Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, Игоречек! Примем, как в лучших домах! А сколько ей лет?
– Около семидесяти.
– Ааа…
Племянник Регины оказался очень приятным, но здорово напуганным мужчиной лет пятидесяти.
– Скажите, доктор, это действительно так необходимо, оперироваться?
– Увы, совершенно необходимо.
– А меня это… Надолго выведет из строя?
– Пока ничего сказать не могу. Если все пройдет в штатном режиме, через дней десять выпишем вас, но слабость будете ощущать еще какое-то время, и осторожность надо будет проявлять. А потом забудете все это как страшный сон. И три месяца вам придется спать на спине.
– Приспособлюсь, наверное, – улыбнулся Вениамин. – А оперировать будете точно вы?
– Если со мной ничего не случится… – Доктор Симачев постучал по деревянной крышке стола.
– Будем надеяться. Знаете, доктор, вот поговорил с вами, мне уже не так страшно. У вас замечательная аура, доктор.
На том они и расстались.
В субботу с утра Ива возилась на кухне.
– Знаешь, я так рада, что ты кого-то позвал в гости!
– Да, это хорошо…
– Ой, какая красивая девочка! – воскликнула Регина при виде Ивы. – И какая молоденькая! С ума сойти!
Ива зарделась, ей явно были приятны слова гостьи.
– Прошу вас, садитесь, обед будет через десять минут.
– А вот и мой Рыжик!
– Хорош! Только вы сказали «кот», а этот еще не кот, подросточек! Вы с ним одной масти, коллега!
– Как говорит моя израильская тетка, меня в детстве тоже Рыжиком звали, но я, честно говоря, не помню. В институте, в основном, звали Конопатым. Один мой коллега в клинике, с которым мы вместе учились, до сих пор кличет Конопатым.
– А вот кота Конопатым не назовешь, – засмеялась Регина. – Знаете, девушка, Игорь – гениальный хирург! И это великое счастье, что он смог вернуться к работе. Давайте за это выпьем!
– Регина, умоляю, не надо славословий, не люблю, – поморщился Игорь Анатольевич, хотя ему приятно было это слышать.
Обед был вкусным, разговор с Региной тоже доставлял удовольствие, и вдруг доктор Симачев заметил, что Иве скучно. Заметила это и Регина.
– Господи, коллега, мы совсем замучили девочку своими разговорами! Скажите, деточка, вы бывали в Израиле?
– Нет. Как-то не тянуло.
– Ааа, но это вы зря, интереснейшая страна! Впрочем, вкусы у людей разные. А вам, коллега, ведь понравился Израиль?
– Не то слово! Я в восторге! И я там видел столько тепла, в буквальном и переносном смысле. И Рыжика нашел, главное мое сокровище! – проворковал Игорь Анатольевич, целуя кота.
– Ах вот как! – вскочила из-за стола Ива, – ну и оставайся со своим главным сокровищем, а с меня хватит!
Она топнула ногой и, сорвав с вешалки куртку, в слезах выскочила из квартиры.
– Игорь, ну это и впрямь прозвучало… несколько бестактно, – с улыбкой заметила Регина.
– Ничего, вернется, с ней бывает, – засмеялся Игорь Анатольевич. – Как-то она выбежала из квартиры, а потом просунула голову в дверь и крикнула: «Рыжий пес насрал в овес!»
– Да? Смешно, никогда такого не слышала. А ведь ты ее не любишь, парень! – пристально глядя на него, заметила Регина.
– Да я не знаю, – страдальчески поморщился он. – Она неплохая, но взбалмошная… Ничего, побегает, вернется.
– Ей было скучно с нами.
– Если честно, я вообще не понимаю… Хотя я в принципе женщин не понимаю. Вот что она ко мне прицепилась?
– Ты дурачок, Игорь! Прости, что я на ты, в Израиловке нашей привыкла.
– Да ради бога!
– Ты на самом деле жутко привлекательный мужик!
– Вот прямо жутко? – рассмеялся он.
– Да, жутко. Я в моем возрасте могу спокойно это тебе сказать. Но ты это не осознаешь, для тебя это не так уж важно, а бабы липнут…
– Ну, не так уж липнут…
– Ты был женат?
– Дважды, – вздохнул он. – Ничего хорошего. И вообще, мне одному лучше.
– А Иву зачем завел?
– Она сама завелась…
– Я так понимаю, они все у тебя сами заводятся? – засмеялась Регина. – Для тебя смысл жизни в работе… А детей почему не завел? Не хотел?
– Не знаю.
– Судя по твоей страсти к котишке, ты был бы хорошим отцом.
– Не знаю, может быть.
– А девочка твоя о детях не заговаривала?
– Да нет пока. Она вообще капризная. Хочет, чтобы все было по ее… Однажды даже побежала к хозяину клиники жаловаться на меня, – со смехом вспомнил Игорь Анатольевич.
– Да ты что! И чего она от него-то ждала?
– Да дурь одна. Я ее шугал. Она не шугалась… Постепенно как-то внедрилась… Я уехал на два дня, вернулся, а у меня в квартире все по-другому… Занавески, скатерки, посуда. Оказалось, она у меня запасные ключи сперла. Она, видите ли, дизайнер, и ее мой спартанский быт нервировал…
– Знаешь, я ее отчасти даже понимаю. Влюбленной бабе всегда жутко хочется знать, в каких условиях живет любимый мужчина, а уж сделать все по-своему для него это вообще мечта поэта! – засмеялась Регина.
– Да, она вернется, никуда не денется.
– Ты циник! А ей что, деваться некуда?
– Очень даже есть куда. У нее двухкомнатная квартира в центре, от отца осталась.
– Так чего же вы тут в однушке ютитесь?
– Да я не знаю. Ее мамаша тоже недоумевала. Кстати, на редкость противная особа.
– Да, чудны дела твои, господи… Она что, свою квартиру сдает?
– Насколько мне известно, нет, но…
– Знаешь, это все же странно…
– А ты бы согласился переехать, если б она предложила?
– Ни за что на свете!
– Почему, скажи на милость?
– Не хочу.
– Ох, парень, с тобой нелегко…
– Я не навязывался…
С каждой минутой разговора в нем нарастало раздражение против Ивы. Что это за выходки? Допустим, я сказал что-то обидное для нее, вот и предъявила бы обвинение после ухода гостьи, а устраивать демонстрации прилюдно… Терпеть не могу!
Между тем он убрал со стола, заварил кофе и поставил на стол испеченный Ивой пирог с яблоками.
– Твоя девочка хорошо готовит, – заметила Регина, – но она, похоже, истеричка.
– Ох, Регина, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.
– Да с удовольствием!
И они заговорили о другом. Потом Регина собралась уходить, он предложил вызвать ей такси, но она отказалась.