— Что я?

— У вас тоже все огромных размеров?

У Дэнни внутри все сжалось. «Я действительно слишком много выпил, — осознал он. — Паулина не имела в виду то, что… ну, в общем, английский ведь не родной ее язык, вот и возникают иногда недоразумения».

— Нет, — ответил он. — Я всего лишь немного выше среднего роста.

Она усмехнулась и переключила скорость, потому что приближался поворот. Ее рука мимоходом погладила его бедро. Кейли никогда не узнает, мысленно твердил Дэнни. Она находится за многие тысячи миль отсюда. Пути этих женщин никогда не пересекутся, даже через миллион лет.

Он скользнул взглядом по круглым коленям Паулины.

Что будешь делать, парень?

Что будешь делать?

Он засмеялся и отвернулся.

— Почему вы засмеялись? — спросила Паулина.

— Так… вспомнил одну песенку из альбома, который недавно слушал.

— Какого?

— Одной нашей не очень известной группы. Альбом называется «Как будто за тобой носятся черти».

— Никогда о таком не слышала.

Некоторое время Дэнни обдумывал, стоит ли рассказывать Паулине об этом альбоме и особенно о песне, откуда эти строчки. Она называлась «Блаженство, какое создает свет от приборного щитка автомобиля». И решил, что лучше не надо.

Важно даже было не то, узнает об этом Кейли или нет. Хотелось просто сохранять верность и не лгать. Ложь разъедает душу и не исчезает бесследно. После нее остается мерзкий осадок, критическая масса которого может когда-нибудь взорвать отношения, как противопехотная мина.

Теперь рука Паулины покоилась на колене Дэнни. «Очевидно, я слишком пьян, чтобы отвечать за свои поступки», — подумал он.

Впереди появилось здание отеля, а через минуту «ланчия» с шумом въехала во двор. Паулина заглушила двигатель, бросила ключ привратнику и, взяв Дэнни под руку, повела к двери. Они вошли в вестибюль, поднялись на лифте на третий этаж. В коридоре Паулина в нерешительности остановилась. Ее номер был налево, а его направо.

— Итак?.. — проговорила она, заглядывая в лицо Дэнни.

— Спок… ночи, — пробормотал Дэнни. — Спасибо. Вечер был просто великолепный. — Он наклонился, чмокнул ее в щеку и направился к своему номеру, ощущая одновременно и облегчение, и разочарование.

Он долго возился с ключом, проклиная сидевшую внутри добродетель. «Что ты наделал, пьяный идиот? — кричал внутренний голос. — Упустил такую красавицу. Кейли находится на расстоянии шести часовых поясов. У нее даже сейчас другой день недели. Дурак!»

«Заткнись! — цыкнул на него Дэнни. — Я все сделал правильно».

Он повернул ключ в замке, закрыл за собой дверь, оставив все искушения позади. Потоптался немного на середине комнаты и двинулся в ванную, где медленно разделся, помылся и почистил зубы. Вроде бы не так много выпил, но вино действительно ударило в голову. Он достал две таблетки эдвила и запил водой, надеясь, что это смягчит завтрашнее похмелье. Выключил в ванной свет и направился к постели.

А там была… она. Лежала, разметав по подушке волосы. На губах дразнящая улыбка. «Хорошо, что я трусах», — почему-то подумал Дэнни. Она потянулась, всколыхнув груди.

— Я вспомнила, что обязана присматривать за тобой.

Пока Дэнни соображал, что ответить, Паулина сбросила одеяло.

— Давай же, Пикассо, чего ты ждешь? Ныряй.

Дэнни лежал с закрытыми глазами, то просыпаясь, то снова погружаясь в сон. При этом каким-то образом осознавая, что комната залита солнечным светом. Очень хотелось подольше побыть в стране, где сбываются мечты, но нужно было набраться храбрости и встать. Его ждали важные дела.

Он чуть приоткрыл глаза и сразу зажмурился.

— О-о-о… Боже…

Украдкой пошарил рукой по одеялу и облегченно вздохнул. Ушла. С негромким стоном заставил себя открыть глаза во второй раз.

«Ты мерзавец и подлец».

Он просидел на постели очень долго, разглядывая свои голые ноги и припоминая события вчерашнего вечера. Фрески Лоренцетти, рельефы Донателло, Паулину… все.

— О Боже! — Дэнни пытался вспомнить что-нибудь конкретное, но не мог. Перед глазами возникали пейзажи Сиены, пиршественные столы на Кампо, тарелки с едой, голуби, золотистый дождь конфетти и Паулина, красивая и веселая. Как она сказала? «Давай же, Пикассо, чего ты ждешь?»

Наконец ему удалось полностью оценить параметры своего похмелья, где доминирующую роль играло некоторое подергивание в основании черепа и несильная резь в глазах. Голову сдавило, будто за ночь мозг разросся и ему стало тесно в черепе. И все же похмелье не такое уж тяжелое. Могло быть хуже. Он медленно поднялся и побрел в ванную, где принял контрастный душ. Полегчало.

Вытираясь, Дэнни посмотрел в зеркало и увидел на нем малиновый отпечаток. Поцелуй. А на хромированном держателе зубной щетки приклеена записка на бумаге с символикой отеля.

"Данилиссимо!

Я уехала на работу (скукоти-ища). Вернусь около двух, отвезу тебя в город. Б. назначил встречу в палацио в два тридцать. Какая дивная у нас была notte di amore[46]! Я никогда ее не забуду… надеюсь, и ты тоже. Верно? Люблю и целую (ты знаешь куда)!

П."

— Боже, — пробормотал Дэнни, сминая записку. — Notte di amore.

Он тщетно пытался выбросить это из головы, но перед мысленным взором снова возникала Паулина то в одной позе, то в другой. Вспоминался вкус ее губ, мягкая округлость живота, восхитительная сладостность грудей. Он не лег с ней в постель. Нет. Он действительно нырнул. Это было непередаваемое блаженство.

Закончив вытираться, Дэнни взял махровую салфеточку, стер с зеркала поцелуй Паулины, пригладил волосы и оделся. Глаза покраснели. Нужно найти где-то темные очки.

Спустившись на веранду, Дэнни заказал двойной эспрессо и большой бокал свежевыжатого апельсинового сока. Опять чуть-чуть полегчало.

Время приближалось к полудню. В небе сияло солнце, не позволяя поднять глаза. Портье за стойкой рассказал, где можно найти солнечные очки, и крикнул коридорному, чтобы тот вызвал Дэнни такси. Потом протянул ему паспорт.

— Grazie.

Таксист отвез его в городское предместье, где Дэнни купил вполне приличные солнечные очки, затем вернулся в отель, поднялся к себе в номер и принялся собирать рюкзак. Посмотрел на дискеты. Они ему больше не нужны. Работа для Белцера закончена, а файлы у Инцаги есть. И все же его одолевало любопытство. «Ладно, посмотрю, когда приеду в Штаты». Сунул дискеты в рюкзак, застегнул молнию.

Спустился в вестибюль и подошел к портье спросить насчет железнодорожного сообщения между Сиеной и Римом.