит его просьбу.

– Что случилось в пансионате? Ты видел?

Рыжий сморгнул, и темнота, начавшая застилать его глаза, пропала.

– Она меня напугала. Сильно.

– Она?

– Да. Женщина… Появилась так неожиданно. Но потом она сказала, что может мне помочь. Сделать меня смелым и сильным. Популярным. И что ни Бугай, ни кто другой больше не будут меня высмеивать. И даже Ленка меня зауважает.

– Лена?

– Ну… Елисеева. Моя одноклассница.

Рыжий потупился, и Лиза невольно улыбнулась. Вот, похоже, причина, по какой он отправился в заброшенный пансионат. Желание понравиться однокласснице!

– И что случилось потом?

– Не помню.

– И как ты оказался здесь?

– Не знаю. Просто оказался.

– А меня как нашел?

– В метро увидел. Почувствовал. – Рыжий опять хищно дернул носом и оскалился.

– Значит, это ты тогда за мной следил…

– Уйди! – вдруг прохрипел он и замотал головой. – Уйди!

– Почему ты меня прогоняешь? – спросила Лиза, но могла уже и не спрашивать. Те страшные метаморфозы, которые начали опять происходить с лицом мальчика, ответили ей куда красноречивее, чем слова. На его лицо наплыла тень, глаза опять залила темнота, а рот растянулся в хищном оскале.

– Егор, возьми себя в руки! – приказала Лиза, изо всех сил стараясь не терять самообладания и заставляя себя усидеть на месте, хоть ей и хотелось со всех ног бежать отсюда – домой, в безопасное тепло, к дожидавшемуся ее Морису.

– Не могу-у, – провыл он и прижал к груди скрючившиеся руки, так, словно не в силах был больше терпеть выворачивавшую суставы боль. До Лизы еле слышно донеслась уже знакомая ей музыка. Донеслась и затихла. Защита помогла, но удерживать ее становилось непросто. Лиза чувствовала чужую силу – немалую, хоть пока и уступающую ее собственной. Слои защиты слущивались, как обгоревшая на солнце кожа, кокон истончался. Лиза не без труда отвела взгляд, чтобы не видеть больше почерневших глаз рыжего. И когда зрительный контакт с ним оказался разорван, торопливо принялась «залатывать» прорехи в защите.

– А он погиб, – прошептал ей почти в самое ухо рыжий в тот момент, когда ей удалось восстановить кокон. – Его джипом сбили.

– Кого? Дэна? – моментально спросила Лиза. Новость обрушилась на нее подобно цунами, подмяла, оглушила, утопила. И защита моментально спала. Рыжий победоносно осклабился и напал. Музыка оглушила, голову пронзила такая сильная боль, что Лиза не выдержала и, сдавив виски руками, застонала.

– Мне тоже было больно. А они обещали… – услышала она чужой голос, отчего-то женский, не Егора.

– Оставь меня… Отпусти… – выдавила Лиза.

– Не могу. Это все голод! Он страшнее и сильнее смерти!

– Я не помогу… Если ты меня убьешь…

С трудом, почти теряя сознание, собирая себя по осколкам, Лиза попыталась вновь установить защиту. Но было поздно, что-то темное уже проникло в нее, разъедало изнутри кислотой, обжигало болью и опустошало. Девушка до скрежета стиснула зубы, чтобы не закричать. Если защита не помогает, значит, нужно биться – изо всех сил, до последнего, биться за жизнь. Карабкаться, вытаскивать себя, как из полыньи, обламывая лед и сдирая пальцы до крови. Барахтаться, выныривать, не сдаваться. Потому что сейчас ей никто не поможет. Только она сама. «Ты сильная, ты очень сильная. Бейся!» – приказала Лиза себе отчего-то голосом Инги. И ее же голосом напомнила, что со злом нужно бороться добром. С холодом – теплом. Она смогла защитить себя, пусть и временно, от страшных картин, которые ей рисовало воображение: искореженный автомобиль, из которого спасатели вытаскивают искалеченное тело. Эту картину не она себе вообразила, ее навязало это нечто, что желает ее ослабить и убить. И как только Лиза смогла отстраниться от страшного видения, тут же нашла решение. С темнотой нужно бороться светом, никак иначе. Лиза представила себе, что внутри нее вспыхивает маленькая искра, которая разгорается до пожара, и яркие всполохи уничтожают темноту. Она так явно представила себе огонь, что даже ощутила внутри небывалый жар. И сразу за этим почувствовала свободу. Боль отпустила, но сильная слабость сделала тело непослушным и мягким, как у тряпичной куклы. Голова сильно кружилась, из носа опять потекла кровь.