– Но если тебе нужен мир, почему ты способствуешь мятежу? И не отрицай своего участия.

– Я хочу мира без кровопролития, – ответила Мэв. – Я не хочу войны. Не беспокойтесь, я выполню свой долг по отношению к вам, как предназначено Богом, только оставьте попытки вынудить меня к этому своими поцелуями. Теперь мне известно, что вы из себя представляете, я не желаю быть сведенной с ума и покоренной.

– А я не успокоюсь, пока ты не станешь такой, милая Мэв.

– Если вам доставляет удовольствие жизнь, полная тревог, то вы сами ее выбрали.

С царственно поднятой головой, окутанная молчанием, девушка покинула комнату. Прямо-таки воплощение женского равнодушия.

Но Кайрен, неплохо знавший женщин, почувствовал, что она борется с возбуждением и пытается скрыть это даже от себя. А так как половина из двух обещанных им недель уже миновала, Кайрен решил, что теперь самое время доказать жене всю силу его обаяния.

Полуденное солнце не скупясь заливало ярким золотистым светом ирландские холмы. Мэв, стоявшая на зубчатой стене замка, разглядывала армию Лэнгмора. Некоторые солдаты, явно нуждавшиеся в тренировке, ворчали на Кайрена, то и дело бросая взгляды на проходящих служанок. Она подавила усмешку, с радостью осознавая, что ее самодовольный муж не слишком многому научил особо непокорных. Зато остальные использовали занятия наилучшим образом.

Кайрен ежедневно терпеливо работал с солдатами. Тучные начали худеть от суровых тренировок, немолодые снова обрели силу, те, кто не умел ничего, усердно занимались, понимая, что учатся у настоящего мастера. Килдэр действительно заслужил уважение большинства солдат, которые порой смотрели на него как на бога. Мэв надеялась, что сама она смотрит на него по-другому.

Если мужчина умеет воевать, он, без сомнения, с еще большей легкостью умеет соблазнять женщин. Прошлой ночью только от его слов и нескольких прикосновений сердце у нее едва не выскочило из груди, а мышцы живота свело от желаний, каких она никогда не испытывала в объятиях Квейда.

Почему? Почему из всех мужчин именно он?

Прежде чем Мэв успела обдумать этот вопрос, она увидела, что Кайрен закончил тренировку и отпустил солдат.

Она нахмурилась. Сейчас только середина дня, на ясном небе ни облачка, ничто не предвещает дождь. Почему же Килдэр прекратил занятия?

Будто почувствовав ее любопытство, Кайрен поднял голову и посмотрел вверх.

– Иди сюда, милая Мэв, – с улыбкой сказал он.

Муж явно чего-то хочет, но после вчерашнего ей совершенно ни к чему с ним встречаться. Ее решение вряд ли можно назвать невосприимчивостью к его обаянию, его улыбке, его прикосновениям.

– Я любуюсь отсюда видом, милорд.

– Я намерен тебе кое-что показать. – Голос графа был твердый и уверенный.

А она не испытывает ни малейшего желания спускаться. Да и что особенного он может ей показать?

Мэв покачала головой. Может, он задумал допросить ее? Или соблазнить?

– Возможно, через некоторое время. Сейчас я должна позаботиться об ужине.

– Это терпит, жена. А сейчас лучше спустись ко мне. Мэв вдруг увидела, что солдаты Лэнгмора и снующие по двору слуги с любопытством наблюдают за их диалогом, видимо, пытаясь понять, кто в замке хозяин. До сих пор она имела власть и принимала решения как госпожа, поскольку Флинн или часто отсутствовал, или был занят. Ее возмущала самонадеянность мужа, который так быстро и легко снимал с нее всякую ответственность.

К тому же Мэв знала, что требование Килдэра никак не связано с делами замка. Она поняла это по его взгляду.

И она медлила. Спуститься вниз означает показать всем, что она покорилась мужу. Так подумает каждый в Лэнгморе, и это оскорбляло ее гордость.

– Иди сюда, Мэв. Или я сам приду за тобой. Тогда может случиться, что мы вообще не выйдем к ужину.

Мэв, потрясенная его намеком, остолбенела, а потом залилась краской. Господи, этот человек настолько дерзок, что своим бесстыдством ввел бы в замешательство самого дьявола. Причем она нисколько не сомневалась, что Килдэр выполнит свою угрозу и поднимется на стену, чтобы увести ее с собой.

– Мне необходимо посмотреть, как дела у кухарки. Затем я встречусь с вами.

Прежде чем он успел возразить, она скрылась. Добежав до кухни, Мэв заглянула в жаркое помещение. На очаге пекся хлеб, у дальней стены возле шкафа с различными пряностями стояла пожилая кухарка, держа в руке ощипанного гуся.

Поскольку женщина отлично знала свое дело, Мэв заходила на кухню не чаще двух раз в неделю.

– Вам что-нибудь угодно, миледи? – спросила она.

– Нет, – покачала головой Мэв. – Я вижу, у тебя все в порядке, как обычно. Готовь своего гуся.

Понимая, что ее приказание в лучшем случае глупо, она мысленно отругала себя. Если Кайрен хочет поговорить, она вполне может побеседовать с этим негодяем. Ей не следует его избегать. Ведь она ни капли не боится мужа... Лишь ее тело реагирует на его прикосновения.

Занятая этими мыслями, она не заметила, как очутилась на среднем дворе замка.

Кайрен, не сдвинувшийся с места после ее ухода, приветствовал жену очаровательной улыбкой, которая всегда кружила Мэв голову.

Да, его улыбка намного более соблазнительна, чем улыбка Флинна или даже Квейда, но он наверняка отрепетировал ее перед зеркалом, чтобы привлекать к себе внимание дам.

– Что вы хотели мне показать? – спросила девушка, мысленно похвалив себя за равнодушный вопрос.

Кайрен протянул к ней руку. В его улыбке сквозило озорство, и Мэв при всем желании не могла отрицать, что ее сердце застучало быстрее. Стараясь не смотреть в эти сине-зеленые глаза, она подошла к мужу и сосредоточила взгляд на его носу – длинном, прямом, только с легкой горбинкой у переносицы.

Мэв вздохнула. Может, сердце у нее и стучит чуть быстрее, но это не имеет никакого значения.

Слава Богу, Кайрен наконец отвернулся, чтобы взять лук, который лежал на земле рядом с ним, а затем, к ее потрясению, вложил его ей в руку.

– Я не желаю прикасаться к этому орудию смерти! – воскликнула она, отбросив мерзкую вещь.

Муж терпеливо нагнулся, поднял лук и снова вложил ей в руку, но теперь крепко сжав ее теплыми мозолистыми пальцами.

– Это орудие защиты, оно предназначено для добывания еды обитателям замка. К тому же владеть луком большое удовольствие.

Кайрен не думал ее соблазнять, она это чувствовала. Для него любое орудие, способное с тридцати шагов пробить доспехи солдата, является средством развлечения.

– Нет, милая Мэв, не надо так хмуриться. Я тебе покажу.

Ее протесты остались невысказанными, потому что он взял ее за руку и повел к своему жеребцу. Легко, будто ветер осенний лист, Кайрен подхватил жену, посадил на седло, а сам устроился сзади. Потом положил лук в седельную сумку и тронул коня.