— Идите, — сказал я. — Они будут охотиться за мной. Я их отвлеку.

— Нет, — покачала головой Зоя. — Мы пойдем вместе.

Я уставился на нее.

— Но ты же сказала…

— Отныне ты участник нашего поиска, — недовольно изрекла она. — Мне это не нравится, но, видно, такова судьба. Тебе суждено быть пятым участником поисков. Так что теперь все в сборе.

Мы пересекали Потомак, когда заметили в небе вертолет. Это была обтекаемая черная военная модель вроде той, что мы видели в Мэне. Вертолет летел прямым курсом на нас.

— Они знают, как выглядит микроавтобус, — сказал я. — Надо его где-нибудь припрятать.

Зоя вывернула на полосу скоростного движения. Но вертолет приближался.

— Может, военные его собьют, — с надеждой произнес Гроувер.

— Военные, скорее всего, думают, что это свой, — ответил я. — Как же все-таки Генералу удается использовать людей?

— Наемники, — горько произнесла Зоя. — Неприятно это сознавать, но многие люди будут биться за любое дело, пока им платят.

— Но разве эти люди не видят, на кого они работают? — спросил я. — Неужели не замечают всех этих монстров вокруг?

— Не знаю, насколько они способны видеть сквозь туман, — покачала головой Зоя. — Сомневаюсь, чтобы для них это имело значение, даже знай они правду. Иногда люди бывают ужаснее чудовищ.

Вертолет продолжал нагонять нас, значительно выигрывая в скорости, поскольку мы были вынуждены плестись в потоке транспорта.

Закрыв глаза, Талия вознесла мольбу Зевсу.

— Привет, папа! Жезл громовержца пришелся бы нам сейчас очень кстати. Прошу, пожалуйста!

Но небо оставалось пасмурным, и шел снег. Никаких признаков спасительной грозы.

— Вон! — указала Бьянка. — Парковка!

— Нас заманивают в ловушку, — отрезала Зоя.

— Доверься мне.

Зоя стремительно пересекла две полосы движения и свернула на парковочную площадку при торговом центре на южном берегу реки.

Мы вылезли из фургона и последовали за Бьянкой по ведущим вниз ступеням.

— Вход в метро, — пояснила Бьянка. — Можно поехать на юг. В Александрию.

— Ну да, хоть что-то, — согласилась Талия.

Купив билеты, мы прошли через вращающийся турникет, оглядываясь, нет ли преследования. Через несколько минут мы были уже в безопасности — в вагоне поезда, идущего на юг, за пределы округа Колумбия. Когда наш поезд вынырнул на поверхность, мы увидели вертолет, круживший над парковочной площадкой, но за нами он не полетел.

— Чисто сработано, Бьянка, — вздохнул Гроувер. — Здорово ты это придумала про метро.

У Бьянки был довольный вид.

— Ну вот и ладно. Я помню эту станцию еще с тех пор, когда мы с Нико приезжали сюда прошлым летом. Я, правда, удивилась, увидев ее здесь, потому что, когда мы с Нико бывали здесь раньше, ее не было.

— Новая станция? — нахмурился Гроувер. — А выглядит как старая.

— Возможно, — согласилась Бьянка. — Но поверьте, когда мы жили здесь совсем маленькими, тут вообще не было метро.

— Постой-ка. — Талия подалась вперед. — Говоришь, вообще не было метро?

Бьянка кивнула.

Надо признаться, что я ничего не знаю об округе Колумбия, но у меня в голове не укладывалось, как системе подземок здесь может быть меньше двенадцати лет. Подозреваю, что и остальные подумали то же, так как все вдруг сильно смутились.

— Бьянка, — начала Зоя, — как давно?..

Она осеклась. Вновь послышался рокот вертолета.

— Надо пересесть на другой поезд, — сказал я. — На следующей остановке.

Еще полчаса все думали только о том, как бы уцелеть. Мы пересаживались дважды. Я понятия не имел, куда мы едем, но немного погодя вертолет все-таки отстал.

К несчастью, выбравшись наконец из поезда, мы оказались на конечной станции, в промышленной зоне, где не было ничего, кроме складов и железнодорожных путей. И снега. Целые снежные завалы. Казалось, здесь намного холоднее. Я радовался, что теперь у меня новое пальто на львином меху.

Мы побродили по подъездным путям, рассчитывая найти где-нибудь другую пассажирскую ветку, но кругом виднелись только ряды грузовых платформ, большинство которых было покрыто снегом, будто они стояли так долгие годы.

Возле ведра с горящим сухим мусором грелся какой-то бездомный. Должно быть, вид у нас был очень жалкий, потому что, усмехнувшись нам беззубым ртом, он сказал:

— Чего, погреться хотите? Валяйте!

Мы сгрудились вокруг огня. Талия стучала зубами.

— Зззздорово, — сказала она.

— У меня копыта замерзли, — пожаловался Гроувер.

— Ноги, — поправил я его, учитывая присутствие бездомного.

— Может, нам следует связаться с лагерем? — предложила Бьянка. — Хирон…

— Нет, — сказала Зоя, — больше они не могут нам помогать. Мы должны закончить этот поиск сами.

Я обвел печальным взглядом подъездные пути. Где-то далеко на западе томилась в плену Аннабет. И скованная цепями Артемида. Чудовище, что несет гибель Олимпу, разгуливало на свободе. А мы застряли в предместьях округа Колумбия, греясь у огня вместе с каким-то бродягой.

— Знаете, — внезапно сказал бродяга, — никогда не бывает так, чтобы рядом не оказался друг. — У него была чумазая физиономия и спутанная борода, но лицо доброе. — Вам, ребята, нужен поезд на запад?

— Да, сэр, — ответил я. — Здесь не найдется такого?

Бродяга вытянул грязную руку.

Тут я заметил грузовой состав, поблескивающий краской и не засыпанный снегом. Он перевозил автомобили и был разгорожен стальной сетной, а на платформах в три яруса стояли машины. Сбоку красовалась надпись «Сан-Вест лайн».

— Годится, — сказала Талия. — Спасибо…

Она повернулась к бродяге, но тот уже ушел. Мусорное ведро перед нами стояло пустое и холодное, словно огонь он унес с собой.

* * *

Часом позже мы с грохотом катили на запад. Кто поведет машину, теперь было не важно, потому что у каждого имелось собственное роскошное авто. Зоя с Бьянкой без приглашения забрались в стоявший на верхней платформе «лексус». Гроувер изображал гонщика за рулем «ламборджини». А Талия соединила проводки радиоприемника в черном «Мерседесе SXL» и теперь даже могла ловить рок-станции округа Колумбия.

— Можно присоединиться? — спросил я ее.

Талия пожала плечами, и я забрался на сиденье.

По радио играли «Уайт страйпс».[13]Я узнал песню, эта была та единственная на моем диске, которая нравилась маме. Она говорила, что песня напоминает ей «Лед зеппелин». При мысли о маме мне взгрустнулось: вряд ли теперь я попаду домой к Рождеству. Могу вообще не дожить.